— Я рассталась со Старри, — говорит Лиза, откладывая свой экземпляр «Страха и трепета» и перекатываясь на мое пляжное полотенце.

— Наконец-то! — отзываюсь я, отрываясь от своего более скромного выбора — «Дневника Бриджит Джонс».

В один из первых по-настоящему теплых дней мы с Лизой решили взять у жизни выходной и ничего не делать, только загорать. В моем понимании это было легкое чтение и «Амстел лайтс». Лиза согласилась на пиво, но решила одолеть датского философа. Мое же представление о замечательном субботнем дне не включает изучение теории о полном подчинении Богу и сомнения в своей вере. Но кто я такая, чтобы судить?

— Что значит твое «наконец-то»? — обороняется она.

— Лиза, будь честной, ты встречаешься с двумя преподавателями с одной кафедры. Тебе не кажется, что это немного — не знаю, ну, рискованно, что ли?

— Хлоя, для чего жизнь, как не для непредсказуемых, не поддающихся логике поступков?

— Тогда зачем ты это сделала?

— Что сделала? — спрашивает она.

— Почему порвала со Старри?

— По нескольким причинам. Во-первых, меня вдохновила твоя самая последняя колонка. Я не могла остановить свой выбор ни на одном из них, а поддержание этим летом не одной, а двух связей кажется мне излишеством. Также, скажу прямо, я начала скучать. Стюарт не вылезает из библиотеки, надеясь написать что-то достаточно интересное, чтобы опубликоваться, а Гарри все приставал ко мне с предложением поужинать вместе со Стюартом и его новой подружкой.

— Ого!

— Поэтому я пошла ему навстречу.

— Ты ужинала со Стюартом и его подружкой? Его подружка — это, разумеется, ты?

— Да.

— И что случилось?

— Я зачитала им список пятидесяти пяти признаков стервы. Что было довольно трудно, между прочим. Я застряла на сорок восьмом, но все же добралась до конца. Затем мы выпили текилы.

— О! Значит, ты с ними порвала.

— Именно. Некоторое время я рассматривала возможность секса втроем, но пребывание с ними обоими в одной комнате в течение довольно длительного времени показалось мне слишком тяжким испытанием.

— И что было потом?

— Я оставила их вдвоем и ушла из «Ричтерса». Я даже купила им выпить.

— Какая щедрость. Ты ставишь какой-то социальный эксперимент?

— Встречаться с обоими было нечестно по отношению к каждой из сторон, — просто отвечает она.

— Да, знаю, но я не о том спросила.

— Как развивается твой знойный роман в интернет-письмах? — лукаво спрашивает она.

— Мы можем этого не касаться? — в смущении отвечаю я, ложусь на полотенце и разглядываю растущее в середине дворика дерево гинкго, пребывающее в разгаре цветения.

— Умоляю, скажи, почему нет?

— Потому что это выглядит так, будто мне сорок два года, я жирная корова, сижу дома и жду немедленного ответа от кого-то столь же старого и жирного и, возможно, волосатого придурка.

— Ты поддерживаешь или не поддерживаешь отношения с помощью электронных средств связи?

— Но этот человек учится в Йеле, — беспомощно протестую я.

— Не верь всему, что читаешь, дурочка, — с улыбкой отвечает она. — Как, по-твоему, я называю эту любовную связь?

— Это не любовная связь, но, если тебе так уж хочется, это лучше, чем роман в интернет-письмах.

— Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива, моя дорогая.

М-да, мой интернет-роман делает меня счастливой, но я невольно задаюсь вопросом, когда он принесет плоды — если вообще принесет.

— Итак, — драматическим тоном продолжает Лиза, — что на самом деле представляет собой мужчина, скрывающийся за этим псевдонимом?

— Он классный, — застенчиво произношу я.

— Вы только посмотрите на нее, она вдруг стала воплощенной скромностью. Я жажду подробностей.

— Я не занимаюсь интернет-сексом.

— Хлоя, детка, поведай мне хоть что-нибудь, — умоляет она.

— Не называй меня «детка». Ты делаешься похожей на Трамп [32].

Она смотрит на меня, ожидая ответа на свой вопрос.

— Это вообще-то чудно, но у меня такое чувство, будто я очень хорошо его знаю. Правда, я не знаю ни кто он, ни как выглядит, ни откуда он, этот таинственный интернет-субъект. Он действительно занятный. Я перешлю тебе некоторые из его писем. Он задает мне странные вопросы.

— Например?

— Например, просит назвать пять моих любимых книг. Или кто, по моему мнению, был лучшим из наших президентов…

— И что ты ответила? — перебивает меня Лиза.

— ФДР [33]. В честь него назвали автомагистраль.

— Сомнительный ответ.

— Еще кого я считаю лучшим актером — Шона Коннери или Энтони Хопкинса. В смысле, откуда он узнал, что я влюблена в Шона Коннери?

— Спорим, он не знает.

— Точно, знает.

— Ха! — восклицает Лиза. — И о чем же еще вы, друзья, переписываетесь?

— О многом. Он похож на дневник, который пишешь в обратном направлении. Понимаешь, о чем я? Ой, как в тот вечер, когда мы встретились с Вероникой? Я написала ему об этом. Все случилось совершенно неожиданно. И я думала, что он примет меня за полную дуру, которой я вполне могу быть. Но он прислал мне очень милый ответ, на удивление умиротворяющий. Еще он сказал, чтобы я не переживала, так как он никогда с ней не спал, и это показалось мне забавным.

— Ты считаешь его ясновидящим, — бормочет Лиза.

— Да, — печально киваю я. — Странно, но, пожалуй, мне всегда немного хотелось на нее походить.

— Почему? — со злостью спрашивает Лиза и делает глоток пива.

— Да ладно тебе, успокойся.

— Она, мягко выражаясь, дешевая шлюха. Мы с Бонни и Кристалом знали это с самого начала, — говорит Лиза и самодовольно поправляет лифчик своего бикини цвета лайма, а затем играет браслетом с брелоками. Лиза нервничает, когда чем-то расстроена.

— Успокойся, Лиза, она веселая, забавная и уверенная в себе.

— Ты тоже, — с нажимом говорит Лиза.

— Нет. Уверенности мне не хватает.

— Только потому, что ты сама подрываешь свой авторитет, — серьезно говорит Лиза.

Она убирает «Страх и трепет» и потягивается. Ее стройное тело напрягается. Потом Лиза вытягивает пальцы ног и вдруг вскакивает в возбуждении.

— Теперь переходим к более серьезным вещам, — объявляет она.

Я поднимаю бровь:

— Да?

— Как будем развлекаться сегодня вечером?

— Развлекаться? Задача не из легких, ты не находишь?

— Чепуха! Нам нужно как следует встряхнуться.

— А как насчет того, чтобы с кем-нибудь познакомиться?

— Это второй вопрос. Не забегай вперед.

— В «Джипси» мы не пойдем, — быстро говорю я. «Джипси» — это бар для старшеклассников, на фоне которых йельцы, которых многие считают придурками, выглядят ангелами.

— Я не собиралась даже предлагать, — огрызается Лиза. — Я думаю, что нам нужно нечто более стимулирующее.

— И в «Редхот пони экспресс» я тоже не пойду, — добавляю я. В последний раз мы выпили мартини и отправились на мужское стриптиз-шоу, которое проходит в «Жабе» дважды в год «Ред хот пони экспресс» пони не предлагал, но жара там стояла градусов, наверное, сто. Мужчины, одетые строителями, раздевались до ярко-розовых трусов-тонг и тыкали нам в лицо своими небритыми причинными местами. Запах пота от их яиц плохо сочетается с четырьмя мартини и пустым желудком. Ушли мы рано и поели фалафели [34]в «Мамунсе» — ресторане с кухней Среднего Запада на рынке Нью-Хейвена.

— Поверь мне, — говорит Лиза, отбрасывая назад волосы, — одного посещения «Редхот пони экспресс» было достаточно.

— Сегодня суббота. Остается только «Жаба».

— Надоела! Ка-а-ак надоела! Я устала от этой «Лягушки».

— Лиза, — медленно произношу я.

— Да?

— Кажется, Почтальон может по-настоящему мне понравиться. Очень.

— Ты даже не знаешь, как он выглядит.