Дженет с трудом сдерживала нетерпение.

– Ладно, Рене, не волнуйся. Я сама поищу.

Даже входить в ту комнату было ей отвратительно, а уж шарить по карманам мертвецки пьяного Жюля и подавно. Однако жертва ее оказалась напрасной – ключей не нашлось и там. Дженет уже готова была отчаяться, но тут спящий повернул во сне голову, бормоча какие-то невнятные ругательства, – и до слуха ее донеслось слабое звяканье. Ура! Ключи лежали под подушкой. Дженет поспешно схватила их и пулей вылетела из комнаты.

Проклятая колымага никак не желала заводиться. Пока Рене возился с зажиганием и лязгал какими-то рычагами, Дженет сто раз успела помереть со страху на своем сиденье. Но вот наконец они тронулись и выехали из ворот фермы на проселок. И тут сзади раздался отчаянный вопль. Рене резко ударил по тормозам.

– Не останавливайся, – чудом сдерживая крик, произнесла Дженет. – Я обещала позаботиться о тебе и сдержу слово. Но если ты снова предашь меня, пощады не жди.

Рене глядел на нее глазами побитой собаки. На лбу его выступили капельки пота. Он явно колебался, не зная, что делать. Дженет гневно нахмурилась – и он послушно прибавил газу.

Чуть ли не милю проселок петлял среди полей. Потом они наконец выбрались на более широкую дорогу, но та оказалась немногим лучше – почти такая же неровная и ухабистая. Однако Рене клялся, что они едут в правильном направлении.

Внезапно Дженет со сдавленным воплем подскочила на сиденье.

– О Боже! Элеонора! Я совсем забыла о ней. Она так и осталась у Жюля.

– Нет, мадемуазель, она все еще в багажнике. Вчера вечером Жюль поленился ее вытаскивать – так спешил поскорее отпраздновать удачу.

Впереди показалась широкая асфальтированная магистраль.

– Вот не повезло Жюлю, сегодня явно не его день, – только успела было засмеяться Дженет, как с шоссе, намертво преградив им путь, выскочила полицейская машина.

– Силы небесные! – Несмотря на загар, Рене побелел как полотно. Сзади как бы ниоткуда появилась вторая полицейская машина. – Они сели мне на хвост!

– Ничего, ничего, – попыталась Дженет ободрить его. – Остановись и дай мне самой им все объяснить.

Но тот, обезумев от страха, со сдавленным всхлипом резко вывернул руль и, съехав с дороги, погнал машину прямо через перелесок.

– Рене, это безумие. – Дженет пыталась обуздать дрожь в голосе. – Тут все равно не проедешь. Останови машину, и увидишь – все будет хорошо…

Договорить она не успела – Рене неверно оценил расстояние между двумя деревьями. Машина сотряслась от столкновения, послышался ужасающий лязг металла и звон бьющегося стекла.

Дженет со страшной силой швырнуло вперед, но ремень безопасности удержал ее. Однако на Рене ремня не было. Несчастный ударился о руль и отлетел назад, на сиденье. Лицо его было залито кровью.

Ничего не соображая от ужаса, Дженет трясущимися руками вытащила из сумочки несколько салфеток и прижала их к ране Рене. Спустя минуту машину со всех сторон окружили полицейские. Это какой-то дурной сон, истерически думала бедняжка. Такого просто не бывает. Опять полиция!

Дверь с ее стороны рывком распахнулась. Дженет смутно видела множество устремленных на нее глаз. Слышала бормотание голосов. Кто-то спрашивал, может ли она двигаться. Дженет расстегнула ремень и послушно вылезла из машины. Но земля вдруг закачалась и начала уплывать из-под ее ног, так что ей пришлось ухватиться за дверцу, чтобы не упасть.

Толпа вдруг расступилась, образовав проход, и Дженет увидела, что к ней шагает Леон. На лице его застыла мрачная решимость, глаза горели.

– Ты ранена? – очутившись возле нее, спросил он и, не дожидаясь ответа, коротко бросил через плечо: – «Скорую помощь», немедленно!

Она заметила, что руки и пиджачок у нее в крови, и попыталась слабо засмеяться.

– Леон, это не моя кровь, это бедного Рене…

Продолжать не было никакой необходимости. Леон смотрел поверх ее головы туда, где как раз вытаскивали из машины Рене. Дженет еще не видела на его лице такого выражения – мертвенного, почти убийственного.

В три шага он оказался там и, ухватив валявшегося на траве парня за горло, приподнял его и начал трясти, точно тряпичную куклу. Ужаснувшись, Дженет метнулась вслед и, вцепившись в Леона, попыталась оттащить его в сторону.

– Не надо… пожалуйста, не трогай его. Это он мне помог. Я обещала, что ему ничего не будет. – В отчаянии она замолотила кулачками по его широким плечам. – Леон… дорогой… ну отпусти же его!

– Ты что, с ума сошла? – Голос его был хриплым. – Он пособничал этому мерзавцу. С какой стати мне его щадить?

– Да с той, что он – твой человек! – По лицу ее струились слезы. – Его отец работал на вас, а до него дед. Потому что это твоя земля, твое поместье. Потому что ты – де Астен. – Леон медленно ослабил хватку, и Рене, пошатываясь, встал на ноги, покрасневший и задыхающийся. – Да, он вел себя, как распоследний идиот, и даже хуже, – быстро продолжала она. – Но он раскаялся, без него мне ни за что не удалось бы сбежать. И я дала слово, что позабочусь о нем. Что не допущу, чтобы его арестовали.

– И что, позволь узнать, дало тебе право давать столь опрометчивые обещания? – Тон его хлестал ее, точно бичом.

Дженет глядела на него, изнывая от желания поцелуями стереть с его лица печать горестей и забот, разгладить эти суровые складки у губ.

– То, что я – женщина де Астена, – совсем тихо и просто сказала она. – А теперь, пожалуйста, отвези меня домой.

Несколько мгновений наэлектризованной, предельно напряженной тишины Леон глядел ей в глаза, а потом взял ее руку и поднес к губам.

– Будьте любезны, отведите даму в мою машину, – обратился он к ближайшему полицейскому, – а я пока разберусь тут.

К тому времени, как он присоединился к ней, на Дженет как раз навалилась реакция на произошедшие события. Бедняжка дрожала, как осиновый листок. Леон поглядел на нее и нахмурился.

– Надо было мне отправить тебя в больницу.

– Терпеть не могу больниц, – отозвалась она. – Со мной все в порядке. – Она чуть-чуть помолчала и робко спросила: – Леон, ты ведь не позволишь им посадить бедного Рене в тюрьму, правда? У него мать болеет, а его семья уже столько поколений служит вашей.

– Можешь не сомневаться, милая. – В голосе его сквозили какие-то странные нотки. – Я ни в чем не могу тебе отказать.

Машина двинулась с места. Дженет откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Что ж, жребий брошен. Она предложила себя – и он согласился. Ей смутно подумалось, что теперь, наверное, он купит ей какое-нибудь жилье – скорее всего, квартиру в Париже – и будет время от времени приезжать к ней, когда сможет. Впрочем, она не очень-то представляла, как принято все устраивать в подобных случаях.

Единственное, что она знала твердо, – что ей будет отведено лишь малое, безнадежно мизерное место в его жизни и что она никогда не сможет смириться с этим.

– А как ты узнал, где меня искать? – спросила она.

– Мы следили за Жюлем с тех самых пор, как ты рассказала Анри о «кузене Рене». Но думали, что опасность грозит самой Флоре. Мне и в голову не приходило, что он посмеет хотя бы коснуться тебя. Когда вчера вечером ты исчезла, сперва я решил, что ты просто… покинула меня. А потом мы нашли близ часовни ключи от машины Жаклин и обнаружили, что статуя Элеоноры тоже исчезла. И мне сообщили, что поблизости видели машину Жюля. – Он говорил тихим, почти невыразительным голосом. – Естественно, первым делом нам пришла мысль наведаться к Рене.

Он чуть помолчал, а потом спросил:

– Надеюсь, ты не обещала еще и Жюлю помочь избежать правосудия?

– Нет, – с чувством ответила Дженет. – Надеюсь, его посадят за решетку до конца жизни. – Тут в голову ей пришла новая мысль. – Ой, Леон, забыла тебе сказать. Элеонора! Она в багажнике той машины.

– Ничего, кто-нибудь о ней позаботится.

– Как ты можешь относиться к этому так небрежно? – возмутилась Дженет. – Она же твое главное сокровище.