Решения требовал другой вопрос. Следует ли ей идти к нему, если он не позовет? Ей придется проглотить собственную гордость. Алпин, обретя обычное расположение духа, может вообще грубо отвергнуть ее. С другой стороны, время уходило просто стремительно, а ей нужно было успеть заставить его полюбить ее настолько, чтобы выбрать в жены; поверить, что она никогда не отвернется от него, какое бы мрачное будущее их ни ожидало. А если она права, веря в то, что сумеет справиться с проклятием? В таком случае малодушие, боязнь быть отвергнутой или оскорбленной были бы не меньшим грехом, чем то, что сделала Рона. И его, и ее будущее зависели теперь от того, кого он выберет в жены. Если Софи оставит его сейчас в покое, как он того хочет, выбор, несомненно, будет в пользу Маргарет. Но, потерпев неудачу, она долгие годы проведет, врачуя разбитое сердце и уязвленную гордость.

На один краткий миг она почувствовала угрызения совести. Маргарет была его нареченной невестой, а обряд обручения столь же священен, как и брак. Она, Софи, не просто хочет забрать у девушки того, кто очень скоро должен стать ее супругом, но в глазах многих совершить грех сродни прелюбодеянию. Софи покачала головой. Ей не в чем себя винить, если дело касается Маргарет. Девица не любит Алпина. Она повиновалась приказу отца, но всем было ясно, что это приводит ее в отчаяние. А если Софи предстоит понести наказание за то, что она отдала всю себя Алпину, хотя они не женаты и, возможно, никогда не поженятся, она охотно примет то, что ей уготовано судьбой.

Дверь скрипнула, и ее сердце радостно подскочило. Это идет Алпин! Софи обернулась и ахнула, острое разочарование быстро сменилось страхом. В спальню вошел не Алпин, а один из приближенных сэра Питера. Вошедший решительно закрыл дверь на засов. Ей не было нужды спрашивать, зачем он явился. Цель визита ясно читалась в выражении его лица. Он бросал на нее омерзительно похотливые взгляды, того рода похоти, которую был намерен удовлетворить любым путем, не спрашивая, согласна она или нет. Несколько раз ей уже приходилось видеть похоть на его лице, но она опрометчиво решила, что он не осмелится пойти в атаку.

— Предлагаю вам уйти, сэр Ранальд, — сказала она, удивляясь, как спокойно звучит ее голос, хотя в душе она вся тряслась от страха. — Скоро придет моя горничная и, будьте уверены, поднимет шум, если обнаружит, что дверь заперта.

— Эта костлявая сучка Нелла? — Сэр Ранальд мерзко захихикал. — Нет. Думаю, она не придет.

— Что вы сделали с Неллой? — резко спросила она.

Слишком уж он был уверен, что их не потревожат! Это было подозрительно.

— Стукнул ее слегка по голове, вот она и заснула. Посадил ее возле ваших дверей, если кто увидит, подумает, что служанка заснула, охраняя покой госпожи.

— Она спит в моей спальне, и это всем известно.

— Точно так же всем известно, что вы не просто целительница лэрда, а гораздо большее.

— Не будьте дураком. — Он шагнул к ней, и Софи попятилась, гадая, успеет ли добраться до двери, отодвинуть засов и убежать, прежде чем он ее схватит. — И если я не просто целительница, а гораздо больше, тогда тем более держитесь от меня подальше. Без сомнения, вы слышали, что рассказывают о сэре Алпине. Оскорбить или разгневать такого человека — очень опасное занятие.

— Ах, да какое кому дело, если мужчина решил попользоваться шлюхой? Да и побоится он меня трогать, ведь я двоюродный брат его невесты.

Он бросился на нее, и Софи увернулась. Два-три раза ей успешно удавалось избежать цепких лап, бросая в негодяя все, что подвернется под руку. Но он даже не запнулся, и беспощадное преследование продолжалось. Она сумела добраться до двери, и маленький огонек надежды вспыхнул в ее сердце, когда она схватилась за засов. Надежде не суждено было сбыться: он грубо схватил ее и потащил к кровати.

Она сопротивлялась что было сил, но сэр Ранальд очень скоро распял ее на кровати. Послышался треск раздираемой сорочки, и кровь застыла в ее жилах. Только что Софи наслаждалась ночью любви в объятиях Алпина. Нельзя допустить, чтобы мерзавец обесчестил ее, может, даже лишил возможности снова почувствовать желание к мужчине. Или, что еще хуже, позор может охладить любовь Алпина к ней или ее любовь к нему.

Софи осыпала сэра Ранальда проклятиями, отчаянно пытаясь вырваться из его рук, в беззвучном крике призывая Алпина на помощь.

Алпип пил вино и равнодушно слушал, что говорит сэр Питер. Этот мужчина вызывал у него презрение, и Алпин этого почти не скрывал. Сэр Питер рассуждал о победе над врагом так, словно воевал сам, хотя всем было прекрасно известно, что он спокойно отсиживался в стенах Нохдаэда. Сэр Питер был трусом, готовым бросить дочь в логово зверя ради того, чтобы кто-нибудь другой воевал вместо него!

— Алпин!

Вздрогнув, он оглянулся, в полной уверенности, что только что слышал, как Софи зовет на помощь. Его охватил суеверный страх, когда он понял, что не видит ни Неллы, ни Софи. И никто из присутствующих, казалось, не слышал ничего.

— Алпин!

Крик звучал в его голове, с удивлением понял он. И в этом крике он слышал страх. Алпин не знал, как голосу Софи удалось пробиться в его сознание, но в нем взбунтовались все его инстинкты, и человеческие, и звериные. Что-то было не так.

Софи в опасности, понял Алпин, медленно вставая. Потом он понял, что в зале нет сэра Ранальда. Этот человек не раз вызывал у Алпина гнев тем, как нагло смотрел на Софи. Он вопросительно взглянул на мужчину, который за столом обычно занимал место подле сэра Ранальда. Тот отвел глаза.

— Софи, — только и произнес Алпин, бросаясь бежать.

Эрик заметил, что черты лица Алпина начинают изменяться, и, перепрыгнув через стол, бросился за ним. Он не знал, что выпустило зверя на волю. Но он слышал, каким тоном Алпин произнес имя Софи, и по его спине пополз тревожный холодок. Если какому-то болвану пришло в голову обидеть Софи, ему, чего доброго, предстоит выполнить благочестивую задачу — помешать разгневанному лэрду убить того человека.

Алпин остановился перед дверью спальни Софи. Увидел, что Нелла лежит, привалившись к стене. Ее сердце билось, значит, она просто была без сознания. Тогда он занялся дверью. Он услышал крик боли и ударил о дверь ногой, раз и другой. Послышался треск. Тогда он вышиб дверь одним толчком плеча.

Он уловил запах страха Софи, перебиваемый запахом похоти мужчины, который удерживал девушку на кровати. Тихо зарычав, он бросился к кровати как раз в тот момент, когда сэр Ранальд поднял голову посмотреть, откуда столько шуму. Мужчина закричал и попытался сбежать, но Алпин схватил его за глотку и промежность, поднял сыплющую проклятиями и мольбами жертву над головой и швырнул о стену.

На плечо легла рука, но он стряхнул ее. Какая-то малая часть его сознания, еще подчиняющаяся рассудку, помогла ему узнать голос Эрика, но он оставался глух. Он снова поднял над головой сэра Ранальда, на сей раз давящегося рыданиями.

— Алпин, вы подоспели вовремя.

Нежный, тихий голос, называющий его по имени, проник в его душу, охваченную яростью. Но жажда крови все еще бушевала в его жилах. Он собирался убить мерзавца, который осмелился коснуться Софи, напугал и оскорбил ее. Но не мог же он сделать этого в ее присутствии! Не выпуская сэра Ранальда, Алпин вышел из спальни, встал на верхней площадке лестницы и швырнул его в толпу Маклейнов, торопящихся вверх по ступеням. Потом вернулся к Софи и склонился над ней.

Софи бросилась к нему, обвила руками его шею, обхватила ногами талию, цепляясь за него, как маленький ребенок. Она ощущала ярость и жажду крови, которые еще не улеглись в Алпине, но ей было уютно и спокойно в кольце его рук, и она с благодарностью принимала его защиту. Когда Алпин выходил из ее спальни, держа ее в руках, она заметила скорчившуюся на полу Неллу и горестно вскрикнула.

— Она жива. Как раз сейчас приходит в себя, — успокоил ее Алпин на пути в свои покои. — О ней позаботится Эрик.

С драгоценной ношей он шагнул в свою комнату и закрыл дверь на засов.