Наверное, Карен следит за порядком, подумала Бесс.

Она уселась в кожаное кресло возле письменного стола и принялась перелистывать страницы в поисках отеля. Ей не нужно что-нибудь особенное. Вполне устроит отдельная комната с ванной.

Найдя нужный телефон, Бесс взялась за трубку и уже стала набирать номер, как вдруг будто оцепенела.

С какой стати? — вдруг возмутилась она. Я пыталась поменять билет, а теперь еще должна искать себе место, где бы поспать! Это, между прочим, мой дом! Я провела в нем двадцать лет жизни вместе с родителями и Ником. У меня больше прав оставаться здесь, чем у Коннора. Он всего лишь лучший друг брата!

Бесс швырнула трубку, захлопнула телефонную книгу и вскочила из-за стола.

Решено, она никуда не уедет отсюда, а будет жить в своем доме и в своей комнате столько, сколько понадобится. Разумеется, это будут не самые приятные дни в ее жизни. Ей было достаточно тяжело находиться с Коннором даже в одном городе, а в одном доме и подавно. Наверняка у нее начнется мигрень, да и болей в животе не миновать. Однако Бесс была настроена решительно. У нее с собой имелась куча лекарств на все случаи жизни: от головной боли, от боли в животе, от бессонницы, от стресса, от депрессии и так далее и тому подобное. Ничего, прорвемся!

Уже много лет подряд она убеждала себя в том, что Коннор больше ничего не значит для нее, он всего лишь давно пережитое детское увлечение, и совершенно не важно, что когда-то произошло между ними. И теперь самый подходящий момент убедиться в этом.

Пока она сама с собой обсуждала все доводы за и против, в дверях появилась голова Коннора. И уже в следующее мгновение сердце ее забилось с сумасшедшей скоростью, а во рту пересохло.

— Ты все еще здесь? — поинтересовался он.

— Да, — ответила она, разглаживая невидимые морщинки на своей белой шелковой кофточке. — И я остаюсь здесь, так что можешь поискать себе какое-нибудь другое место.

— Чего это вдруг? Ты не смогла поменять билет?

В его глазах заплясали задорные чертики, и она крепко сжала зубы.

— Нет. На нас надвигается сильный ураган, и они не в состоянии даже гарантировать, что я вообще улечу вовремя.

— Ты всегда можешь переехать в отель, — с притворным сочувствием предложил он.

— Ты тоже!

— Тогда мы опять вернулись к исходной точке. Поскольку мы уже обсуждали такую возможность, но ни один из нас не уехал, то, похоже, мы оба остаемся здесь.

Как ей не хотелось этого!.. Но она была вынуждена признать, что он прав.

— И что ты предлагаешь?

— А то, что если нам придется какое-то время быть соседями, то давай жить дружно. Я, например, могу приготовить завтрак. Кстати, я голоден. Пошли, поедим.

Коннор отправился на кухню, не оборачиваясь.

Она осталась стоять возле письменного стола, решая, что же ей делать: то ли плюнуть на все и пойти с ним есть, то ли продолжать демонстрировать свою непримиримость и избегать всякого общения с ним.

Запах поджаренных тостов и еще чего-то вкусного вскоре проник в комнату. В животе у нее забурчало, и она поняла, как сильно ей хочется есть. Черт возьми! — подумала она. Я голодная, а он приготовил еду. Глупо отказываться от еды в собственном доме!

Войдя на кухню, Бесс увидела, что Коннор возится около плиты, помешивая что-то на сковородке. На столе стояли две тарелки с готовым омлетом.

— Садись! — предложил он. — Я только принесу салфетки и доделаю тосты.

Бесс уселась за стол, взяла вилку и принялась рассеянно тыкать ею в омлет. Коннор продолжал крутиться возле плиты. С висевшей рядом полки он достал два стакана и направился с ними к холодильнику.

— Тебе молоко или сок? — спросил он.

Сок, конечно, больше подходил к завтраку, но в этом случае язва непременно даст о себе знать.

— Молоко, пожалуйста, — ответила она с благодарностью.

Наполнив один стакан молоком для нее, а другой апельсиновым соком для себя, он, наконец, подошел к столу, отодвинул ногой стул и сел.

— Как омлет?

Она глянула на свою тарелку и обнаружила, что еще не съела ни кусочка.

— О!

Бесс быстро взяла в рот большой кусок омлета приготовленного с ветчиной, сыром, луком, грибами и перцем. Ее личный тренер наверняка убил бы ее, если бы увидел, что она ест, но ничего не скажешь — бесподобно вкусно!

— Отлично! — сказала она, вытирая салфеткой рот.

— Я рад, что тебе понравилось.

Он принялся за еду с такой жадностью, будто голодал целую неделю.

Бесс медленно продолжала есть. Возникшее молчание с каждой секундой давило на нее все сильнее и сильнее.

— Не знала, что ты умеешь готовить, — произнесла Бесс, чувствуя, что не может больше выдержать эту тишину.

Отпив большой глоток сока, он отрицательно потряс головой.

— Я не самый лучший повар, но с голода не умру.

— Странно! Я полагала, что теперь Лори-Лаура-Лиза готовит для тебя. — В ее словах неожиданно прозвучало столько горечи, что Бесс тут же пожалела, что сказала это.

— Лори-Лаура-Лиза? — переспросил он, удивленно приподняв бровь.

Бесс молча пожала плечами, но потом все же проговорила:

— Извини. Я не знаю, как зовут твою подругу, знаю только, что ее имя начинается с буквы «Л».

— Лори, — ответил он. — Ее зовут Лори. Иногда она действительно готовит, но, как правило, мы ходим куда-нибудь ужинать или заказываем еду домой. А ты? Что ты обычно ешь?

— Уж точно не яйца с ветчиной, — ответила она, накалывая очередной кусочек омлета на вилку и постепенно расслабляясь. — Тофу, овощи, фрукты, салаты. И, конечно, мясо в рот не беру.

— Мясо в рот не берешь? — Он состроил страшную рожу, намекая на что-то жуткое.

Бесс не удержалась и расхохоталась в ответ.

— Выброси из головы свои грязные мысли, мерзкий извращенец!

Он только хмыкнул и продолжал есть.

— Я ем, сырую пишу. Овощи, выращенные без химических удобрений, а мясо лишь иногда, и то соевое, украшенное кусочками авокадо или морковки.

— Бедная! Неужели на такой еде можно выжить?

— Как видишь.

— Вижу, но надеюсь, что тебе хуже не будет, если ты съешь хороший бифштекс с кровью либо отбивную. Тебе не помешает набрать парочку килограмм.

Она ощутила приятное тепло где-то в районе солнечного сплетения. Ей явно польстило то, что Коннор считает ее худой. После того, как она увидела его похожую на разукрашенную куклу подружку, Бесс чувствовала себя гораздо более уверенно.

— Нет уж, спасибо! Красное мясо полностью исключается! — энергично замотала она головой. — И я занимаюсь спортом по два часа три раза в неделю, чтобы не поправиться. Если хочешь, мы можем после завтрака пойти побегать, чтобы сжечь лишние калории.

— Надо бы, — протянул Коннор.

Но по тому, с какой тоской он посмотрел в окно, ей стало понятно, что ему совсем не хочется бегать. На улице было холодно, и сильный ветер срывал с деревьев последние листья.

— На самом деле… — проговорил Коннор, прочистив горло и явно избегая ее взгляда, — я надеялся, что после завтрака мы сможем с тобой поговорить.

Бесс никак не ожидала подобного поворота событий, и внутри у нее сразу все похолодело.

Она не понимала, почему Коннор так упорно хочет поговорить с ней. Вчера он пытался увести ее со свадьбы, а сегодня опять намеревается сказать ей что-то. Внутренний голос говорил ей, что она не должна этого допускать. Скорее всего, опять начнет ворошить прошлое и сделает ей больно.

О чем они могут говорить, если последние семь лет они практически не виделись?

Бесс потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки прежде, чем она смогла спокойно спросить, о чем, собственно, он собирается поговорить с ней.

Коннор аккуратно свернул салфетку и медленно положил ее на пустую тарелку. Затем поднял голову и поймал взгляд своей собеседницы.

— О той ночи, — ответил он тихим, но твердым голосом.

Когда Бесс услышала его слова, ей показалось, будто ее ударили. На какой-то момент у нее перехватило дыхание, и она не могла дышать. Почему он вдруг заговорил об этом? Сейчас, спустя семь лет? Для чего это вообще ему нужно?