Рошфор поспешил к ним. На лице его отразилось облегчение.

– Какого черта ты тут делаешь? С тобой все в порядке?

Когда они вышли на свет, Калли услышала, как ее спутник резко вдохнул и замер на месте. Она вопросительно повернулась к нему, затем перевела взгляд на брата, который, как оказалось, тоже стоял словно громом пораженный.

Рошфор смотрел на мужчину, стоящего подле Каландры, и лицо его перекосилось от злобы.

– Ты! – прорычал он. – Прочь от моей сестры!

Калли изумленно воззрилась на своего брата, ошеломленная столь несвойственной ему грубостью.

– Сенклер! – Она подалась вперед и взяла брата за руку, стараясь успокоить его. – Пожалуйста, успокойся. Ты неправильно расценил ситуацию.

– Я все отлично понял, – резко ответил Рошфор, не отводя взгляда от лица Бромвеля.

– Нет! – вскричала Калли. – Этот человек не причинил мне вреда, наоборот, он помог мне.

Она обернулась к своему спасителю, который взирал на ее брата с непроницаемым выражением лица. Подавив вздох разочарования от столь неподобающего поведения мужчин, Калли произнесла:

– Сэр, позвольте мне представить вам моего брата, герцога Рошфора.

– Да, – холодно ответил Бромвель. – Я знаком с герцогом.

– Ах, вот как. – Калли переводила взгляд с одного лица на другое, осознавая, что здесь замешано какое-то неведомое ей чувство, а вовсе не то обстоятельство, что она оказалась на террасе наедине с мужчиной.

– Лорд Бромвель, – ответил Сенклер еще более натянутым тоном. Не глядя на сестру, он приказал: – Каландра, оставь нас.

– Нет, – заупрямилась она. – Сенклер, будь благоразумен. Позволь мне все объяснить.

– Калли! – Голос брата ожег ее, подобно удару хлыстом. – Ты меня слышала. Сейчас же оставь нас.

Девушка покраснела, уязвленная его не допускающим возражений тоном. Брат говорил с ней, как с ребенком, не желающим ложиться спать!

– Сенклер! – воскликнула она. – Не обращайся со мной, как…

Он посмотрел ей прямо в лицо:

– Я сказал тебе – возвращайся в зал. Живо.

Калли задохнулась от обиды и гнева, в равной степени ранивших ее. Она хотела было запротестовать, заявив, что брат не имеет права обращаться с ней подобным образом, но поняла, что не стоит устраивать сцену на балу тетушки Оделии. В любой момент кто-то может выйти на террасу или кто-то, находящийся в саду, может услышать их разговор. Девушке совсем не хотелось, чтобы ее жаркий спор с братом получил общественную огласку. Сам факт того, что она подверглась столь вопиющему обращению перед человеком, которого едва знала, огорчил ее.

Взгляд ее метал молнии, но ей пришлось проглотить рвущиеся резкие слова. Сдержанно кивнув лорду Бромвелю, она развернулась и вихрем пронеслась мимо Рошфора, не удостоив его ни единым словом.

Герцог стоял, молча взирая на противника до тех пор, пока Каландра не оказалась вне досягаемости. Затем голосом спокойным и одновременно твердым как железо он произнес:

– Оставьте мою сестру в покое!

Бромвель скрестил руки на груди и изумленно воззрился на герцога.

– Как странно наблюдать столь искреннюю заботу герцога Рошфора о чести молодой дамы. Однако, полагаю, ситуация кажется иной, когда эта дама – сестра герцога, не так ли?

Бросив на Рошфора сардонический взгляд, Бромвель хотел было удалиться, но герцог задержал его, схватив за руку. Бромвель замер, одарив оппонента ледяным взглядом.

– Берегитесь, Рошфор, – тихо произнес он. – Я уже не тот мальчик, каким был пятнадцать лет назад.

– Неужели? – воскликнул граф, убирая руку. – Вы были дураком тогда, но вы десятикратный дурак сейчас, если думаете, что я позволю вам каким-либо образом навредить моей сестре.

– Полагаю, леди Каландра взрослая женщина, Рошфор. А дурак – вы сами, если считаете, что можете повлиять на выбор ее сердца.

Дьявольский огонь вспыхнул в глубине темных глаз герцога.

– Черт тебя побери, Бромвель! Предупреждаю – держись подальше от моей сестры!

Лорд Бромвель посмотрел на Рошфора с решимостью во взоре и ушел, не говоря больше ни слова.

Калли пребывала в бешенстве. Она не могла припомнить, когда в последний раз была так зла на своего брата – или кого-либо иного, – как она была зла сейчас. Как посмел он говорить с ней так, словно ее отец? Да еще при постороннем человеке! Незнакомце!

В горле ее стоял комок, слезы застилали глаза, но она решила не плакать, чего бы ей это ни стоило. Она не позволит ни Сенклеру, ни кому-либо еще увидеть, как глубоко ранили ее его слова.

Девушка шла через бальный зал, не глядя по сторонам. Она даже не вполне понимала, куда направляется; ей просто хотелось как можно скорее оказаться подальше от злополучной террасы. Сквозь красную пелену гнева она заметила, что комната в буквальном смысле пуста – отсутствуют даже музыканты на маленькой сцене в дальнем углу.

Ужин. Все гости сейчас находились в малом бальном зале, угощаясь яствами. Калли двинулась было в ту сторону, но в последний момент осознала, что на ее плечи все еще накинут роялистский плащ лорда Бромвеля. Она поспешно распустила завязки и, сняв его, сложила в несколько раз. Только после этого она вошла в малый бальный зал и огляделась.

Наконец Калли удалось отыскать бабушку – та восседала за маленьким столиком в компании леди Оделии и еще одной пожилой дамы. Перед ними стояли нетронутые тарелки с деликатесами. Леди Оделия конечно же что-то вещала. Герцогиня сидела очень прямо, не касаясь спинки стула, и слушала собеседницу с большим вниманием, хотя в глазах ее стояла скука.

Калли подошла к столу, и бабушка, повернув голову в ее сторону, воскликнула:

– Каландра! А вот и ты, наконец. Куда ты пропала? Я нигде не могла тебя найти и послала на поиски Рошфора.

– Да, он меня нашел, – сдержанно ответила девушка. Посмотрев на двух других дам, она обратилась к герцогине: – Бабушка, я хочу сейчас уехать, если не возражаешь.

– Разумеется, нет. – На лице герцогини отразилось искреннее волнение, и она немедленно встала с места. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– У… у меня болит голова. – Калли повернулась к тетушке, принуждая себя улыбнуться: – Приношу свои извинения, тетушка Оделия. Бал восхитительный, но мне что-то стало нехорошо.

– Конечно-конечно! Без сомнения, ты просто переволновалась, – чопорно ответила пожилая леди. Она повернулась к своей компаньонке и кивнула ей со знающим видом, отчего ее парик слегка сместился. – Девушки в наши дни не столь выносливы, как мы когда-то. – Она снова обратилась к Калли: – Ступай, девочка.

– Я пошлю лакея найти Рошфора и сообщить ему, что мы хотим уехать, – сказала герцогиня, царственным жестом отсылая одного из слуг.

– Нет! Я хочу сказать… не можем ли мы уехать без него? – спросила девушка. – У меня раскалывается голова. Я уверена, что Рошфор вполне способен самостоятельно отыскать дорогу домой.

– Действительно. – Герцогиня озабоченно всмотрелась в лицо внучки. – Ты и правда раскраснелась. Боюсь, не слегла бы с лихорадкой.

– Уверена, что леди Оделия права. На меня просто обрушилось слишком много новых впечатлений, – ответила Калли. – Во всем виноваты танцы и шум…

– Идем же, – сказала герцогиня, кивая на прощание дамам и направляясь к выходу. Бросив взгляд на руки девушки, она поинтересовалась: – Что это ты держишь, дитя мое?

– Что? Ах, это. – Калли тоже посмотрела на сложенный плащ, и пальцы ее еще сильнее вцепились в материю. – Ничего. Меня просто попросили подержать. Не имеет значения.

Бабушка с подозрением посмотрела на нее, но ничего не сказала, и они молча направились в гардероб.

Миновав двойные двери главного бального зала, они услышали голос Рошфора:

– Бабушка, подожди.

Герцогиня с улыбкой повернулась к нему:

– Рошфор, какая удача, что мы тебя встретили.

– Да, – кратко ответил он. Калли отметила, что он больше не выглядит столь устрашающе, как прежде, но лицо его лишено всякого выражения. Сенклер посмотрел на нее, но она демонстративно отвернулась. – Пора ехать домой.