— Ублюдок, — фыркнул Кирк.

К счастью, объявили посадку на рейс Кирка. Через десять минут Келси попрощалась и с Дуэйном.

— Звони, если понадобится плакательная жилетка, — обнял ее брат.

Келси уже сейчас хотелось расплакаться. То, что Люк так скоро нашел ей замену, разрывало сердце на части.

Люк захлопнул дверь своего пентхауса и рывком снял с себя галстук. Затем повесил пиджак на спинку стула. Пора составить свой список.

Больше никаких свиданий с Лиз, которая не стала есть деликатесные блюда только потому, что зелень, украшающая их, немного подвяла.

Не встречаться с Марлен — она могла хихикать и жеманничать часами. На каждую шутку Люка эта девушка отвечала странным смехом, сводящим с ума.

Забыть об Урсуле, супермодели из Манхэттена, ведущей себя весь вечер так, будто ее собирается снимать фотограф. Искусственная улыбка — да. Но ничего естественного.

Почему бы вообще не забыть о свиданиях? Это избавило бы от многих проблем.

Итак, вот и настало время написать список, как это делала Келси. Келси. Она с удовольствием ела все, что входило в меню, радуясь, что ей не нужно готовить самой. Она, Люк был в этом уверен, не знала, что такое жеманство. Но зато умела искренне смеяться.

Люк скучал по Келси, в постели и вне ее.

Номерам четыре, пять и шесть соответствовало: прекратить думать о Келси Норд, не вставать посреди ночи в поисках ее и не сожалеть, что ее нет рядом.

Люк не нашел Келси замену. Он и не намеревался это делать.

Женщины, заключил мужчина, или раздражают, или становятся ненужными, как только пытаются сблизиться с ним.

С того дня, как Келси покинула остров, прошло девять недель. Нет, Люк не считал дни, просто он был наблюдателен.

Спустя сутки после отъезда Келси он позвонил в больницу Бостона, где ему сообщили, что Глен Норд уже выписан.

Значит, Келси вполне могла бы остаться и сдержать слово.

Ее дом был уже продан. Об этом Люк узнал позже, сделав пару звонков. Келси также приняли в художественную школу. Ни разу она не позвонила ему.

Девушка не предприняла ни одной попытки связаться с ним.

Не потому ли сейчас Люк в таком дурном расположении духа? Он привык, что женщины не забывают о нем. Стало совершенно ясно, что Келси Норд потеряла к Люку всякий интерес, как только ей позвонил брат. Мужчине ненавистно было сознавать это, но Келси ранила его самолюбие. После столь горячих ночей любви разве могла она так просто повернуться к нему спиной и уйти? Продать свой дом, посещать занятия, продолжать жить, как раньше?

Будь я проклят, если буду скучать или молить ее обратить на меня внимание, мысленно выругался Люк. С Келси покончено. Все, конец истории.

Люк засунул руки в карманы. При всей своей проницательности Келси не смогла понять важности обещания пойти с ним на вечеринку. Но причина этого была проста: Люк никогда не говорил ей ничего о том, как ранили его — физически и эмоционально — невыполненные обещания матери. Люк сжал губы. Значит, для Келси поездка в Бостон просто стала выбором между временным любовником и горячо любимым братом.

Мог ли он винить ее за этот выбор?

Возможно, подумал Люк, она видела фото в газете, на котором он был снят с Кларисс на вечеринке. Наткнувшись на снимок следующим утром, Люк был раздражен и удивлен. Неужели он улыбается Кларисс, которая прилипла к нему, как пиявка?

Но ведь Келси могла и не увидеть фото. С какой стати ей читать колонки светской хроники? Хотя это объясняло бы ее молчание.

Люк простонал. Он не желал признавать, что Келси бросила его потому, что он просто надоел ей. И потому, что уже вычеркнула путешествие, рисование и безудержный секс из своего списка. Миссия выполнена.

Люк выглянул в окно. Перед ним простирался Центральный парк, освещенный яркими фонарями. Какого черта эта художественная школа находится в Манхэттене, практически у него под носом?

Люк в раздражении отошел от окна и, войдя в кухню, достал из холодильника пиво. Ледяная жидкость растеклась по телу, охлаждая разгоряченную голову.

С Келси Норд покончено. Я больше не хочу ее, убеждал себя Люк, так же, как Лиз, Марлен и Урсулу.

Мужчина решил отправиться в спортзал, чтобы высвободить накопившуюся энергию. Кому нужен этот секс?

Через девять недель после отъезда с Багамов Келси провела свою первую ночь в квартире в Манхэттене, которую она сняла по непомерно высокой цене. Больше похоже на берлогу, размышляла Келси, ворочаясь в постели, когда соседи врубили стереосистему на полную громкость.

Девушка устала, и ей необходимо было поспать. Она очень скучала по дому, братьям и тихой жизни в Хадли; даже по сплетнице Элис.

Но, по крайней мере, Келси не скучала по Люку. Бесчувственному, нечестному Люку Гриффину.

Девушка спрятала голову под подушкой. Она продала дом и большую часть мебели. Послезавтра последний экзамен в школе искусств. Ее уже приняли; она знала. Приемная комиссия всего лишь просмотрит ее работы.

Теперь пути назад нет.

И все же она жаждала ласк Люка, хотя и пыталась врать себе, что это не так.

Люк даже не пытался узнать, как у нее дела. Его молчание только усиливало чувство одиночества. Неужели ему все равно? Разве они не смеялись вместе, не играли, не спорили, не обсуждали разные темы за поеданием пиццы? За те несколько дней, что они провели вместе, Люк стал ее другом. Или Келси просто так показалось?

Девушка сильнее прижала подушку к уху и начала считать до тысячи. Незаметно она заснула.

Келси проснулась рано. В Хадли она привыкла открывать глаза с первыми петухами. О боже, сможет ли она жить в большом городе, выставлять напоказ свои картины в престижной художественной школе — и все это в одиночку?

Келси свернулась калачиком, прижав руки к животу. Ее тошнило. Она вскочила с постели и пулей влетела в ванную. Ее вырвало.

Чудесно. Грипп. Только этого не хватало.

Келси умылась и почистила зубы. Она была бледна как полотно. Но, все же чувствовала себя немного лучше. Ее начало тошнить пару дней назад. Наверное, какой-то вирус, заключила девушка.

Она полезла в тумбочку за антибиотиками и наткнулась на тампоны. В ужасе Келси уставилась на бело-розовую коробочку. Ее только что стошнило. С утра. Когда же были последние месячные?

Девушку охватила паника. Она была так занята своими делами, всеми этими списками, что даже не заметила задержки.

Они с Люком не предохранялись в первую ночь, и она заверила его, что вряд ли сможет забеременеть.

Нет. Только не это!

На прошлой неделе Келси заметила, что ее грудь стала набухать и была более чувствительна к прикосновениям.

Она просто устала, вот и все. Ей пришлось изрядно потрудиться. Большинство женщин не сделают этого и за несколько месяцев.

На всякий случай к десяти часам утра Келси отправилась к врачу. Диагноз был точен: она ждет ребенка. От Люка Гриффина.

Боже, что же делать? Беременности не было в ее списке.

Келси с трудом преодолела четыре лестничных пролета и вошла в квартиру.

Беременность.

Нужно ли рассказать об этом в школе искусств? Как сообщить эту новость братьям? И как потом удержать их от того, чтобы они не убили Люка?

Смогу ли я одна воспитывать ребенка? — спрашивала себя Келси. И что будет, когда кончатся деньги?

Не следовало продавать дом. Ребенок не должен расти в городской квартире, где нет даже сада, не говоря уже о море.

И еще Люк. Заслуживал ли он известия, что скоро станет отцом?

Келси простонала. Люк, который думал только о деньгах и женщинах, не захочет и слышать о ребенке. Но Рико говорил, что у него было трудное детство. Нет, она не может лишить его возможности выбора. Придется рассказать ему о ребенке.

Завтра же Келси позвонит к нему в офис. Они могли бы встретиться в ресторане неподалеку или в парке, на нейтральной территории.

В очередном приступе паники Келси закрыла лицо руками.