Я медленно возвращалась к жизни. Ради ребенка, которого я никогда не увижу. Ради Палача, который никогда больше никого не накажет. Жизнь продолжалась, и я продолжала жить.

А однажды я пришла к Князю и легла с ним в постель. Мое тело реагировало на его ласки. Но я не издала ни стона. Ни звука. Мне был нужен кто-то рядом. Поддержка, мужское плечо. Князь все понимал. Перед его людьми я все еще оставалась его супругой, Княгиней. Никто не забыл, что я ушла от Князя к его Палачу, но никто меня не смел осуждать. Потому что сам Князь меня не осуждал. Он был мне другом и отцом. Если бы не он, я бы, наверное, погибла. Поэтому я платила ему тем, чем только могла, своим телом, своей заботой, своим вниманием. Я не могла его любить, но я была к нему привязана. Он никогда ни слова мне не сказал, что ему этого мало. Он был лучшим на свете, моим рыцарем…

Как-то он предложил замуровать вход в покои Палача, и я согласилась. Я никогда больше не поднималась на третий этаж замка. Я никогда не смотрела в зеркало на свою спину. И Князь, лаская меня, никогда не касался моей спины. Я ему была за это благодарна…

Мы ездили на охоту, мы навещали соседей. Мы жили… Но в сердце моем таилась тоска. Меня звало что-то… Другие миры? Моя сущность взывала ко мне. Мне было нужно что-то еще.

И как-то Князь сказал мне:

— Я не могу удержать тебя, Мири. Ты хочешь уйти. Я это знаю… Совсем уйти.

— Да, Князь. Я не могу больше оставаться здесь. Не могу.

— Понимаю. Но пообещай мне. Если я тебе буду нужен, если ты захочешь вернуться, этот замок — твой. Ты всегда сможешь сюда вернуться.

— Спасибо, — кивнула я и обняла своего опекуна.

А потом мы любили друг друга в последний раз. И я попрощалась с Князем. Попрощалась с замком. Я никогда сюда не вернусь. Я дала слово Ходящей-сквозь-миры и запечатала для себя этот туннель. Я попрощалась с эти миром и ушла…

Я скиталась по мирам. Веками. Реальности сменяли друг друга. Лица сменяли друг друга. Я не была одна. Рядом были мужчины. Но многих пугала тоска в моем взгляде и… шрамы на моем теле. А ночами я просыпалась от кошмаров, и никто не мог мне помочь.

Часто на своем пути я встречала то, что называлось Аркой. Но я держалась от нее подальше. Арка у меня была связана с Люцианом, и было слишком болезненно думать об этой связи. Да и не тянула меня в эти ходы. Чуждые, странные, безликие. Неживые. Они меня пугали.

В более развитых мирах у Арки была репутация. Жуткая. Ее хранили беспощадные люди, которые безжалостно уничтожали тех, кто приближался к Порталу слишком близко. Но мне было все равно. Я отдалилась от этого. Не хотела ничего знать. У меня были свои пути и свои порталы. Я была сама по себе, и никто не ведал, кто я такая. И я никогда не встречала таких, как я…

Однажды я пришла в мир, где встретила парня с самыми синими глазами, которые когда-либо видела. И с медными кудрями. Его веснушки меня покорили. Его улыбка растопила мое мертвое сердце. Парня звали Джеком. Мы встречались пару месяцев. А потом он вдруг позвал меня замуж. И я согласилась.

Я выглядела на двадцать. А ему тогда было двадцать пять. Мы прожили вместе почти два десятка лет. И я была счастлива с ним. Впервые за почти тысячу лет скитаний.

А теперь он лежал в могиле. А я вновь встретила свою великую любовь.

Я зажмурилась от яркого света. Люциан уже поднялся и сейчас сидел ко мне спиной и потягивался, как сытый довольный кот. Мои глаза слипались. Я устала и хотела спать.

Люциан повернулся ко мне. Глаза его светились насмешкой.

— Теперь ты решила поспать?

— Угу, — я свернулась в клубочек. — Уходишь по делам?

— Да. Дел много. Спи.

Он погладил меня по щеке. Потом взлохматил мне волосы, а я недовольно заворчала.

— Люциан, — окликнула его я, когда он был уже у двери.

— Да?

— Я бы хотела увидеть могилу Джека. — Лицо моего Палача было лишено всяких эмоций, я медленно вдохнула. — Мне нужно попрощаться.

— Хорошо, — кивнул Люциан и скрылся за дверью.

Под вечер четверо сотрудников Арки проводили меня на небольшое кладбище. Мне указали на могилу с простой табличкой, на которой было написано только имя: «Джек Александр Меллон», ни даты рождения, ни даты смерти.

Я опустилась на колени у могилы. Погладила ладонью простой серый гладкий камень. Мне не разрешили положить цветы. «Не положено», — сказал старший в группе сопровождения, и я не стала спорить.

— Прощай, Джек, — прошептала я. — Прощай. Спасибо тебе за все. И прости меня. Прости.

Я украдкой вытерла слезы. Как же часто и много я плачу в последнее время! Так много я не плакала с тех самых пор, как Люцифер предъявил мне тело своего сына…

Я поднялась на ноги, отряхнула колени. Потом повернулась к своим конвоирам. Но их не было. Чуть поодаль стоял Люциан. Я медленно подошла к нему и взяла его под руку.

— Попрощалась? — спросил он.

— Да, спасибо за предоставленную возможность. Это очень важно для меня.

Он кивнул, и мы пошли по кладбищу, мимо одинаковых могил с одинаковыми безликими табличками. Арка жестока, как и ее создатель. И горе тому, кто выступит против…

Я открыла дверцу шкафа и вытащила сумку. Вчера Люциан сообщил мне, что мой дом вскоре будет выставлен на продажу, поэтому он попросил своих людей туда съездить и забрать мои вещи. Конечно, я ему была благодарна за то, что он об этом подумал, но, честно говоря, мне эти вещи совсем не были нужны. Я уже перевернула очередную страницу своей жизни и не собиралась ее перечитывать. По крайней мере, не сейчас. Но вот передо мной сумка с вещами. В доме моей одежды, разумеется, было больше, и мне стало любопытно, по какому принципу (и кто) ее отбирал.

Расстегнув молнию, я заглянула внутрь. Интересно. Нижнее белье. Тонкое, красивое — то, что я любила. Почти все новое. Понятно. Они собрали все, что находилось в упаковках. Я отложила в сторону пачку чулок, лифчики, трусики, пояса и прочую радость и засунула руку глубже. Ох, вот они, мои любимые потрепанные джинсы! И как они догадались? Наверное, это Люциан им подсказал, ведь он месяц назад вдоволь покопался в моей голове. Приятно, что его знания можно использовать и в таком направлении. Не то чтобы эти джинсы были мне так нужны или я не могла получить взамен новые (Люциан сказал, что если мне что-то будет нужно, любой торговый центр к моим услугам; как предусмотрительно с его стороны!), просто мне нравились эти штанишки и нравилось, как они обтягивали мою фигуру.

Я отложила джинсы в сторону и полезла дальше изучать содержимое сумки. На самом дне лежал пакет. О боже! Я совсем забыла! Я вытащила аккуратно сложенную юбку.

Я купила ее совсем недавно! Но теперь мне казалось, что это случилось века назад. Юбочка — плиссированная, коротенькая, в крупную клетку. Подростковая мода. Джек выразил недовольство, когда я предстала перед ним в ней. Но она мне жутко понравилась. И выглядела я в ней… Ну, лет на семнадцать точно. Наверное, поэтому Джек так ее и невзлюбил.

Я скинула халат и надела юбку. Отлично. Где-то в шкафу должны были быть мои высокие ботинки солдатского типа, и наверняка в сумке найдется пара футболок.

Через пять минут я критически разглядывала себя в зеркале. Ну точно, студентка. Я хихикнула, а потом собрала волосы в два смешных хвостика. И никакой косметики. Мне вообще было лень краситься. Да вообще почти все лень. Последнюю неделю я провела в абсолютной неге и ничего не делала. Ну кроме того, что читала, спала, бродила по интернету (Люциан мне разрешил, посчитав, что это безвредно для его ненаглядной Арки) да ублажала моего вновь обретенного Палача. Не жизнь, а малина. Не считая того, что я была заперта здесь. И не выбиралась дальше уже изрядно опостылевшего мне садика.

Я вздохнула и пошла искать своего тюремщика.

Люциана я обнаружила в гостиной. Он сидел в своем огромном кресле, все еще в халате, потягивал кофе и что-то строчил в своем ноутбуке. В пепельнице дымила сигарета. Я подошла ближе, цапнула сигарету и с наслаждением затянулась. Господи, так и курить бросишь. Какой же иногда кайф можно словить от обыкновенной вредной привычки!