— Верно. Но ведь тут будет жить женщина, в дом которой ты скоро приедешь сама, так что вам следовало бы ей представиться.

— А это обязательно? — Брайану не нравились нудные разговоры со взрослыми.

— Конечно, нет. Просто проявление вежливости, только и всего.

— Колм обещал приглядывать за Климентом. Он любит его так же, как и я, — весело сказала Энни.

Нет, надеяться на откровенность Энни не следовало. И ни за что на свете не следовало признаваться, что Рия читала ее дневник. Если дочь узнает об этом, то больше никогда не сможет ей доверять.

Вечер был теплый, и они долго разговаривали о своих планах.

Большинство детских вещей уже было переправлено в дом Дэнни. Розмари сказала, что завтра с самого утра отвезет туда же и самих детей, чтобы у Рии было время собраться без спешки. В Америку они полетят уже не с Тара-роуд, а из дома отца. Рия оставила им списки нужной одежды, прикрепленные липкой лентой к внутренней части крышки чемодана. Перед отъездом они должны были все тщательно проверить.

— Она сказала, что ты хороший организатор, — поведал матери Брайан.

— Кто, Бернадетта? — Рия пыталась говорить равнодушно.

— Она увидела чемоданы, и тут папа сказал, что ты — Королева Списков. — Брайан посмотрел на мать, надеясь, что она обрадуется. Но Энни, которая в таких вещах разбиралась лучше, понимала, что этот разговор удовольствия матери не доставит.

— Так и есть. Твой папа прав, — с деланой улыбкой ответила Рия, хотя на душе у нее скребли кошки из-за того, что Дэнни насмехался над ней с этой девчонкой Бернадеттой.

— Папа ведь приедет с тобой попрощаться, правда? — Брайан еще надеялся на то, что нормальные отношения между родителями восстановятся.

— Да. Когда вы ляжете спать. Нам с ним нужно кое-что обсудить.

— А вы не поссоритесь? — тревожно спросила Энни.

— Нет. Сама знаешь, мы больше не ссоримся.

— При нас нет, но в остальное время сводите друг друга с ума, — проворчала девочка.

— Вряд ли это так, но на все можно смотреть с разных точек зрения. Например, я считаю, что твоя бабушка слегка с приветом, потому что она тратит уйму времени на стариков из «Святой Риты» вместо того, чтобы общаться со своими сверстниками. Но она себя чувствует там как рыба в воде.

— Потому что они зависят от нее и нуждаются в ней. К тому же в «Святой Рите» она самая молодая, а в других местах была бы просто старой кошелкой, — ответила Энни так просто, словно это разумелось само собой.

Рия сказала детям, что будет звонить им каждую субботу, а они могут звонить ей в любое время, потому что в доме на Тюдор-драйв есть автоответчик. Но тратить деньги Дэнни и Бернадетты на долгие разговоры не следует.

— Не думаю, что у нее много денег, — сказал Брайан. — Я думаю, что это деньги в основном папины.

— Брайан, у тебя мозгов меньше, чем у блохи, — ответила ему Энни.

Дэнни приехал в десять вечера. Рия с ужасом поняла, что испытывает к нему физическую тягу и что так будет всегда. Ничто не изменилось со дня их знакомства в агентстве недвижимости и опьяняющего открытия, что он смотрит на нее чаще, чем на Розмари. К его лицу так и хотелось прикоснуться. Нужно держать себя в руках. Вести себя холодно, чтобы Дэнни не догадался о своей власти над ней.

— Давай на минутку выйдем в сад. Там так спокойно… Что-нибудь выпьешь?

— Светлого пива нет?

— Увы, нет. Я вижу, у тебя появились новые вкусы.

— Тогда чай.

— Мы что, действительно сводим друг друга с ума? — непринужденно спросила Рия, ставя чайник.

— Не думаю. А что?

— Так считают дети.

— Откуда им знать? — улыбнулся он.

— Они говорят, что новый дом очень красивый.

— Вот и отлично.

— Слушай, тебя можно попросить не спускать глаз с этой Китти? Сам знаешь, она никогда мне не нравилась, но она уже не девочка и может сбить Энни с пути истинного, — Рия стала серьезной.

— Конечно. Что еще?

— Брайан родился грязнулей. Настоящим поросенком. Ты не поверишь, но с ним невозможно находиться в одной каюте. Тебе придется заставлять его менять одежду каждый день, иначе он будет носить одно и то же целый месяц.

Дэнни улыбнулся.

— Я запишу.

— А у тебя есть какие-нибудь пожелания на время их пребывания в Стонифилде? Может быть, им не следует там что-то делать?

Вопрос удивил Дэнни. И в то же время польстил ему.

— Не знаю… Наверное, уличное движение. Нужно будет предупредить их, что в Америке при переходе улицы следует смотреть в другую сторону.

— Разумно. Обязательно предупрежу.

— Может быть, там им следовало бы посетить места, которые расширяют кругозор. Музеи, картинные галереи. Это могло бы помочь им в школе.

— Конечно, Дэнни.

Рия и Дэнни взяли чашки, вышли в сад и сели на каменную скамью. Наступила пауза.

— Насчет денег, — сказал он.

— Ну, я купила себе билет на самолет, а ты купил билеты им. Все остальное остается по-прежнему, верно? Я имею в виду те же расходы на хозяйство, которые ты оплачиваешь здесь.

— Да, — слегка напряженно ответил Дэнни.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке.

— Оплата электричества, газа и телефона будет производиться банком автоматически…

— Да, — снова сказал он.

— Значит, вопрос с деньгами решен? — спросила Рия.

— Думаю, да.

— Надеюсь, вы хорошо проведете время на Шанноне. В какую сторону вы поплывете, на север или на юг?

— На юг, к Лох-Дерг. До самых болот множество красивых маленьких городков. Дай бог, чтобы повезло с погодой.

Они разговаривали как чужие.

— Я уверена, что так и будет. Долгосрочный прогноз хороший, — уверенно сказала Рия.

Последовала еще одна пауза.

— А я надеюсь, что тебе понравится там, — ответил Дэнни.

— Не сомневаюсь, что так и будет. Спасибо, что согласился.

— Не за что. Это справедливо, — сказал он.

— Я оставлю тебе номер телефона Мэрилин.

— Хорошо.

— Может быть, как-нибудь привезешь сюда детей, чтобы они с ней познакомились?

— Что? Ах, да. Конечно.

— Наверное, лучше позвонить заранее.

— Естественно.

Больше говорить было не о чем. Они поднялись по ступенькам и немного постояли в холле. Когда они клялись сделать дом на Тара-роуд самым лучшим на свете, этот холл был завален ящиками, коробками и велосипедами.

Сейчас полированный пол с двумя пушистыми коврами отражал лучи теплого вечернего солнца. Дверь в гостиную была открыта. На столе стояла ваза с розами, срезанными Колмом для американской гостьи. Розы отражались в столешнице, часы на каминной полке тикали, а ветер шевелил плотные бархатные шторы.

Дэнни вошел и осмотрелся. Конечно, он тосковал, но не по этим вещам, а по силам и любви, затраченным на их приобретение. Он стоял неподвижно и пытался проглотить комок в горле. Ничто не напоминало его обычную стремительность и трепетное отношение к окружающему. Он был похож на фотографию самого себя.

Рия знала, что никогда не забудет, как он стоял, положив руку на спинку стула. Казалось, Дэнни думал о последнем штрихе, которого не хватало этой комнате. Может быть, дедушкиных часов? Или еще одного зеркала, в котором бы отражалось окно? На его лице застыло именно такое выражение. Выражение человека, не готового отказаться от всего сделанного своими руками ради того, чтобы остаться с беременной девушкой по имени Бернадетта. Скорее, он был готов положить ключи от машины и сказать, что он дома и что все это было ужасной ошибкой. Конечно, останавливать Мэрилин слишком поздно, но они найдут ей другой дом, и все уладится. Будить детей они не станут, завтра те всё поймут сами. Таким было лицо Дэнни, такой была окружавшая его аура.

Рия молчала. Она стояла, затаив дыхание и ожидая, что сейчас начнет осуществляться ее мечта. Важно было не спугнуть этот миг. Сегодня вечером она вела себя очень умно. Держалась спокойно и дружелюбно. И знала, что Дэнни это оценил. Его улыбка была теплой и искренней. Он громко смеялся, когда Рия рассказывала, какой поросенок его сын; на ступеньках их руки соприкоснулись, но Дэнни не шарахнулся, как бывало во время пикировок.