– А мне нравится, – ответила Лили. – Она практичная и экономичная.

Ноа повернулся и левой рукой попытался захлопнуть дверцу. Со второй попытки он закрыл ее на замок, что подтвердила погасшая красная лампочка.

– И ты тоже практичная, да? – спросил он, подняв очки на лоб.

Лили гордилась тем, что у нее есть такая черта характера, но у Ноа вместо комплимента получилось критическое замечание. Как только он пристегнулся, Лили надавила на газ и машина поехала в сторону Мэйн-авеню. Там они должны были свернуть на шоссе и отправиться на север. Она постоянно ощущала на себе его взгляд, однако посмотрела на него, только когда остановилась на светофоре. Лили выдавила из себя улыбку:

– Я стараюсь.

– Ты такая… – протянул Ноа, поерзав на сиденье, но тут же осекся и повернулся к окну.

– Какая? – Ее сердце затрепетало.

Лили уверяла себя, что ее не интересует, что он думает о ней, но на самом деле все обстояло иначе, хотя знакомы они были совсем недолго. Причем для нее была важна не столько его симпатия, сколько уважение.

– Забудь.

– Нет, я хочу услышать. Какая я?

У Лили были причины настаивать. Она так долго находилась в тени своей матери, что люди видели в ней вторую Жасмин Жермен, такую же неземную, грациозную, изящную. В отличие от дочери Жасмин никогда не испытывала желания обосноваться на одном месте. Веря в то, что лучшее прямо за углом, она переезжала столько раз, что Лили сбилась со счета. А ее дочери требовалась стабильность.

Мать Лили постоянно порхала, как прекрасная бабочка, а рядом неизменно оказывались красивые мужчины. В компании матери Лили неизбежно отходила на задний план.

– Я просто хотел сказать…

Она заметила мелкие красные пятна на его шее. Неужели он смущен?

Ноа прокашлялся:

– Ты очень милая, Лили. Твое имя идет тебе.

Ее щеки запылали. Он считает ее милой?

Но она не милая. Так можно назвать Жасмин. А Лили – решительная, стойкая.

– Тебе не понравился мой комплимент?

– Я не привыкла, чтобы меня называли милой, вот и все, – отозвалась она, не отрывая взгляда от дороги.

– А как тебя называют?

Лили сразу вспомнились слова Джен о том, что она заботится о людях.

– Безотказной.

Ноа весело согласился:

– Ну да, ты такая.

Он что, флиртует? Замечательно! А она-то сомневалась, что Ноа Лэреми способен на нечто подобное.

– И какая я тебе больше нравлюсь: милая или практичная?

Что она делает?! Она тоже заигрывает с ним! Что с ней происходит, когда он рядом?

В машине повисла напряженная тишина. Улыбка исчезла с губ Ноа.

– Я не думал, что эти два качества – взаимоисключающие. И какое тебе дело до того, что предпочел бы я?

– Никакого, – поспешно согласилась Лили. В самом деле, они же только друзья. И она, уж точно, не желает ничего большего.

Однако Ноа, казалось, видел ее насквозь.

– По-моему, ты можешь быть той и другой одновременно. И ничего плохого в этом нет.

Лили попыталась улыбнуться. Она не любила, когда о ней судили только по внешности, но то, что Ноа считал ее привлекательной, было очень приятно.

– Тогда благодарю за комплимент.

Еще несколько минут они ехали молча. Затем Ноа начал:

– Лили?

– М-м-м?

– Кого, по-твоему, я сейчас вижу за рулем?

Вот это вопрос! Ее ладони мгновенно вспотели. Ей ничего не нужно от Ноа. Ничего! Она и так зашла слишком далеко, предложив ему дружбу. Он, наверное, хороший человек, но что-то большее?.. Нет уж, извините.

– Лучшую подругу твоей будущей невестки, – ответила она, протянув руку к панели и включив радио.

Услышав, как Ноа коротко хохотнул, она недоуменно спросила:

– Что?

Он вновь откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза:

– Если это все, то так даже интереснее.

Лили пока не очень его понимала.

– Это хорошо?

– Очень хорошо. Я никак не могу отвлечься, и только твое присутствие позволяет мне думать о чем-то ином, кроме моих проблем.

– И с какими же проблемами ты сражаешься, оставшись в одиночестве? – Лили безумно хотелось выяснить, что мучает его. Ведь потеря руки во время боевых действий может стать причиной серьезной психической травмы.

– Ну, с разными. Что приготовить на завтрак. Какую рубашку надеть.

– Короче, не мое дело.

– Слезами горю не поможешь. Что толку говорить об этом? – тихо ответил он, не открывая глаз.

Лили мельком покосилась на него:

– Ты устал?

Приоткрыв один глаз, Ноа кивнул:

– Немного. Не выспался.

– Почему?

– Да все думал. О своем.

Обычно Лили спрашивала себя, часто ли мучают Ноа фантомные боли, но сейчас она представила его лежащим в постели, в раздумьях, и возникли иные вопросы. Боится ли он вердикта врачей? Или же ему не дают уснуть воспоминания о войне?

– Беспокоишься, как все пройдет сегодня?

Он лишь пожал плечами.

– Что в сумке?

– В основном бумаги. В армии так же, как и везде: заполните бланк, чтобы заполнить бланк, чтобы заполнить бланк, и так до бесконечности. Вообще-то слишком много вопросов для одного дня, – процедил он сухо.

– Нам ехать еще более ста миль. Тебе никуда не деться.

– Я всегда могу отказаться отвечать, – наконец-то улыбнулся Ноа.

– Но ты не станешь, потому что…

Лили поддразнивала Ноа, но, заглянув в его темно-синие глаза, она замолчала, и наступила тишина. С огромным трудом девушка оторвалась от созерцания Ноа и вновь уставилась на дорогу.

– Я и сам не знаю почему, Лили. Я еще ни с кем не говорил об этом.

Стоит ли радоваться роли его наперсницы? Но ей безумно хотелось узнать истинного Ноа.

– Мне ты можешь рассказать. Ведь, по большому счету, я совершенно посторонний человек, – предложила она.

– Я подумаю, – пообещал он. – Все равно меня пока не уволили. Сейчас я нахожусь в подвешенном состоянии.

Лили совсем забыла об этом. Она ни разу не видела у него дома военную форму.

– Похоже, они не знают, что с тобой делать.

– Может, и так, – усмехнулся Ноа. – Дело в том, что им не так уж и важно, что со мной станет. Вот если все сложится хорошо, они будут думать, куда меня пристроить… – Он нахмурился. – Как-то нелепо это все.

– Почему? – Даже не глядя на него, Лили чувствовала, насколько он расстроен. – Ты был ранен, исполняя свой долг, и имеешь полное право на материальное обеспечение, пока выздоравливаешь. Я права?

– Ну да.

– Итак, какие у нас планы на сегодня?

– Показаться лечащему врачу, потом – психиатру, и напоследок – физиотерапевту. В общем, надо проверить, все ли в порядке с моей головой после ранения.

Лили была поражена. Он говорит, что у него могут быть проблемы с психикой? Ноа, которого она знала, был абсолютно здоров. Но может, он просто искусно скрывает признаки душевного расстройства? Девушка даже решила, что придумала себе Ноа Лэреми.

Не в первый раз она ошибается в людях. Кертис, к примеру, оказался совсем другим человеком. Не таким сильным. Не таким решительным.

Лили отогнала неприятные воспоминания и сконцентрировалась на настоящем моменте. Сегодня еще надо подобрать костюм для Ноа.

Пока противоречивые мысли занимали Лили, он раскинулся на сиденье, почти упершись коленями в приборную панель, и закрыл глаза. Когда Лили несколькими секундами позже посмотрела на него, он уже спал.

Ей следует быть очень, очень осторожной. Потому что ей начинает нравиться Ноа Лэреми. Очень нравиться.

В ожидании Ноа, бегающего от одного врача к другому и ставящего печати на всяких документах, Лили пила кофе и читала книгу в холле больницы. Во второй половине дня они отправились в магазин, где можно было взять напрокат одежду для торжественных случаев. Ноа к тому времени весьма устал от здравоохранительной волокиты.

– Мы можем сделать это в другой день, – предложила девушка.

Он вздохнул и бросил стопу бумаг на заднее сиденье:

– Лучше разобраться с этим сегодня. В следующий раз врачи изведут меня не меньше. Кроме того, если мы прямо сейчас поедем домой, Джен обязательно напомнит нам, как мало времени осталось до свадьбы.