Броуди присоединился к ней несколько минут спустя. Он был на жеребце, которого она выбрала для себя. Она впервые увидела его верхом на лошади. Он держался в седле легко и непринужденно, словно ездил верхом с пеленок.

— Ну вот, теперь я вам завидую.

Броуди ослепительно ей улыбнулся, словно до этого у них не было никаких разногласий. Она начала осознавать, что Броуди был таким, каким она его хотела видеть, когда находился в своей стихии. Он был более открытым, непринужденным. Да и сама она чувствовала себя намного лучше, когда садилась в седло: Все ее проблемы словно улетучивались.

— Ахаб — моя радость и гордость.

Нетрудно догадаться почему. Для скаковой лошади он был слишком высоким— больше шестнадцати ладоней [2]. У него были мускулистые ляжки и широкая мощная грудь. Люси вспомнила его отличную родословную, о которой вчера узнала из бумаг Броуди. Ахаб не был обычной беговой лошадью. Судя по тому, как он нетерпеливо постукивал копытами, он был легок и быстр. Именно это и нужно было Наварро, как сказал ей отец. Но взгляд Броуди красноречиво говорил: «Он не продается». Броуди похлопал Ахаба по шее.

— Хотите ехать первой? — спросил он Люси.

— Не думаю, что Брюс справится. Вы быстро нас обгоните.

— Вы недооцениваете Брюса. Он по натуре боец. Впрочем, как хотите.

Броуди пустил Ахаба легким галопом, и Люси, пришпорив Брюса, последовала за ним. Она с восхищением наблюдала за легким, несмотря на свои габариты, Ахабом. Ей определенно следовало обсудить с Броуди цены на его племенных жеребцов. Ахаб был лучшей из всех лошадей, которых она видела за последние несколько месяцев.

Но, по правде говоря, Ахаб не был единственным предметом ее восхищения. Ей не давал покоя всадник. Да, Броуди Гамильтон был невыносим, но в тоже время чертовски сексуален. Определенно ей были не нужны лишние проблемы. Она здесь для того, чтобы работать. Она обещала королю Александру, что выполнит свою работу надлежащим образом. Это подразумевало возвращение в Маразур и...

Люси нахмурилась. И что? Займет место принцессы? Этого от нее хочет король Александр? Вряд ли. И это было последнее, о чем ей хотелось думать в это чудесное утро.

Она держалась в нескольких ярдах от Броуди и вдыхала полной грудью чистый воздух. Теплый летний ветерок приятно щекотал лицо и развеивал тревоги. Именно этого ей не хватало последние несколько дней. Перед поездкой у нее не было времени на прогулки. Несколько минут они ехали молча вдоль забора вверх по небольшому холму.

Люси немного отставала от Броуди, но это ее устраивало. Она наслаждалась открытым пространством и свободой. Небо здесь напоминало гигантский голубой купол, воздух был наполнен пением птиц и ароматом трав. Здесь можно было просто жить. Здесь была пьянящая свобода, которой она не чувствовала с тех пор, как ее мать во время генеральной уборки перед Пасхой открывала настежь все окна и дом наполнялся свежим воздухом и солнечным светом. Это было похоже на начало чего-то нового.

Какая глупость! В последнее время в ее жизни и так слишком много всего произошло. На мгновение ей отчаянно захотелось оказаться во дворце в Маразуре. Там, по крайней мере, она знала, чего ей ожидать дальше, а здесь, ее постоянно сбивали с толку перемены в настроении Броуди. Она пыталась его разгадать. В первый день он ее поддразнивал, а затем почему-то на нее разозлился. Было ли это связано с ней самой или с тем, что она пыталась копаться в его прошлом? Ей также не нравилось, каким тоном он произносил слово «принцесса». Она была уверена, что ему ничего не известно о ее истинном происхождении, но это не ослабляло чувство вины и возмущения, которое она испытывала всякий раз, слыша его.

Броуди остановил Ахаба, Подъезжая к нему, Люси словно зачарованная наблюдала за тем, как он расслабил плечи, подставил лицо солнцу и вдохнул полной грудью,

Именно поэтому ей было небезразлично, что он о ней думает. В атмосфере «Прейри Роуз» было что-то знакомое и волнующее до глубины души. Она пыталась уловить этот же дух свободы в Маразуре, но так и не смогла. Всякий раз, когда она тайком отправлялась на прогулку, король Александр отправлял вслед за ней своих телохранителей. Наверное, это он считал проявлением отцовского внимания. Но здесь все было по-другому. Здесь она чувствовала себя свободной.

«Прейри Роуз» напоминала ей о ее прежней жизни, по которой она так тосковала. Она посмотрела на Броуди. Интересно, каково это — прожить здесь всю жизнь, в единении с природой? Рядом с Броуди? Она облизала губы. Возможно, ей удастся найти ответы на эти вопросы, если она его разгадает.

Поравнявшись с ним, она отпустила поводья и тоже подставила лицо солнцу.

— Где вы научились так хорошо ездить верхом?

Открыв глаза, Люси обнаружила, что Броуди пристально смотрит на нее.

— Когда мне было восемь лет, моя мать решила занять меня чем-то полезным и предложила мне брать уроки верховой езды в «Тремблин Оук». Я увлеклась и занималась этим все детство и юность. Одновременно я работала...

- Правда? - Повернувшись, Броуди посмотрел на нее.

— Еще учась в школе, я начала подрабатывать на конюшне. Постепенно я втягивалась в это все больше и больше. Владелец фермы был любителем скачек, ну я и променяла манеры и дисциплину на скорость.

— Вы меня удивляете.

Люси улыбнулась.

— К тому времени, когда моя мать заболела, я уже была помощником управляющего.

— Тогда почему же вы уехали? — Броуди поерзал на седле, и оно заскрипело.

Люси не могла смотреть ему в глаза'. Ей было неприятно ему лгать после ночи в конюшне.

— Я обещала матери. Она хотела, чтобы я познала другие области жизни. Я не могла нарушить свое обещание. Это...

Неожиданно чувство скорби вернулось, и ее голос сорвался. Она не осознавала, каким оплотом была для нее мать при жизни. С ее смертью Люси лишилась своей главной жизненной опоры. Она бы все на свете отдала, чтобы поговорить с матерью. Извиниться за слова, которые сказала ей незадолго до ее смерти. Слова, о которых она всегда будет жалеть.

Но, будь ее мать жива, Люси не поехала бы в Маразур и не попала бы сюда. Как странно все обернулось. Она даже не знала, было ли это хорошо или плохо, и все еще чувствовала себя виноватой за то, что уехала в Маразур. Подальше от матери и ее чудовищной лжи. Она очень злилась на мать за ее ложь и болезнь. На короля Александра, который не предъявлял к ней никаких требований, словно ему было безразлично все, что она делала. Он все время ей поддакивал, и она чувствовала себя бесполезной.

- Обещания нужно выполнять, как бы трудно это ни было. Она была бы рада, если бы знала, что вы держите свое слово.

Люси посмотрела на Броуди полными слез глазами. Она помнила, как мать рассказала ей об Александре и о том, что пригласила его в Штаты повидаться с дочерью. Люси не могла взять назад обидные слова, которые наговорила матери. Когда мать сообщила им с Александром, что умирает, Люси могла чувствовать только гнев и беспомощность. Тогда она и выпалила в сердцах, что ею манипулировали. Она попросила прощения, но слова было невозможно взять назад. Поэтому, когда мать попросила ее поехать в Маразур, Люси не смогла отказаться. На следующий день после похорон она была рада уехать подальше.

- Это было единственное, о чем она когда-либо меня просила. Разве я могла ей отказать?

Увидев ее слезы, Броуди захотел обнять ее и утешить, как ночью в амбаре. В том, что он злился, ее вины не было. Он так долго испытывал злость, что уже забыл, когда в последний раз чувствовал что-то другое. Как этой женщине удалось пробиться сквозь броню, которой он себя окружил? Ему не хотелось к ней привязываться. Это бы только все усложнило.

- Я очень сожалею о смерти вашей матери, Люси.

Девушка смахнула слезы тыльной стороной ладони.

- Я не хотела портить вам настроение. Вы пригласили меня на прогулку, а я расплакалась, как глупая девчонка.