Не совсем.

Хани проигнорировала его вопрос. "Сол сказал, что ты можешь позвонить ему до полуночи, но не позже, даже для тебя."

"Нам не нужен Сол. Она не подаст в суд."

"Что, она сумасшедшая?"

"Что-то в этом роде." Грегори пожал плечами. "Она говорит ей ничего от меня не нужно."

Мысль об этом все еще раздражала его — она ничего не примет от него. Такое разочарование привело его в ее комнату, заставило затянуть ее раны. Теперь она могла чертыхаться сколько угодно, но он знал, ей что-то нужно. Он сам. Не то чтобы он еще когда — либо с ней встретится, напомнил он сам себе.

Но даже такой незначительный триумф над ее самодостаточностью был уже удовлетворительным.

"По крайней мере, я могу заплатить за ее испорченную одежду."

Грегори достал карманный ноутбук и записал ее имя и адрес.

" Отправь ей подарочный сертификат, который покроет расходы на пальто и пару штанов."

Хани кивнула в ответ. "Сертификат, говоришь?" Хани не делала покупки в Bargain Barn. "Из какого магазина?"

Сбитый с толку, Грегори принюхался к воздуху и нахмурил брови, поднимая палец вверх, чтобы проверить поток воздуха. Система подачи воздуха должна была быть отремонтирована еще до обеда, но она все еще барахлила. "Что? О. Из какого — нибудь магазина для стариков и сумасшедших"

"Ясно. Тогда Bloomies."

Как только срочные дела были улажены, Хани ушла, и Грегори отправился в приватную комнату немного отдохнуть, пока ночь не закрутилась. Будучи настолько поглощенным своими мыслями, он и не заметил, что комната оказалась уже занята.

В момент мелькнуло мимолетное видение пары бледных, голых грудей и силуэт брата напротив. Алекс кормился. Грегори развернулся на пятках и направился в сторону двери.

"Грегори, постой."

Он узнал этот томный голос, доносившийся с дивана. Он принадлежал Саре, кормилице. Алекс и Грегори разделяли мнение на счет добровольных доноров крови (в отличии от их брата Михаила, который только охотился), и Танжир обеспечивал их нужным количеством. Такой же томный, Алекс лежал рядом, лакая из ее маленьких искусанных грудей. Он открыл крохотные венки на каждой из них, и кровь стекалась в ложбинку посередине.

Грегори вернулся, что бы взять ее протянутую руку и присев рядом с ней на корточки. "Да, дорогая?" Он погрузил палец в ручеек крови и поднес к губам, надеясь, что это перебьет вкус Мадлены. Но этого не произошло.

"Ты не должен уходить," сказала она. "Ты голоден?"

Что за вопрос после такой ночки. В его желудке бурлила кровь, высосанная из синяков. Ему сейчас никак не хотелось кормиться, но он был на взводе. Будучи настолько возбужденным, каким и являлся в данный момент, он был настолько же сбитым с толку, он не мог понять, что его так притягивало в этой сумасшедшей, или почему она должна быть его суженой. Все это вместе было ужасающим.

Итак, оказаться дома было хорошо, видеть знакомые места. Это была его жизнь.

Алекс поднял взгляд, давая молчаливое согласие на все, что Грегори хотелось бы сделать.

"Я уже кормился, Сара," ответил Грегори. "Но я посмотрю, ты ведь такая красивая."

Губы Сары согнулись в подобии улыбки. Сжимание ее руки усилилось, и ослабло, когда Алекс наращивал интенсивность своих ухаживаний, Грегори сел в свое кресло.

Грегори может и босс в Танжире, но Алекс — его душа. С помощью своих больших коричневых глаз и щенячьей улыбки он получал все, что хотел. Все это, и в придачу еще репутация искусного любовника, вполне заслуженная.

Глаза Сары были открыты, но сделались стеклянными, когда Алекс залечивал раны на ее грудях, на некоторое время, останавливая течение крови. У Сары уже были крошечные ранки на внутренней стороне запястий и за мочкой уха. Алекс мог растягивать этот процесс вечность, удерживая женщину в медлительном движении экстаза, пока та не начинала умолять о милости. И все это происходило до того, как он ее трахнет.

В отличии от Алекса, у Грегори не было ни времени ни склонности к тому, чтобы каждое кормление растягивать в трехчасовую оргию. Донору доставляла удовольствие даже наиболее простая сделка, но Алекс всегда упивался процессом. Алекс любил людей, любил их ублажать, за это его с легкостью принимали за своего — такой непохожий на брата, Михаила, хранителя старых традиций. Грегори не впадал в крайности. Он придерживался практической стороны, средний ребенок.

Грегори вспомнил о фланелевой ночной рубашке Мэдди, как та не могла скрыть полноту ее груди. Он представил, будто расстегивает спереди ее рубашку, берет тяжелые груди в руки. Соски ее выпирают.

Нет.

Он заставил разум вернуться к сцене, развернувшейся прямо перед ним.

Алекс задрал короткую юбку Сары, выставляя на показ ее чулки. Ловко и уверенно он прокусил мягкую плоть с внутренней стороны бедра, делая, как и подозревал Грегори, свой заключительный и самый глубокий укус. Тело Сары напряглось, когда у нее вырвался крик боли, затем она содрогнулась, когда началось сосание. Эта имитация в агонии вымела весь здравый ум Грегори. Теперь он хотел почувствовать ее своим ртом, наполнить живот или нет. С приоткрытыми губами он сосал воздух, улавливая аромат крови Сары и выражение возрастающего желания. Ее голова повернулась в его сторону и глаза, стеклянные, искали и нашли его. Мягкие звуки кормления доносились от Алекса.

Приковав взгляд к Грегори, Сара дразнила свои груди, оставляя кровяные мазки на белой коже и красные пятна на сосках. Какими-то действиями Алекс заставил ее веки трепетать, ее губы открылись, и все, что Грегори мог сделать, так это не броситься на нее в ту же секунду.

По пути в город он все время боролся с желанием, а сейчас играл с огнем. Что такое мазохизм, или он просто идиот? Если у него еще осталась капля здравого ума, он остепенится и займется аудиторской проверкой и представит, что у него вообще нет члена и будет продолжать в таком духе пока не откроет Эликсир. Но столько потерь за одну ночь он выдержать не мог. Он расстегнул ширинку штанов и начал доставать член из трусов. Скривив губы в полуулыбке, Сара последовала за ним: она потянула руку к клитору. Алекс поднял голову с пылающими ноздрями.

Грегори знал, что у Алекса во рту, смешанный соленый привкус крови и киски, и воспоминания об этом заставляли его пустить слюни. Его член встал, и он приспустил трусы так, чтоб мог свободно маструбировать. На мгновение черные широко раскрытые глаза Сары остановились на его члене, а Алекс зарылся лицом меж ее ног. Она закрыла глаза и поплыла.

Грегори откинулся в кресле, то резко двигаясь то лаская, глаза сузились, все, что сейчас существовало в мире были сила его руки, стоны и мольбы Сары, отдающие в ушах. Крик Сары превратился в крик Мэдди, он под фланелевой рубашкой вкушает округлую внутреннюю часть ее бедра, ее руки зарываются в его волосы, моля его… как это она сформулировала? Двигайся в северном направлении. С огромнейшим удовольствием он бы двигался на север. Ничто бы не оставило его от ее ротика.

Ее ротик.

Вбирает в себя его член и сильно сосет.

Он кончил, каждый рывок неохотный и мучительный.

"Трахни меня," пробормотал он, притягивая свободную руку к лицу, пока другая все еще удерживала уже расслабленный член.

Ритмичные крики Сары свидетельствовали, что она тоже скоро кончит. Он воспользовался этим моментом, чтобы удалиться. Алекс может сделать это в более интимной обстановке.

Перед его взором пронеслась картинка пустого такси, проезжающего мимо Мэдди, как раз тогда, как она уже собиралась откусить дымящийся горячий хот дог, обильно приправленный соусом.

"Черт."

Она быстро обернула его в фольгу и побежала вперед с поднятой рукой. Если она его поймает, то может и не опоздает к своему травнику, и это почти загладит грешок за поедание нитратов и консервантов, упакованных в хот дог.