— Как ты смеешь судить меня? Я люблю своего сына. Он — вся моя жизнь, единственный смысл. Я теряю рассудок, волнуясь, что он унаследовал непредсказуемый характер отца. — Слезы блестели в ее глазах. — И потом появляешься ты, такой же бесконтрольный и безответственный, как Крис, и поощряешь Дилана в рискованных поступках.

От этих слов ему стало больно. Он обиделся за то, что она назвала его безответственным. Да, он любил забавляться и делать то, что большинство людей сочтет неразумным, но еще ни разу не подверг опасности никого, кроме себя.

— Мне жаль твоего мужа, Бекки. Но знаешь что? Я — не он. Крис совершал безумные вещи, не беря в расчет того, что он рискует своей жизнью или чьей-то еще. Я не такой. Я бы никогда преднамеренно не подверг Дилана или тебя опасности. Никогда.

— Ты имеешь в виду, что Крис не заботился обо мне?

Она выглядела пораженной, обезумевшей. И ему не нравилось это. От такого вывода Джетт почти задохнулся. Ему потребовалась секунда или даже две, чтобы совладать со своим голосом, но потом он уже не мог остановить слов, которые слетали у него с языка.

— Мужчина должен быть дураком, чтобы не заботиться о такой женщине, как ты.

Бекки замерла, уставившись на него с весьма странным выражением.

— Что ты подразумеваешь под этим?

Он не знал этого, но был уверен, что ему не хочется думать об этом.

— Послушай, Бекки, это всего лишь поездка верхом на самой послушной в мире лошади. Я не хотел расстраивать тебя. Мир, хорошо? — Он с надеждой коснулся ее руки. — Я не должен был сажать Дилана на лошадь без твоего разрешения.

Бекки постепенно начала смягчаться. С его тихими словами и простым извинением вся ярость утекла и унесла страх с собой.

— Мой отец тоже думает, что я делаю из него девчонку.

— Он — твой сын. Как ты воспитываешь его — твое дело.

Она задумалась. Может, действительно причиной страхов Дилана, его кошмаров, сосания пальцев является тот метод, которым она воспитывает его? Она хочет защитить своего ребенка, а не делать из него труса.

— Он смотрит на тебя, восхищается тобой.

И это несколько беспокоило ее. Почему бы Дилану не восхищаться кем-то другим, а не Джеттом, который и ей самой становится все более и более нужным?

— Он великолепный ребенок.

— Но ты считаешь, что он слабак? — Использование этого термина вместо слова «девчонка» заставило его улыбнуться.

— Мальчики должны играть в более грубые игры, чем девочки, и даже немного хулиганить, Бекки. Мы природой запрограммированы бегать, прыгать и соревноваться. Именно поэтому мы принимаем участие в спортивных состязаниях. Быть нормальным мальчишкой не обязательно подразумевает, что нужно стать таким, как Крис.

— Ты думаешь, что я слишком сильно защищаю его?

Уголки его рта приподнялись.

— Небольшое ослабление контроля не повредило бы ему.

Она знала, что Джетт прав.

— Мне жаль, что я накричала на тебя. Я всегда так пугаюсь...

— Позволь ему прокатиться на лошади, Бекки.

Ее пульс понесся вскачь, как только она представила Дилана на этом огромном животном.

— Это та же самая лошадь, на которой ездит Эван?

— Да, и причем совершенно один. Старый Шкипер — нежнейшая из всех лошадей, каких я когда-либо знал.

— Ты все время будешь его поддерживать? — С недоверием спросила она.

— Каждую секунду. Поверь мне, Бекки.

Поверить ему? Поверить человеку, который когда-то сам сделал растягивающийся канат и прыгнул на нем с городской водонапорной башни?

— Дилан просит покатать его верхом уже несколько дней подряд.

Бекки знала, что это правда. Ребенок постоянно твердит о лошадях, коровах и тракторах. Его привлекают ранчо и Джетт. Это очевидно.

Слепень прогудел и сел на шею коня. Джетт сильно шлепнул его по загривку в том месте, где был слепень, но Шкипер даже не вздрогнул.

Бекки вздохнула. Возможно, слова Джетта поколебали ее взгляды на воспитание сына. Возможно, она должна сесть в автомобиль, уехать и никогда больше не возвращаться сюда. Но она знала, что не сделает этого. Потому что в эту самую минуту ее сын собирается совершить свою первую прогулку верхом. И она будет присутствовать при этом, даже если это приведет ее в ужас.

После восторженной поездки Дилана на лошади, после энергичной разминки, утомившей и расслабившей Бекки и Джетта, и после приятного ужина, приготовленного Коки, она сидела в патио с Гарреттами, потягивая чай со льдом и наблюдая закат. Дилан и Эван играли с грузовичками в песочнице.

Дюжины мыслей пробегали в ее голове. Борьба с Джеттом заставляла ее пересматривать свои взгляды на безопасность.

Даже при том, что ей стоило огромных усилий подавить свои переживания, Бекки была довольна, что сдалась. Джетт проявил максимальную осторожность, мягко обучая и поощряя мальчика, как будто тот был его собственным сыном. И больше всего Джетт покорил ее тем, что все время держал руку на поводьях и страховал Дилана.

В кухне, расположенной сзади, послышался звон тарелок. Бекки встала с садового стульчика.

— Наверное, надо помочь Коки убраться.

Джетт поймал ее за руку.

— Забудь об этом. Никто не путается в кухне Коки.

— Кроме Кейти, — уточнил Колт, обнимая жену. Кейти, являвшая собой картину материнской безмятежности, улыбнулась:

— Он даже мне в последнее время не позволяет находиться там.

— Это потому, что ты беременна, — сказал Джетт. — Коки балует тебя еще больше, чем Колт.

— Эй, — заметил Колт, изображая оскорбление. — Разве я тебя мало балую, любимая?

Свернувшийся на кондиционере серый гладкий кот жмурился, заинтересованно глядя желтыми глазами на пару колибри, летавших вокруг кормушки, сооруженной Коки. В песочнице Дилан с Эваном имитировали звуки моторов грузовиков. Солнце дошло уже почти до горизонта.

Колт встал.

— Простите, что разрушаю компанию, но мне еще надо закончить одну работу в офисе.

Его жена тоже поднялась.

— А я сегодня совершенно измотана, у меня была масса дел.

Все улыбнулись.

Держась за руки, Кейти и Колт сказали: «Доброй ночи» — и прошествовали в дом, оставляя Джетта и Бекки с мальчиками. Кот спрыгнул вниз и последовал за Кейти.

В потемневшем небе появились первые звезды. На земле, едва различимые в льющемся из дома свете лампочек, мерцали ищущие себе пару светлячки.

Джетт закинул руки за голову и потянулся.

— Даже воздух сегодня хорошо пахнет.

Бекки смаковала прохладный сладкий чай, избегая смотреть, как Джетт потягивается. В течение их совместных разминок ей удавалось сохранять приличное расстояние и не обращать внимания на импульс чувственности, который постоянно возникал между ними. Но вне занятий, когда ее внимание не было отвлечено физическими тренировками, она не могла не ощущать его присутствия.

— Это осенний воздух. Я люблю это время года.

— Я тоже его люблю.

Руки Джетта устало упали на колени. Бекки догадалась, о чем он думает.

— Хорошее время года для родео, не так ли?

— Да. Через пару месяцев начнутся финальные соревнования. Если я в скором времени не вернусь на арену, мои возможности победить испарятся.

— А ты не хочешь подождать, пока колено полностью заживет, и попытаться принять участие в них в следующем году?

Он покачал головой.

— Я близок к завершению как никогда. Это удачный год. Если я не сделаю этого сейчас, будет поздно.

Его настроение удивило и заинтересовало ее.

— Где твой оптимизм сегодня?

— О, я все еще оптимистически настроен, а то бы не планировал снова гарцевать на быках в этом сезоне. Но я знаю себя. С каждым годом травмы становятся все тяжелее и требуется все больше времени на восстановление сил и здоровья. Время не щадит спортсменов.

— Чем ты займешься, если это конец? Если ты не сможешь вернуться в спорт?

Он пресек ее острый взгляд.

— Даже не думай об этом, Бекки-Ребекки. Доктора говорят, что у нас с тобой большие успехи в реабилитации. Если все пойдет так же и дальше, колено будет достаточно здоровым для того, чтобы вернуться. Мне следует идти дальше. Мне это просто необходимо.