Я встряхиваю головой, стараясь избавиться от путаницы в мыслях, и следующие тридцать минут занятия лихорадочно строчу в тетради в жалкой попытке постичь гениальность «Гения и гения». К этой неделе нужно было прочесть первые двести страниц «Шума и ярости», и я уже отстаю. Еще я подозреваю, что скоро нужно будет писать эссе. Я мысленно обещаю себе на этой неделе собраться и выполнить задание. Забыться с помощью работы и книг часто значительно легче. Даже если это Фолкнер.
Остаток дня я занимаюсь разными мелочами. Забираю вещи из химчистки. Иду на почту, где с гримасой встречаю астрономический счет за телефонные переговоры. Делаю остановку у банкомата, где, к еще большей радости, обнаруживаю, что денег у меня осталось слишком мало. Ничего хорошего для меня и моего сотового, учитывая «разговор», который я имела сегодня утром со своими родителями. Нужно расспросить Активиста Адама о способах быстрой добычи денег. После философского развода (его слова, не мои) с родителями он решил поправить свои финансы. Короче говоря, он отказался от шикарной берлоги, которая до этого скрашивала его жизнь. Поскольку он озабочен тем, чтобы просветить мир насчет генетически измененных продуктов, опасностей потогонной системы и легализации марихуаны, он часто запродает свое тело науке. Медицинскому колледжу, поведал он мне однажды, всегда требуются добровольцы, готовые за большие деньги отказаться на неделю от еды или подвергнуться чему-то другому, столь же неприятному. Активист Адам как-то заработал 800 долларов за бег на тренажере по четыре часа в день в течение недели. Если хотите знать мое мнение, изнурение — небольшая плата за три пары туфель и бутылку «Вдовы Клико».
Я добираюсь домой вконец измученная. Считается, что в юности достаточно минимума сна, а скорость обмена веществ равна скорости света. Я с этим не согласна. Студенческая жизнь по-настоящему тяжела. Я просыпаюсь в десять утра и к пяти вечера уже себя не помню от усталости.
Включив телевизор, я с удовольствием отмечаю, что «Шоу Опры» все еще идет, за ним следует очередная серия «Жизни Марты Стюарт». Выясняется, что в глубине души я сорокадвухлетняя домохозяйка со Среднего Запада. Кто бы мог подумать?
Как раз в тот момент когда я начинаю погружаться в рассуждения Опры, в нашу гостиную просовывает голову Горячий Роб:
— Привет, Хло.
— Привет, дорогой.
— Ты видела Бонни?
— Нет, — безразлично отвечаю я.
— Как дела? — спрашивает он со слегка разочарованным видом, но все равно входит и садится рядом со мной на диван. Кудрявая каштановая прядь закрывает ему левый глаз, он убирает ее и смотрит на меня: — Переживаешь?
— В смысле? — спрашиваю я, притворяясь, что не понимаю, о чем он говорит.
— Ну, из-за шумихи вокруг твоей колонки. Бонни рассказала мне про всех этих идиотов, которые пишут тебе гадости. И про звонки, конечно. Некоторые из них довольно забавные, правда?
— Для тебя, но не для меня.
— Да, — быстро соглашается он, — извини.
— Ничего. Так что там у вас с Бонни? — спрашиваю я; мне не терпится сменить тему и столь же искренне не терпится услышать ответ.
— Ты знаешь, — отвечает он с полуулыбкой.
— Нет, не знаю.
— Она сексуальная, — говорит Роб в своей типичной манере уходить от прямого ответа.
— Да, но я не об этом.
— Она хорошая. И очень умная. В один из вечеров мы отлично поговорили о работах Киссинджера, которые он написал еще в Гарварде. Мы сошлись на том, что его лучшие работы были написаны именно там. Интересно, почему об этом почти не упоминают… Пожалуй, я сделаю это темой своего выпускного эссе. — Он умолкает и краснеет. — Разве вы не говорите на подобные темы? — добавляет он и хватает пульт от телевизора. Опра рассказывает о том, как изменить жизнь с помощью кашемира.
Роб сообщает немного больше, чем запланировал на сегодня, и мне это нравится.
— Оставь! Я ее обожаю! — вскрикиваю я. — И — нет, мы на подобные темы не говорим, потому что заставить Бонни выдать тайну не так-то просто. В одиночку мне не справиться, — поясняю я, пытаясь выведать у него еще что-нибудь, о чем и сообщу Бонни, как только она вернется домой.
— Ну, у нас, типа, завтра свидание, — произносит он, уставясь в телевизор. Опра внезапно приковывает его внимание.
— Куда ты ее ведешь?
— На баскетбол. А потом… сама знаешь, на ужин.
— На йельский баскетбол? Мне казалось, ты ненавидишь йельский баскетбол.
— Он нравится ей, — говорит он, пожимая плечами, но невольно улыбается. Я вижу, что он на нее запал.
— Ну давай, выкладывай. Она тебе нравится… очень.
Он краснеет.
— Угу. Но не говори ей.
— Не скажу, — лгу я.
Роб встает, посылает мне воздушный поцелуй и говорит, что «скоро вернется».
Ничего не могу с собой поделать — я чувствую зависть, на одну секунду, но чувствую. Бонни, такая бестолковая в девяноста процентах случаев, в конце концов запросто получает это.
Я хватаю пакет соевых чипсов, — чипсов для нас, углеводофобов, следующих проповеди «Вог», — и направляюсь к своему компьютеру. Проверяю почту, а затем без особого желания перехожу на сайт «Йель дейли ньюс». Мне не хочется встречать трудности, так сказать, с открытым забралом и знакомиться с сокровищами, которые меня поджидают, но меня одолевает любопытство, предмет которого — YaleMale05. Он еще ничего не написал по поводу последней колонки, и это немного удивляет. Половина меня надеется найти послание от него. Но только половина.
«На этот материал пришло 362 отзыва! Оставьте ваш отзыв сейчас!» — хвастает веб-страничка.
Триста шестьдесят два? Этого просто не может быть.
Я начинаю читать. Некоторые отзывы слишком отвратительны, чтобы их повторять. Двадцать семь человек пишут, что у меня нет самоуважения. Четырнадцать сходятся во мнении, что мне нужна помощь профессионала. По крайней мере половина из них неправильно пишет слово «профессионал». Сто парней хотят со мной встретиться, а двенадцать желают, чтобы я повидалась с их подружками и «вправила им мозги». Пятьдесят откликнувшихся советуют остальным читателям повеселиться и посмеяться, и не меньше тридцати человек сообщают, что знают меня лично и что не только я сама очаровательна, но и моя колонка — я цитирую — «гениальна». Лиза, Бонни и Кристал возвысили голоса в мою защиту под своими настоящими именами. Послание Лизы демонстрирует особую ярость в отношении того, что она называет «чистым кретинизмом» некоторых из читателей.
И наконец, потратив около часа на лихорадочное метание между смехом и слезами, я натыкаюсь на YaleMale05.
YALEMALE05
Я прочел все твои колонки — стиль великолепен. Очень смешно. Я смеялся вслух. Кроме того, я прочитал сотни откликов на твои статьи. Они почти такие же забавные — особенно от ханжей, извращенцев, лицемеров, возмущенных, сексуально озабоченных подростков и старых грубиянов, которым не терпится познакомиться с тобой и выслать тебе свои фотографии. Больше всего мне нравятся те, кто решил, что если ты пишешь о сексе, то всю свою жизнь проводишь на спине, на четвереньках и так далее. В подобных позах очень трудно писать. Последнее слово твоим критикам: научитесь писать грамотно. Ваши письма, полные праведного гнева, здорово проигрывают от того, что вы не умеете правильно писать слова, которые вам следовало бы выучить еще в четвертом классе. Хлоя, ты молодец! Ты весела и полна энергии. Твои противники только доказывают, что ты имеешь успех.
Я пялюсь в экран, не веря своим глазам. Пусть гораздо более красноречиво, чем я, но YaleMale05 сумел выразить именно то, о чем я говорила Мелвину в «ТК» несколько недель назад. Как будто этот таинственный персонаж ухитрился прочесть мои мысли. Что вызвало такую внезапную перемену в отношении? Меня захлестывают эмоции — и еще более сильное желание узнать, кто мой анонимный поклонник. В нижней части экрана я замечаю адрес электронной почты: yаlеmаlе@hоtmаil.com.
Я бросаю на него быстрый взгляд. Стоит ли? Но это действительно единственный способ узнать.