– Принимай, старшина! – лейтенант подтолкнул Максима к двери. – Вообще-то он смирный, но ты с ним поосторожней. Смотри, как лыбится, наверняка что-то задумал, сволочь.

Старшина молча повёл Максима по коридору и остановил у двери с надписью «Оперуполномоченный НКВД по Мурманской области, старший лейтенант государственной безопасности Фёдоров». Он постучал в дверь и с неожиданно сильным прибалтийским акцентом спросил:

– Привезли арестованного. Разрешите заводить?

– Вводи! – послышалось из-за двери.

Фёдоров стоял спиной к двери, в тёмном дальнем углу. Не оборачиваясь, он приказал старшине:

– Иди, Велло, я его сам допрошу.

– Товарищ старший лейтенант, я, если что, за дверью.

– Нет! Ты свободен. Иди, другими делами займись. И скажи, чтобы мне не мешали.

Максиму голос Фёдорова показался подозрительно знакомым. Он прищурил глаза, всматриваясь в темнеющую в углу спину.

Старшина выжидательно потоптался в дверях и, не дождавшись новых указаний, кивнул, вышел и плотно закрыл за собой дверь. Когда его шаги по коридору стихли, Фёдоров, наконец, обернулся. Сначала взгляд Максима выхватил из темноты серое галифе, потом гимнастёрку с синими петлицами, а дальше он почувствовал, что ему срочно нужна опора под пятой точкой, иначе он сядет там, где стоит.

– Старпом?.. – прошептал ошарашено Максим.

– Тс-с-с! – Долгов приложил палец к губам.

Он подошёл к двери и, приоткрыв, выглянул в щель. Коридор был пуст. Старпом закрыл её, повернув в замке ключ.

– Ты только, Максим, не шуми. Я сам как тебя в окно увидел, так не знал, как сдержаться.

– Толик, но как?..

– Долго рассказывать. Дай я тебя, Максимушка, обниму! Здоров, чертяка! Я всё тебе расскажу чуть позже, но сначала ты мне объясни: как ты оказался Горбуном?

Максим тяжело сел на кожаный диван и, не сводя восхищённого взгляда с Долгова, произнёс:

– Тоже в двух словах не расскажешь. Толик, попить дашь? А то я прийти в себя не могу. Это же надо – старший лейтенант Фёдоров! С понижением тебя в звании.

Долгов громко засмеялся и, спохватившись, прикрыл ладонью рот.

– Если бы ты знал, сколько у меня здесь власти! Наши фээсбэшники о таком и мечтать не могут. Сумели энкавэдэшники на народ страху нагнать. Мою синюю фуражку как увидят, так разбегаются, как от чумного. Свой «виллис» под окном стоит. Хотя я бы больше хотел вернуть назад свои звёздочки кап-три и старпомовскую должность в придачу. Как там наши?

– Наши в порядке. Немецкую базу нашли на Земле Франца-Иосифа. Уже взорвали, наверное.

– Да? А ну, покажи!

Долгов выхватил из-под стола рулон карты и расстелил ее, прижав графином с водой. Максим ткнул пальцем в остров Александры и удивлённо произнёс:

– Ты сейчас меня так спросил, будто настоящий Фёдоров из сорок второго года. Аж мурашки по коже.

– Да уж, – Долгов, улыбнувшись, развёл руками. – Вжился я в роль. И шпионов настоящих ловлю. Не того бедолагу, что политические анекдоты болтает или газетой «Правда» подтёрся, а настоящих, которых немцы забрасывают. Неделю назад у продскладов одного взял. Радиомаяк для самолётов ставил. Такую перестрелку устроили, что и в кино не увидишь. Тут, Максим, иначе нельзя. Идёт война, а что это такое, только и понимаешь вот здесь, когда на сложенных рядами погибших после каждой бомбёжки смотришь. С нашей лодки в море всё иначе видится.

– Да я ведь так сказал, – смутился Максим. – В смысле, что другим тебя помню.

– Все мы меняемся. А за то, что подсказал, где немецкая база, спасибо тебе огромное. От всех моряков-североморцев. Мы всё голову ломали: откуда немцы появляются так быстро, когда конвой идет? Была догадка, что есть у них точка, а вот где, не знали.

– Точка! Да там курорт с фешенебельной гостиницей и складом до конца войны! Но можешь успокоить моряков-североморцев. Её наверняка уже нет. Командир собирался уничтожить. А раз собирался, то уже, наверное, так и сделал, – Максим подёргал на кармане орла и спросил: – Переодеться дашь во что-нибудь?

Долгов осмотрел со всех сторон на Максиме немецкий китель и, похлопав по плечу, улыбнулся:

– Как по тебе шитый. Жаль выбрасывать, так что поноси ещё немного.

– Толик! Да меня чуть не убили из-за него! С кулаками бросаются! – Максим красноречиво потрогал ссадину на челюсти. – Чуть на штыки не подняли! Не хочу я быть предателем-Горбуном.

– А кем мне прикажешь тебя представить? Смотрите, товарищи! Это не Горбун вовсе, а делегат из будущего Максим Зайцев. Ваш внук! Да и я не такой простой, как вы думаете! Хорошая тема для митинга. Только его резолюция нам обоим не понравится.

– Что же делать?

– Придётся тебе, Максим, побыть немного Горбуном. Сейчас для тебя это лучшая защита. Я всем скажу, что ты в разработке НКВД. Вести твоё дело буду лично. А там что-нибудь придумаем. Я хоть и вжился в образ Фёдорова, но всё равно назад к нам на лодку хочу. Так что будем вместе выбираться.

Максим понимающе кивнул и, отлив из графина в гранёный стакан, спросил:

– А как ты оказался этим Фёдоровым?

– На танкере «Азербайджан» всё произошло… А я ведь всё-таки спас дедушку Рябинина! Да… – Долгов встал из-за стола и, заново переживая события двухмесячной давности, подошёл к окну. – Лихо там всё закрутилось. И самолёты немецкие были, и торпеда была. А как в борт врезалась, так всё в мелочах помню. Такое не забудешь. Такой фонтан из масла взлетел, что по палубе ещё несколько дней, как по катку, катались. Фёдоров этот особистом на танкере был. И его единственного торпеда достала. Я сейчас понимаю, почему капитан так испугался. За старшего лейтенанта госбезопасности не сносить бы им всем головы. Это уж точно. Хоть что рассказывай, а если все живые, а особист нет, то тут подозрение на лицо. Я долго упирался, но меня всем экипажем уговаривали. А что прикажешь делать? Людей жалко, да и вас не было. Так я и стал поневоле самозванцем. Теперь для всех я Фёдоров Арнольд Филиппыч.

– Мы тебя тогда долго искали.

– Я в этом был уверен. Конвой нас бросил. И мы, как пробоину заделали, решили пойти не по накатанному пути, вдоль границы льдов, а напрямую в Мурманск. Рискованно, конечно, но повезло. Немцы нас не заметили. А как сюда пришли, так экипаж в один голос заявил, что я и есть их особист. Документы у Фёдорова сильные были. Подписи одна страшнее другой. Да и нехватка с кадрами здесь большая. Так что никто здесь не засомневался, считай, что всё на веру приняли, и определили меня в управление области.

Долгов засмеялся и заметил:

– Хорошо, что на документах ещё фотографий не было. А то мы с Фёдоровым на братьев-близнецов никак не тянем. А вот форма как раз по размеру оказалась. А если чуть что не так, то я делаю, как делал он – тычу в нос пистолет с дарственной надписью Меркулова. Это получше любой ксивы срабатывает. Вот так, Максим, и живём – «зажигалки» тушим, да диверсантов ловим. А этого дерьма здесь хватает.

Неожиданно Долгов прислушался. Максим тоже услышал, как в коридоре скрипнул пол. Старпом осторожно повернул ключ и распахнул дверь.

– Старшина! Ну что ты всё время возле моей двери трёшься?

Долгов вышел в коридор, и Максим услышал, как он распекает подчинённого.

– Тебе больше заняться нечем?

– Товарищ старший лейтенант, – оправдывался его помощник. – Я ведь только хотел узнать, всё ли у вас в порядке. Я слышал, что Горбун очень опасный враг. Вы, если что, только скажите.

– Я тебе чем сказал заниматься? Отправь патруль к обкому партии! Проверь оцепление в порту! Я тебе ещё два дня назад говорил, чтобы ты в архив сходил и принёс мне списки арестованных за последние два года! Работы непочатый край, а ты слоняешься без дела! Или мне тебя, как ленивого кота, во всё носом тыкать?!

Максим улыбнулся. Закрой он сейчас глаза, и живо представил бы себя на лодке, а в соседнем отсеке старпома, воспитывающего бездельников. Но на старшину, похоже, выговор Долгова не произвёл особого впечатления. По-прибалтийски растягивая слова, он спокойно спросил: