Хотя тонул ли я?
Слышал ли я тот странный безразличный голос и не менее странную фразу: «Его нет в списках»?
Быть может, я просто потерял на время сознание от недостатка воздуха (ну да, на целых четыре дня!) и все это мне привиделось – светящийся туман, рыцарь в иссеченных доспехах, смущенно улыбающийся двойник… не знаю… Но суть та же – надежно ограждающая меня от воспоминаний головная боль бесследно исчезла!
Пока размышлял, руки продолжали делать свое дело. Вскоре на расстеленной куртке оказалась любопытная коллекция разномастных предметов – это помимо уже виденных мною клочков пергамента и кожи. В первую очередь в глаза бросалась горсть монет – преобладали серебряные и медные, но среди них проглядывали и солидные золотые кругляши потемневшие от времени. Парочку таких монет я старательно оттер от покрывающей их грязи и узрел отчеканенное изображение некой особы мужского рода, по нижнему краю монеты змеилась поясняющая надпись «Великий Император Мезеран Ван Санти». Хмыкнув, я небрежно бросил монеты обратно на ткань и с усердием принялся ворошить остальные находки. Небольшой нож с проржавевшим лезвием, слегка погнутый серебряный кубок для вина, горстка синих стеклянных шариков со сквозными дырками – бывшие четки или ожерелье, белоснежное перышко магического стило, золотой диск с искусной гравировкой и надписью на непонятном мне языке. Про остатки пергамента и бумаги не стоило и упоминать – их было не счесть. Судя по всему, некогда это были книги или личные записи. Или и то и другое.
Да уж… чего-чего, но вот такого клада я никак не ожидал. Мысленно прикинув общее количество найденных вещей, я пришел к простому выводу – некогда все предметы лежали в немаленькой кожаной сумке, давненько сгнившей от долгого нахождения в сырой земле. Эти распадающиеся в руках кожаные обрывки все, что осталось от сумки. Большая часть лежащих в ней вещей тоже не выдержала испытания временем и сгнила до основания.
«И что же получается?» – задал я вопрос и сам же на него ответил – «Одно из двух. Либо сумку закопали, чтобы когда-либо за ней вернуться, но что-то не срослось. Либо… либо, это личные вещи погибшего человека и, следственно…»
– … и, следственно, сумку положили в могилу вместе с телом владельца – уже вслух закончил я, переводя взгляд на вырытую мною яму – А что… вполне может быть. Ежели хоронили в спешке, то и могила могла быть неглубокой…
* * *
Уронив грязные ладони на колени, я сидел на краю изрядно увеличившейся ямы и задумчиво созерцал ее содержимое.
Лежавший навзничь скелет определенно принадлежал мужчине – если судить по размерам, кои были не просто большими, а невероятно огромными для человека. А это был человек – тщательно очищенный мною от комьев грязи череп, несомненно, был человеческим. Хорошо сохранившиеся зубы без малейших признаков клыков, форма глазниц, особенности нижней челюсти – все говорило об этом. Человек исполинских размеров, приблизительно головы на две выше, чем здоровяк Рикар. Руки аккуратно скрещены на груди, словно мертвецу стало зябко, и он обхватил себя за плечи. Положение головы, вытянутые ноги, ровно положенное тело – все говорило о том, что незнакомца похоронили. Пусть в совсем неглубокой могиле, но все же похоронили. Если предположить, что исполина хоронили в спешке, то все становится на свои места – не было времени провести положенный обряд сожжения, не было времени копать по-настоящему глубокую могилу. Возможно неизвестные могильщики собирались вернуться сюда позже и закончить похоронный обряд, но что-то не срослось и друзья погибшего так здесь больше не появились.
Почему я решил, что исполин погиб и был погребен друзьями?
Если начать со смерти, то об этом наглядно свидетельствовала дыра в правом виске – совсем рядом с глазницей. Судя по узкой форме отверстия, исполина убило что-то небольшое, но с крайне убойной силой – например, арбалетный болт с бронебойным наконечником, выпущенный из мощного арбалета. Или что-то другое – тут трудно угадать, в горячке боя случается всякое. Но исход столь страшного ранения может быть лишь одним. С такой дырой в голове не живут. Гарантированная смерть. Если только рядом окажется опытный и сильный Исцеляющий, да и то не факт, ведь за костью черепа скрывается не обычная плоть, а вместилище разума и даже крохотное ранение приводить к ужасающим последствиям.
О том, что в качестве могильщиков выступали друзья или близкие лучше всяких слов говорило золото. И не только монеты из сгнившего кошелька – хотя и там немаленькая сумма – грудь скелета и шея практически скрыты под хаотичным переплетением золотых и серебряных вещиц. Самое малое пятнадцать, а то и больше золотых цепочек обвивали шею мертвеца и бесформенной массой спадали на грудь. На каждой висели непонятные украшения или скорее амулеты – выточенные из камня фигурки животных, золотой кругляш изображающий солнце с множеством лучей, заключенные в серебряную оправу изумруды и алмазы, остатки сгнивших кожаных мешочков из которых сыпалась какая-то труха, огромный изогнутый клык, принадлежащий неизвестному мне зверю. Более чем странная коллекция.
Пока я занимался черным делом грабителя могил, солнце успело опуститься до самой кромки заснеженных древесных крон, одинокий луч пробился через ветви и на несколько мгновений ярко осветил разворошенную могилу. В его свете я успел заметить тонкую серебряную ниточку, тянущуюся от шеи ко рту черепа и скрывающуюся внутри.
Заинтересовавшись, я осторожно присел над телом. Стараясь не сдвигать останки, двумя пальцами оттянул нижнюю челюсть, открывая мертвецу рот. Цепочка. Еще одна серебряная цепочка, только почему-то оказавшаяся во рту. Подцепив кончиком пальца тонкую серебряную нить, я потянул ее на себя. Что-то тихо звякнуло об оскаленные зубы, и на свет появился еще один причудливый амулет. Разочарованно хмыкнув, я подхватил амулет на ладонь и поднес к глазам.
Да, амулет. Причем весьма искусной работы – серебряный цветок с листьями, покрытыми мельчайшими изумрудами, тонким изящным стеблем и чашечкой цветка с широко раскрытыми ярко-синими лепестками… и я такой цветок уже где-то видел. Причем в живом виде. И даже знаю название – благодаря отцу Флатису и его юному помощнику Стефию, которые охапками собирали такие цветы по округе, сушили, толкли в ступках и потом сжигали в специальных жаровнях, окуривая все подряд резким пахучим дымком…
И это растение называется… точно! Цветок Раймены! Святой символ Церкви Создателя!
Легкий шорох отвлек меня от разглядывания амулета. Бросив взгляд вниз, я как раз успел увидеть, как костяная длань скелета смыкается на моей щиколотке, а в глазницах черепа загораются тусклые багровые огоньки. Испугаться я не успел.
Используя мою ногу как опору, скелет начал подниматься под звенящий звук многочисленных амулетов и раскрывать рот в злобном оскале, на дальше этого дело не пошло. Сразу несколько ледяных щупалец метнулось вперед и с силой впились в горящие глазницы черепа. По щупальцам пробежало несколько ярких искр, раздался тихий, практически беззвучный хрустальный перезвон и костяные пальцы безвольно разжались, освобождая мою ногу. Скелет вновь опустился в могилу, где лежал сотни лет. Еще до того как он вытянулся на мерзлой земле, грозный свет в его глазницах погас, а череп начал покрываться белоснежным пухом инея. Все заняло не больше трех секунд. Миг – и я вновь свободен. Быстрая работа. Настолько быстрая, что находящиеся неподалеку ниргалы ничего не заметили – скелет не поднимался над краем могилы, а я не успел поднять шум. Ледяные щупальца лениво выползли из пустого черепа, так же неспешно обвили мою шею и спину, где и застыли в недвижимости.
– Э-э… – выдавил я что-то нечленораздельное, бросая поочередно взгляд на опутавшие меня ледяные отростки, на ограненный кусок горного хрусталя, на спокойные фигуры ниргалов и на недвижимо лежащий под ногами скелет.
Что-то неправильное, то, чего раньше не было привлекло мое внимание, и я вновь сфокусировал взгляд на кристалле. В самой сердцевине камня бушевало магическое пламя, но к ярко-синему сиянию примешались темно-багровые завихрения – такого же цвета как угасшее мерцание в глазницах исполинского скелета. Кружась подобно дыму, багровые струйки постепенно теряли насыщенность и медленно растворялись в общей синеве. Через пару мгновений в кристалле запульсировало чистое синее пламя без посторонних примесей.
