— Если хочешь, можем перенести ужин на веранду, — предложил он, пока они спускались по лестнице. — Жара уже спала, и сейчас на улице должно быть очень приятно.

— Да, с удовольствием, — обрадовалась Морин.

Алан усадил ее на веранде с видом на пампу, розовеющую в лучах малинового солнца, почти скрывшегося за горизонтом. Небо переливалось всеми оттенками красного, желтого, фиолетового.

— Выпьешь что-нибудь? — спросил он заботливо.

— Если можно, соку, — попросила Морин.

Его забота доставляла ей почти физическое удовольствие. В присутствие Алана она чувствовала себя такой оживленной и красивой…

Он вернулся через несколько минут с двумя бокалами — апельсиновым соком для Морин и вином для себя. Она с жадностью выпила сразу половину. Оказывается, ее уже давно мучила жажда, а она и не замечала.

— Как вкусно! Такой кисленький!

Появилась Мария. Быстро и незаметно накрыла на стол, потом ушла. На ужин была баранина — судя по всему, приготовленная превосходно. Но есть почему-то совсем не хотелось. Морин взяла немного фруктового салата и налила себе еще сока. Алан посмотрел на нее неодобрительно и по-прежнему озабоченно, но промолчал. У него самого аппетит был прекрасный.

Морин сделала еще глоток сока и откинулась на спинку плетеного кресла. Прохладный ветерок обвевал лицо, играл прядями волос. Она смотрела на небо, одновременно ощущая на себе взгляд Алана. Сейчас в этом взгляде не было ни враждебности, ни презрения. Что-то совсем иное. Она боялась даже подумать, что именно, но готова была сидеть так до бесконечности.

Морин не помнила, что ей снилось ночью. Но утром она проснулась счастливая и спокойная и почему-то глубоко уверенная в том, что наконец-то полностью избавилась от своей полудетской влюбленности в Дона.

Правда, теперь все ее мысли занял Алан. От одной мысли, что она увидит его совсем скоро, по всему ее телу пробежала сладкая дрожь, а сердце забилось в предвкушении встречи.

Тем горше оказалось разочарование, когда за завтраком Алан сообщил, что уезжает на несколько дней в Буэнос-Айрес.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она огорченно.

— Сразу после завтрака. — Алан бросил на нее внимательный взгляд. — Я оставил в офисе несколько документов для перепечатки, но не напрягайся слишком сильно. Это дело не срочное, а вид у тебя все еще утомленный. И, пожалуйста, не езди верхом в мое отсутствие. Это может быть опасно.

— А купаться в бассейне мне без тебя можно? — оскорбленно спросила Морин.

— Ну если только под присмотром Марии, — невозмутимо ответил он, но, заметив ее негодующий взгляд, не выдержал и рассмеялся. — Веди себя хорошо, — добавил он, вставая с места. — До встречи. — И, не оглядываясь, вышел из гостиной.

Морин, обиженная и возмущенная, осталась за столом. Как он мог бросить ее вот так, совсем одну! Именно тогда, когда она поняла, что хочет быть рядом с ним! Услышав гул поднимающегося в небо самолета, который уносил от нее Алана, Морин с трудом сдержала слезы.

Есть опять совершенно не хотелось. Морин с трудом заставила себя проглотить пару гостов с чаем.

— Вы совсем ничего не едите, сеньорита, — посетовала Мария, убирая со стола. — Может быть, вы плохо себя чувствуете?

— Со мной все в порядке, спасибо, — улыбнулась Морин, поспешно смаргивая слезинки. — Просто никак не могу привыкнуть к здешнему климату.

Алана не было целую неделю. И, хотя Морин скучала по нему, все же ее жизнь на станции протекала спокойно и приятно. Каждое утро после завтрака она отправлялась в офис и работала до обеда. А потом гуляла по саду, плавала в бассейне, сидела по вечерам на веранде.

Морин подружилась с мальчиком, работавшим на конюшне, и часто приходила посмотреть на лошадей, и покормить их хлебом и сахаром, но все же не смела ослушаться Алана и не каталась, да без него и не хотелось.

Укладываясь спать и закрывая глаза, она каждый раз видела перед собой его мужественное лицо, представляла его взгляд… В ее мечтах Алан всегда смотрел на нее нежно и ласково. Вряд ли он когда-нибудь посмотрит так в реальной жизни.

Вот только акклиматизация все никак не заканчивалась.

— Посмотрите на себя, сеньорита, — негодующе заметила Мария субботним утром. — Вы так осунулись! И опять у вас синяки под глазами. Вы снова плохо спали?

— Да, не очень хорошо, — вяло согласилась Морин. — Я, пожалуй, пойду прилягу сейчас.

— Так и поступите, сеньорита, — наставительно сказала Мария, составляя на поднос тарелки с почти нетронутой пищей.

Поднявшись к себе, Морин улеглась на диван с твердым намерением минут через десять встать и пойти в офис. Когда она открыла глаза, часы подсказали ей, что прошел, по меньшей мере, час. Морин села, потирая лицо, и вдруг замерла, прислушиваясь. Что-то изменилось в доме.

Снизу раздавались оживленные голоса Марии и Пабло. И, кажется, она слышала во сне шум самолета. Или ей это только приснилось?

Морин вскочила с дивана. Сонливость как рукой сняло — ей хотелось петь, смеяться, прыгать! Наскоро причесав волосы, она пулей вылетела из комнаты и сбежала вниз по лестнице. Но в доме Алана не было. На веранде тоже.

Она скорым шагом дошла до офиса — пусто. Может быть, ей просто померещилось? На Морин вдруг снова навалилась усталость. Уже медленно она добрела до бассейна и резко остановилась, чувствуя, как кровь приливает к щекам и начинает биться сердце.

Алан был в бассейне. Он быстро плыл в ее сторону, сильно взмахивая руками, как профессиональный пловец. Коснувшись бортика, он легко поднялся по лесенке — стройный и загорелый, как морской бог, — а затем вдруг смешно встряхнул мокрой головой, рассыпая вокруг мелкие брызги.

Морин звонко рассмеялась, и тут Алан наконец-то заметил ее. Его горячий взгляд словно пронзил ее насквозь, но Морин продолжала беззаботно улыбаться.

Алан подошел к лежаку и, взяв с него полотенце, слегка обтер им свое сильное бронзовое тело. Лишь после этого он приблизился к Морин, по-прежнему не отводя от нее взгляда.

— Как прошла поездка? — спросила она весело.

— Отлично. — Алан бросил полотенце обратно на лежак. — Но я рад, что вернулся.

Он наклонился и поцеловал Морин в губы. Ощущение счастья и возбуждение захлестнули ее, но Алан вдруг отстранился.

— Ты приняла какое-то решение относительно нас с тобой и наших отношений?

— Да!

Сейчас, когда она была так рада его возвращению, все ее глупые страхи и сомнения отступили куда-то на задний план. Она хотела находиться рядом с Аланом, ощущать его поцелуи, его руки, его ласки. А потом — будь что будет.

Ее взгляд и улыбка говорили сами за себя, и Алан улыбнулся в ответ, чувствуя, как наливается тяжестью все его тело.

— Я готов прямо сейчас отправиться в спальню, — сказал он. — Но, боюсь, вокруг слишком много народу. Не будем никого пугать своей безудержной страстью. Дождемся вечера.

Морин, вспыхнув, отшатнулась, и Алан усмехнулся.

— Но в семь Мария и Пабло уходят в церковь, а конюх идет домой, — добавил он многозначительно, беря ее руку. — А до этого времени мы можем поехать покататься. Арес, я думаю, уже заждался меня.

Лошади несли их по степи точно на крыльях, и они почти не разговаривали друг с другом, но обоим достаточно было взглядов — жарких, воспламеняющих, заставляющих думать только об одном.

Мария оставила на столе прекрасный ужин, но ни Алан, ни Морин почти не прикоснулись к еде. Они вместе убрали тарелки.

— Я хотел бы отнести тебя наверх на руках, — произнес Алан. — Но не доверяю себе. Я просто боюсь дотронуться до тебя раньше времени, потому что, дотронувшись, уже не выпущу тебя из объятий.

— Я понимаю тебя. — Кровь громко стучала у Морин в висках. — Конечно, заняться любовью на кухне — очень романтично, но Марии может не понравиться, если мы у нее что-нибудь разобьем или опрокинем.

Алан, рассмеявшись, пошел вперед. Морин шла позади, дрожа от волнения. Сейчас она могла признаться себе, что с той незабываемой ночи мечтала об этом моменте постоянно. Она хотела этого, ради этого она приехала сюда, на станцию. Ее ум не сразу осознал то, что с ней происходило, а тело — тело все поняло сразу.