Услышав эти слова, означающие «у нас дома», Мэлли распахнула глаза еще шире, и на этот раз уже от настоящего беспокойства.

– Мне уже можно шевелить губами? – спросила она.

Мерри с довольным видом кивнула.

– У нас дома? Ты часто видишь привидения в нашем доме? Больше привидений? Или они появляются чаще?

– Не только у нас дома, – спокойно продолжала Мередит. – Я их и в других местах вижу. Должна заметить, ты выглядишь отлично. Тебя не узнать. У меня все-таки талант. Макияж почти незаметен.

– Значит, я должна заплатить пятьдесят шесть долларов за то, что никто все равно не заметит, – заключила Мэллори. – Но мы говорили о привидениях, Мер. Где они у нас дома, и где еще ты их видишь?

– Ну, конечно же, я вижу их на кладбищах, когда мы проезжаем мимо.

– Ночью? – растерялась Мэлли.

– Не будь дурочкой. Как будто привидениям не все равно, день или ночь, – хмыкнула Мерри.

Продавщицы уже откровенно прислушивались к странному разговору, но Мередит наслаждалась их вниманием и беспокойством сестры. Хотя привидения нисколько не пугали саму Мерри, она знала, что остальные люди их боятся. Неизвестность всегда страшит больше, чем любые фантазии.

– Что же они делают? – продолжала расспрашивать Мэллори. – Я имею в виду, на кладбищах?

– А как ты думаешь, что можно делать на кладбищах? – удивилась Мерри. – Просто сидят и беседуют. А на улицах делают то же, что и все остальные, только, кроме этого, будто ищут что-то, что мы не способны увидеть. Однажды, в прошлом году, я увидела мужчину, который сначала заглядывал в крошечное озерцо на поле для гольфа возле бабушкиного дома, а потом поднимал голову и смотрел в небо. Я поняла, что он разглядывает дом, который когда-то… я не знаю, как давно… стоял на этом месте… И еще я видела женщину. Она спустилась с горы в одной ночнушке. Она шла босиком по снегу, но не по тропинке.

– Вам… вам нужны… э-э… образцы? – поинтересовалась продавщица.

– Еще бы! – оживилась Мередит, и девушка, которой, наверное, было чуть за двадцать, набила полный пакет увлажнителями и крошечными духами-спреями. – Спасибо и до свидания.

Девушка кивнула и ринулась в подсобку.

– Она просто хотела от нас избавиться, – заметила Мэллори. – Что, если она кому-нибудь расскажет?

Мередит улыбнулась.

– Раньше меня это тоже беспокоило… Но как ты считаешь, что подумают люди, если она им это расскажет?

– Могу себе представить. – Мэллори тоже улыбнулась. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне об этом поподробнее, Мер.

– Охотно. Только я не собираюсь говорить о бессмертии, потому что не знаю, кто такие привидения – оттиски памяти или настоящие души.

– Больше всего меня интересуют привидения, которые появляются у нас дома. Но сначала уведи меня отсюда, Мер. Пойдем поедим пиццы. У меня голова кружится.

Они зашагали к выходу.

– Вон опять Саша, – кивнула Мэллори. Та все еще была в обувном отделе. Она сидела на стуле, а рядом с ней громоздились коробки с туфлями. Не меньше пятнадцати штук. – Странные вещи она рассказывает, – продолжала Мэлли. – Делает вид, что хочет стать медсестрой, начать делать карьеру, получить стипендию… Но ведь видно, что она просто хочет выскочить замуж за мужичка побогаче.

– У медсестры очень много шансов найти богатого мужа, – пожала плечами Мередит и помахала Элли и Эрике, которые шли им навстречу. – Медсестры выходят замуж за врачей.

– А как же мама? Она вышла за футболиста с травмированными коленями и ученой степенью по американской литературе! Если бы папа был врачом, нам не пришлось бы по семьдесят часов в неделю заниматься домашним хозяйством!

– В данном случае повезло папе. Конечно, прежде чем мама разбогатеет, мы успеем окончить колледж. Так что нам придется выживать в одиночку, без ее помощи. Я буду просто вынуждена найти себе богатого мужа и все такое, – копируя Сашину манеру речи, произнесла Мерри. – Разве вы не находите, что я на свете всех милее, всех румяней и белее?

– Мередит, ты такая прикольная, – улыбнулась Мэллори. – Я не понимаю, почему ты до сих пор никого себе не нашла.

Они прошли мимо фонтана и уловили горячий, одновременно ужасный и прекрасный аромат, источаемый изделиями заведения «Латте Джавой» и пиццерии «Папа», расположенными в конце аллеи.

– Слушай, пока мы здесь, надо купить подарок папе на день рождения, – вспомнила Мерри.

У Тима, как и у Адама, день рождения приходился на апрель. С последним все было просто. На Рождество ему подарили iPod, и девочки сбросились, чтобы за пятьдесят долларов купить ему карту памяти, на которую он сможет закачать музыку. По пути им попалась аптека «Си-Ви-Эс», зайдя в которую, они чуть было не купили электрическую зубную щетку, прочитав на упаковке, что та полезна для «стареющих десен». К счастью, сестры сошлись на том, что это дурацкий подарок, напомнивший им, как однажды на годовщину свадьбы Тим подарил Кэмпбелл скороварку, в которую она уже на следующий день посадила кактус. Отец даже пикнуть не посмел.

Они бросились бежать, чтобы не опоздать на встречу с Элли и Эрикой. К тому времени, когда, час спустя, они уничтожили огромную пиццу «Монца четыре сыра», которую Дрю продал им со скидкой, торговый центр уже готовился к закрытию. Мать Элли приехала за дочерью и Эрикой, чтобы отвезти их в спортивный зал, где они воскресными вечерами отрабатывали сальто. Мерри любила повторять, причем с весьма самодовольным видом, что очень рада тому, что освоила сальто, когда ей было шесть лет. Выйдя из пиццерии, близнецы помахали на прощание Дрю и вскочили в подъехавший к остановке красный автобус.

Забросив покупки на полку, они откинулись на спинки кресел. Вдруг Мередит с силой ткнула сестру в плечо.

– За что? – возмутилась Мэлли.

– За то что ты обозвала меня неудачницей.

– Когда?

– Когда сказала, что мне не с кем идти на бал. «Меня это никак не характеризует», – вот что сказала бы ты, оказавшись на моем месте.

– Блин, я думала, ты серьезно, – улыбнулась Мэлли. – Как бы то ни было, извини… Кстати, о бале… Какую верхнюю одежду надевают поверх платья без рукавов? По закону подлости обязательно навалит снегу. Могу себе представить, как ты будешь выглядеть в платье от Стеллы МакКартни и парке.

– Ты могла бы надеть старую мамину пелерину. Попроси бабушку, чтобы она ее немного укоротила. А у платья, которое я беру у Нили, длинные рукава…

Мерри запнулась, не договорив. Она видела звезду экрана Джеймса Дина только в старых фильмах, но мальчик, который стоял под фонарем у ворот в Дептфорд-Молл, невероятно походил на знаменитого актера. Его белокурые волосы были коротко подстрижены на висках и ниспадали длинной вьющейся копной на лоб. Держа руки в карманах потертой коричневой кожаной куртки, он прислонился спиной к фонарю, освещавшему безжизненную клумбу, где уже совсем скоро предстояло распуститься ярким цветам. Когда автобус подъезжал, он поднял голову, и Мерри показалось, что она взглянула в лицо ангелу. Он был невысок, может, всего на шесть или семь дюймов выше Мерри, но она обратила внимание на его сильные плечи, обтянутые кожаной курткой. Даже в сгущающихся сумерках Мередит увидела, что в его синих, как морская гладь, глазах светится невыразимое одиночество, от которого у нее закружилась голова. В школе они только что приступили к изучению «Ромео и Джульетты», а также к сравнительному анализу творчества Шекспира и Кристофера Марлоу.[6] Мередит уже успела решить, что она назовет одного из своих пятерых детей Кристофером Марлоу. Впрочем, дома она собиралась называть его Кит, как обращался к своему другу Шекспир.

– Кто полюбил, не с первого ли взгляда?[7] – неожиданно прошептала она.

– Что? С чего это ты вдруг бубнишь слова песен?

– Это стихи. Посмотри на этого мальчика, Мэллори. Разве он не прекрасен? Все остальные, включая Дрю, ему и в подметки не годятся.