Миссис Морган поднялась.

— В таком случае все, что мне остается, так это пожелать тебе удачи. — Она удержала руку Талии в своей руке. — Но мне жаль, что ты так и не смогла довериться мне, дорогая.

Сейчас она не смогла бы довериться никому. А мысль о том, что ее роман никогда не будет опубликован, лишь усугубляла чувство потери. Создавала ощущение полного краха ее жизни.

Все вещи Талии были у нее с собой.

Покидая квартиру, она оставила деньги — свою долю квартплаты, как они изначально договаривались с Марком. Еще она оставила записку со словами «Мне жаль».

Талия позвонила матери и сказала, что возвращается. Потом оставила сообщение на автоответчике для Лорны о том, что уезжает на некоторое время и связаться с ней будет невозможно. Больше она никому ничего не сообщила.

Пенни, скорее всего, удивится ее исчезновению, но быстро забудет.

Мне жаль… Что она хотела выразить этими двумя словами, полными отчаяния? Жаль, что нарушила свое обещание дождаться его возвращения? Или что, решив наказать Марка за его равнодушие после той чудесной ночи, из детской зловредности написала ту сцену изнасилования?

Перечень того, о чем она жалела, был бесконечен. Но вряд ли это будет важно для Марка после того, как Соня скажет ему все, что грозилась сказать.

Талия представила себе, как каменеет лицо Марка, когда он читает ее записку, а потом сминает ее пальцами.

Он быстро найдет ей замену. Вокруг него много женщин, которые с радостью разделят с ним постель, ничего особенного не ожидая от него и ни на что не рассчитывая.

Может быть даже и хорошо, что все закончилось сейчас, пока ее саморазрушение не зашло слишком далеко. Ведь, как правильно заметила Соня, она не искушена в таких играх.

Но как стереть из памяти его слова, сказанные перед отъездом? Или их, пусть и короткие, телефонные разговоры, последний из которых состоялся всего два дня назад. Перед тем как пожелать ей спокойной ночи, Марк спросил, что на ней надето. И она, уютно устроившись в его постели, честно ответила: «Ничего». В ответ она услышала выразительный вздох и восхитительные слова: «О боже! Еще одна бессонная ночь!»

— Ты похудела, дорогая, — заметила миссис Пэйджет, обнимая Талию.

— Ты всегда так говоришь, мама.

— Потому что это правда, но ты быстро вернешься в норму на домашней еде. Еще тебе нужна новая одежда. — Миссис Пэйджет слегка нахмурилась. — Я скажу отцу, чтобы он досрочно вручил тебе традиционный чек, который он всегда дарит тебе на день рождения, и мы пройдемся по магазинам. Ты совсем обносилась, разве что юбка и босоножки, что на тебе, явно дорогие и красивые.

Талия отвернулась, чтобы скрыть предательский румянец.

— Я сохранила юбки и блузки, в которых ходила на работу. Думаю, они мне скоро понадобятся.

— Не стоит так торопиться. Как только ты сошла с. поезда, я заметила, что ты плохо выглядишь и очень подавлена. Тебе обязательно нужно отдохнуть, моя дорогая. — С этими словами миссис Пэйджет отправилась в кухню готовить обещанный пирог с почками.

Нет, подумала Талия. Что бы мама ни говорила, она должна немедленно найти себе работу, иначе сойдет с ума.

Но, похоже, назревала еще одна проблема. По дороге домой с железнодорожной станции миссис Пэйджет как бы невзначай упомянула, что встретила в супермаркете миссис Экленд, мать Дэвида. Судя по всему, очень скоро следует ждать от него телефонного звонка. Что она должна ему сказать? Прости Дэвид, но я отдала свое тело, сердце и душу мужчине, чью жизнь я едва не разрушила, которого я вряд ли снова увижу.

С тяжелым вздохом Талия прислонилась лбом к холодному оконному стеклу.

— Марк, — прошептала она с тоской. — Марк, зачем я полюбила тебя, если расставание с тобой причиняет такую невыносимую боль?

Проходили дни. Частые дожди и утренняя прохлада все чаще напоминали о том, что наступила осень. Талия как можно дольше старалась находиться вне дома, беря на свои долгие прогулки собак, чему те были несказанно рады. Она понимала по вопросительным взглядам матери, что очень скоро, пусть и в деликатной форме, та начнет задавать вопросы. Вообще-то вопрос о ее несостоявшейся писательской карьере был поднят еще в первый вечер по приезду. Но тогда, казалось, родители были удовлетворены уклончивым ответом, что, мол, не сложилось. «Жаль. Мне казалось, что та женщина, агент, была о тебе высокого мнения», — заметил отец. И тема была закрыта.

Она устроилась работать официанткой в местном пабе, и это позволяло ей не только зарабатывать немного денег, но и иметь повод отказываться от свиданий с Дэвидом Эклендом.

Через две недели ее пребывания дома с утренней почтой принесли большой кремовый конверт.

— Боже мой! — воскликнула миссис Пэйджет, вскрыв его. — Твоя кузина Джози обручилась. И знаешь с кем? С Гарретом Хэмптоном. Я даже не знала, что они знакомы. Честно говоря, одно время я боялась, что ты влюблена в него и на что-то надеешься.

— Все мы совершаем ошибки. — Талия старалась говорить как можно непринужденнее. — Надо понимать, грядет большая вечеринка?

— Да. — Миссис Пэйджет еще раз взглянула на карточку с приглашением. — Ты и Гай приглашены со спутниками. Почему бы тебе не взять с собой Дэвида? Он такой замечательный парень и стоит десяти Гарретов.

— Я лучше вообще не поеду, — сказала Талия, поднимаясь из-за кухонного стола. — В любом случае, поговорим об этом позже, — быстро добавила она, увидев, что мать собирается затеять разговор. — Похоже, дождь прекратился ненадолго, и надо вывести собак.

За следующий час собаки успели многое: погоняться за кроликами, сцепиться с соседской кошкой, которая немедленно взлетела на дерево и оттуда шипела на них, вываляться в грязи и искупаться в речке. И только когда снова разразившийся дождь промочил Талию до нитки, она строго окликнула их, и они вернулись домой. Стоило ей открыть заднюю дверь, собаки пулей пронеслись прямо в кухню, откуда доносились соблазнительные запахи еды, затем промчались по коридору в гостиную и зашлись радостным лаем.

Миссис Пэйджет, хлопотавшая у плиты, выглядела непривычно возбужденной.

— Талия, там кое-кто приехал повидать тебя. Он приехал несколько минут назад, я и предложила ему подождать тебя в гостиной. Но, похоже, Микки и Финн обнаружили гостя. Думаю, тебе лучше пойти ему на выручку, а я приготовлю кофе. Кстати, спроси гостя, не хочет ли он к кофе кекс.

Талия убрала с лица мокрую прядь волос. Она не сомневалась, что это Дэвид Экленд, вынужденный пропустить традиционную субботнюю игру в сквош-клубе под матримониальным напором двух матерей. Должно быть, в течение этого часа телефонная линия между их домами была раскалена докрасна.

Будь вежливой, но твердой, велела себе Талия, идя по коридору. Дай сразу понять, что ты не поедешь на вечеринку по случаю помолвки Джози.

Она вошла в гостиную и увидела у окна высокую, широкоплечую фигуру, которую с радостным лаем осаждали две собаки. У нее мгновенно пересохло во рту и комната поплыла перед глазами, когда она поняла, кто дожидается ее.

— Марк. — Голос Талии прозвучал, как воронье карканье. — Ты.

— Пять баллов за наблюдательность.

Не слишком многообещающее начало.

— Я рада, что ты жив и здоров. Ты… ты будешь строить свой мост?

— Не при нынешнем режиме. Вместо моста новый президент планирует построить дворец — что-то среднее между борделем и Тадж-Махалом.

— Ты, должно быть, разочарован. — Талия прерывисто вздохнула. — Что ты делаешь здесь?

— Ищу тебя. — На его сумрачном лице не было и тени улыбки. — Если ты помнишь, я предупредил тебя, что по моем возвращении нам предстоит серьезный разговор.

— Да. — Талия сглотнула ком в горле. — Но обстоятельства изменились…

— Я в курсе.

Собаки продолжали громко лаять, но стоило Марку щелкнуть пальцами, как они немедленно затихли и сели, только хвосты мерно стучали по ковру.

— Собаки только что выкупались в реке, — зачем-то сказала Талия.