Балтийский флот прошел через Корейский пролив!
В былое время это произвело бы впечатление разорвавшейся бомбы, но сейчас Японии было не до того. Сторожевые суда Морских сил безопасности были заняты спасением населения острова Сакура, пострадавшего от извержения Ундзэн, и полуострова Осуми, где, помимо сильных землетрясений, быстрыми темпами шло опускание побережья.
Американский самолет, производивший воздушные съемки извержения пика Они-гатакэ на острове Фукусима, заметил недалеко от границы территориальных японских вод корабли, которые на большой скорости шли к северу. Самолет заснял их и передал снимки по радиотелеграфу в штаб. Один из этих трех кораблей, направлявшихся скорее всего в порт Наджин на севере Кореи или во Владивосток, вызвал всеобщее недоумение. Он прошел через пролив Цугару со скоростью тридцать пять узлов. Его видели с обоих берегов — с Сираками и с Таппи. Через час корабль исчез в тумане Тихого океана.
Управление обороны немедленно доложило о случившемся правительству и просило заявить категорический протест в целях безопасности морского передвижения. Министерство иностранных дел зашевелилось, но так ничего и не предприняло. Однако Китай не преминул заявить протест по поводу «провокационных действий» советской подводной лодки в районе Циндао.
Тем временем во исполнение великого морального долга корабли военно-морских сил Советского Союза, его транспортные, пассажирские и грузовые суда начали вывозить японских беженцев и их имущество через порты Тумои, Акита, Ниигата, Наоэцу, Тояма, Цуруга, Майдзуру и Сакаиминато в Находку.
Всеобщее внимание к северо-западному сектору Тихого океана весьма возросло. Особенно пристально следили за происходящим страны, имеющие свои интересы в этом районе. США в связи с этим явно нервничали и пристально наблюдали за Корейским полуостровом. Южная Корея объявила военное положение через двадцать четыре часа после объявления чрезвычайного положения в Японии. Обстановка в стране сделалась крайне напряженной. А через неделю была объявлена мобилизация части резервистов. На юге страны порой происходили слабые землетрясения, среди населения юго-восточного побережья ожидали паники. Жители северной части острова Кюсю самовольно начали переправляться на Корейский полуостров и в Китай. Испуганные, измученные люди невольно становились источником страшных слухов, в результате чего местные жители, бросив свои жилища, отправлялись в глубинные районы.
Правительство Южной Кореи заявило японскому правительству протест и довело до сведения, что все высадившиеся на ее территории японцы будут интернированы как нарушители границы, а все контрабандные суда будут подвергнуты предупредительному обстрелу береговой охраной. В дальнейшем будут предприняты более решительные меры: нарушителей границы предадут военно-полевому суду, а все суда, без разрешения приближающиеся к берегам Южной Кореи, будут немедленно потоплены. Однако никакие призывы японских сторожевых судов не могли остановить людей, пытавшихся переправиться через пролив на рыбацких лодках и шхунах, что привело к ряду неприятных инцидентов. Южнокорейское правительство уведомило японское правительство, что множество японских семей задержано по обвинению во «внесении смуты среди населения». Военно-полевые суды еще не начали действовать, но было очевидно намерение южнокорейского правительства использовать инцидент в своих интересах.
С точки зрения правительства, Южной Корее грозила большая опасность и с фронта, и с тыла: когда положение в Японии станет критическим, беженцы могут вторгнуться в страну и через линию перемирия, и со стороны моря, а на юго-восточном побережье начнется паника среди населения… Япония не оказывала Южной Корее прямой военной помощи, но всегда в той или иной мере прикрывала ее «тыл». Когда Япония исчезнет, такого прикрытия, на взгляд южнокорейского правительства, уже не будет, и баланс сил на Корейском полуострове сильно нарушится. Тогда полагаться можно будет только на военно-морские силы США.
Разумеется, Соединенные Штаты, желая в этих условиях продемонстрировать свою мощь, бросили якобы для спасения Японии огромные военно-морские силы. Однако такая демонстрация шла несколько вразрез с курсом ослабления давления на азиатские страны, взятым американским правительством в начале семидесятых годов, когда оно и внутри своей страны, и вне ее почувствовало всю тяжесть «бремени» этого давления. Теперь Соединенные Штаты вновь могли оказаться в нелегком положении.
США считали Китай единственной страной, способной вместо них стать на Дальнем Востоке «сдерживающим валом», препятствующим «распространению влияния Советского Союза». Уменьшив давление на Китай, предоставив ему самому выходить из внутреннего кризиса, вызванного «культурной революцией», США в какой-то мере развязывали ему руки, освобождая от «тактики на два фронта». «Облегчив себе жизнь» в Азии, Соединенные Штаты тем самым «облегчали себе жизнь» и в Европе. Китай, с его огромной территорией, протянувшейся от Тибета до Дальнего Востока, по мнению американцев, был «сдерживающим валом», охраняющим Азию от влияния с севера.
Международные отношения без конца усложнялись, делались многомерными и многополюсными. Но в своих основных моментах они, как и прежде, зиждились на простой почти физической «силе». Каким бы божественно искусным ни было мастерство канатоходца, если канат обрывается, он, подчиняясь физическому закону, неизбежно падает…
Над гирляндой островов, которая с каждой минутой все больше распадалась, над ста десятью миллионами человек, которые очутились на бомбе замедленного действия площадью в триста семьдесят тысяч квадратных километров, над теми, кто напряженно прислушивался к тиканью часового механизма внутри этой бомбы, шла, как всегда, беспощадная и неумолимая перестановка «фигур» на «доске сил». «Игральная машина» включилась для решения «предполагаемой ситуации», учитывая все разрушения, бедствия и человеческие жертвы лишь с точки зрения изменений в расположении фигур на доске. В таких шахматах гуманизм не более, чем один из ходов… Сейчас с доски должна была исчезнуть одна крепость. И из-за этой обреченной фигуры целый ряд государств могли очутиться перед новым политическим кризисом. Создались условия, когда — будь на то желание — чаша весов склонилась бы на сторону Корейской Народно-Демократической Республики. Этим объяснялась нервозность южнокорейских главарей: специальный посол отправился в Вашингтон, военные представители посещали Гавайи.
После протеста по поводу нарушения территориальных вод в районе Циндао пекинское радио заговорило о перемещении советских войск вдоль северо-восточной границы с Китаем. «Женьминь жибао» опубликовала статью под заголовком «Угроза ревизионистского империализма», повторив долголетнюю историю пограничного спора. Агентство Франс Пресс сообщило из Пекина о наметившихся передвижениях китайских войск в Северо-восточном военном округе. И как раз в это время атомный ракетоносец «Транкстон», приписанный к Седьмому американскому флоту, вышел из порта Иняхон и направился через Желтое море на юг. В Восточно-Китайском море он оказал помощь китайскому миноносцу, пострадавшему от небольшого тайфуна. Капитан «Транкстона» сообщил китайской стороне об оказанной помощи и предложил передать спасенных. В ответ на это вдруг последовало приглашение войти в важный стратегический порт Вэйхай на Шаньдунском полуострове. В Вэйхае «Транкстон» был встречен церемониальным строем военных кораблей и огромной толпой ликующего народа. И тогда капитан «Транкстона» и его помощник вспомнили о том, что их удивило, но чему они не придали сразу значения: спасенный ими миноносец был обычным легким судном сторожевого назначения, но на нем оказался молодцеватый офицер, великолепно владевший английским языком. Разумеется, они никак не прокомментировали своих мыслей вслух, а только переглянулись и перевели взгляд на грохочущий от салюта, украшенный красными и звездно-полосатыми флагами порт.
Если на Дальнем Востоке новая комбинация фигур на шахматной доске сумела вызвать бурю, то на противоположной стороне земного шара, в Европе, она вызвала легкое волнение. Состоялись откладывавшиеся было маневры НАТО; в Москве, Варшаве, Париже и Женеве происходили всевозможные встречи. Целью этих встреч было заключение соглашения о недопущении каких-либо военных действий вследствие гибели Японии. Но у них была и другая, тайная сторона: предугадать, как сложится военно-стратегическая ситуация на Дальнем Востоке и какую роль в ней будут играть Соединенные Штаты Америки, Китай и Советский Союз после гибели Японии. Каждая страна передвигала фигуры, стараясь соблюсти свои интересы, и с тревогой наблюдала за соперниками. Конечно, все ожидали наступления нового равновесия сил с молчаливого согласия заинтересованных сторон.
