— Вот этого я действительно не ожидал. Уинстон знает?

— Нет.

— Ты немедленно должна сообщить ему о своей беременности! — горячо воскликнул Алберт. — Ведь ты носишь под сердцем его ребенка, и Клейтон имеет право… нет, он должен узнать об этом!

Так я и предполагала, с горечью подумала Дайана, зябко поежившись. Стоило лишь рассказать о том, что я жду ребенка, как даже самый лучший из мужчин тут же пытается спихнуть меня другому.

— Вообще-то Клейтон догадался о моей беременности, — призналась Дайана. — Но он никогда не узнает, что ребенок от него. Скорее я соглашусь отрезать правую руку, чем рассказать ему об этом.

Алберт попытался возразить:

— Но он же отец!

— А я мать! И я ни с кем не собираюсь делиться моими родительскими правами. — Дайана вздохнула. — Я узнала о своей беременности лишь сегодня, от врача. Как ты, наверное, догадался, боли в желудке были лишь предлогом посетить гинеколога. Потом я зашла в аптеку, собираясь купить какую-нибудь книгу, в которой говорилось бы о том, как мне следует вести себя в моем положении. С ней-то в руках меня и застукал Клейтон.

— Теперь понятно, почему ты не разрешила мне понести твой пакет, — задумчиво произнес Алберт.

— Именно. Итак, поскольку я оказалась застигнутой на месте преступления, — усмехнулась Дайана, — отпираться не было никакого смысла. И знаешь, что Клейтон мне заявил? Что, если я не хочу нашего ребенка, он готов взять воспитание малыша на себя!

— Так… — пробормотал Алберт и в недоумении почесал затылок, пытаясь понять, что так возмутило Дайану. С его точки зрения Клейтон повел себя вполне благородно, не только признав малыша своим, но и выразив готовность позаботиться о его будущем.

— Неужели ты ничего не понимаешь? — заметив наконец озадаченный взгляд кузена, возмутилась Дайана. — Ведь Клейтон усомнился в том, что я готова и хочу стать матерью! Он решил, что я одна из тех матерей-кукушек, которым плевать на собственного ребенка!

— Тебе не кажется, что ты несколько сгущаешь краски? — осторожно поинтересовался Алберт. — Допустим, Уинстон решил, что ребенок для тебя нежелателен. Но ведь это была и в самом деле незапланированная беременность, верно? А раз так, то в чем же его вина?

— В том, что за столько лет он так и не научился понимать меня. Если бы Клейтон действительно меня любил, ему бы и в голову не пришла идиотская мысль, будто я попытаюсь избавиться от ребенка.

— Звучит несколько надуманно… Хотя в твоих словах есть доля правды: мне бы и в голову не пришло, что моя кузина способна убить собственное дитя, — признался Алберт. — Так что же ты ответила Уинстону?

— Что ребенок не от него.

Алберт расхохотался.

— О Господи, и он поверил? Невероятно! Теперь понятно, почему Уинстон встретил меня таким тяжелым взглядом. Он подумал, что отец твоего ребенка — я. Не так ли?

Дайана смущенно кивнула.

— А я не стала разубеждать его. Ты ведь не сердишься на меня за это, Алберт?

— Нисколько! Пожалуй, мне даже приятно побыть немного в шкуре будущего папаши. Однако шутки в сторону. Вы о чем-нибудь успели договориться прежде, чем я пришел и нагло вмешался в ваш разговор?

Дайана досадливо поморщилась.

— Да ни о чем! Я сказала, что не люблю его и что жду ребенка от другого. А Клейтон решил, что отец ребенка и мой избранник — ты, и пожелал нам обоим счастья. Впрочем, ты сам слышал это.

— Весьма смутно, ибо в голове у меня еще звенело. — Алберт вновь посерьезнел. — Итак, получается, что между вами произошел окончательный разрыв?

— Да. И назад пути нет.

У Дайаны был такой несчастный вид, что Алберт не удержался и обнял ее. Однако в его движениях не чувствовалось ничего низменного. Напротив, в них ощущались лишь братские сочувствие и поддержка.

Поняв это, Дайана положила голову на мужское плечо, и слезы вновь заструились по ее щекам. Наверное, за всю свою жизнь она не плакала столько, сколько сегодня. Очевидно, Клейтон сказал сущую правду, заявив, что беременные женщины становятся слишком неуравновешенными и чувствительными, вдруг подумалось ей.

— Ну-ну, маленькая, не надо, — утешал Дайану Алберт, нежно похлопывая по спине. — Так что же мы будем со всем этим делать?

— Теперь-то я уж точно не полечу с тобой в Англию, — всхлипнула Дайана.

— Полетишь… Но только в качестве моей жены.

Дайане показалось, будто она ослышалась.

— Что… что ты сказал?

— Я предлагаю тебе стать моей женой, Дайана, — торжественно повторил Алберт.

Молодая женщина не знала, что и думать. Вконец растерявшись, она пробормотала:

— Но… я не могу. Я ведь люблю другого!

Алберт рассмеялся.

— Глупенькая! Ну и люби себе сколько вздумается. Ведь мое предложение — чисто деловое.

Дайана постепенно начала понимать.

— То есть ты предлагаешь мне вступить в… фиктивный брак?

— Точно! Я уже все обдумал, и это решение представляется мне оптимальным.

— Ты хотел сказать, безумным?

Алберт шутливо щелкнул Дайану по носу.

— Слушай и не перебивай. Во-первых, таким образом мы сразу избавимся от всех проблем, касающихся твоей беременности. Я официально признаю себя отцом будущего ребенка, тем самым избавив местных кумушек от необходимости на все лады склонять твое имя. Ты будешь не матерью-одиночкой, а солидной замужней женщиной, на которую никто не посмеет взглянуть косо. Во-вторых, мы сразу же отправимся в Англию, где новые знакомства и впечатления помогут тебе поскорее забыть обо всех неприятностях, пережитых здесь. В-третьих, наш брак значительно облегчит получение тобой вида на постоянное место жительства в Великобритании. В качестве моей жены закон без проблем признает тебя британской подданной, что значительно облегчит поиски работы — если вдруг тебе захочется работать — или оформление движимого и недвижимого имущества. В-четвертых…

Дайана поспешно закрыла ладонью рот Алберта.

— Стоп, стоп! Остановись хоть на минутку! Ты хоть понимаешь, что несешь? Женитьба — это не шутки. Это не на один день. Это… да это просто невозможно!

Однако Алберт невозмутимо отстранил ее руку и продолжил:

— Ошибаешься, мое предложение достаточно реально. Я знаю, что брак — дело серьезное. Однако я же не заставляю тебя терпеть мое присутствие всю жизнь! Как только кто-нибудь из нас начнет тяготиться супружеством, мы тут же оформим развод. Если вдруг ты почувствуешь желание вернуться на родину или, — тут Алберт помрачнел, — встретишь наконец мужчину своей мечты, мы расстанемся без взаимных претензий. — Он ненадолго задумался. — Так… что касается того, где мы будем жить… У меня достаточно просторная квартира для троих, включая будущего ребенка. Но если ты захочешь поселиться отдельно, мы тут же подыщем для тебя что-нибудь подходящее. Насчет денег можешь не беспокоиться: у меня их более чем достаточно. Кажется, я ничего не забыл?

— Забыл. О собственных планах и амбициях. О личной жизни. О том, что собирался заняться профессиональным спортом. Семья, пусть даже фиктивная, станет для тебя обузой.

— Чепуха! — беспечно отмахнулся Алберт. — Вы мне нисколько не помешаете. Напротив, в моей холостяцкой берлоге наконец-то появится женщина, которая будет следить за порядком, и прелестный малыш, который оживит унылую атмосферу.

— А что ты получишь взамен? Вместо преданной жены — женщину, которая влюблена в другого? Вместо собственного ребенка — пасынка?

Провожая глазами заходящее солнце, Алберт негромко произнес:

— Взамен я обрету возможность каждый день видеть женщину, лучше которой нет на свете, и мечту о том, что когда-нибудь она станет моей.

С состраданием коснувшись его щеки, Дайана прошептала:

— Ты же прекрасно знаешь, что эта женщина никогда не будет твоей.

— Я об этом и не прошу. Я только буду иногда об этом мечтать.

Дайана не на шутку призадумалась.

Понимая, что предложение Алберта влечет за собой огромные жертвы с его стороны, она не чувствовала себя вправе злоупотреблять его привязанностью. Однако нарисованные им радужные картины совместного будущего также не могли оставить молодую женщину равнодушной. Ведь Алберт, словно на блюдечке, преподносил ей новую жизнь. Прими она его предложение, перед ней открылись бы такие перспективы, о которых она даже не смела мечтать.