А пока зад зарастет, Елена наверняка найдет себе другого. Тесей не сомневался, что красотка долго страдать не станет, уж слишком чувственной оказалась двенадцатилетняя дочь Зевса. Наградил папаша помимо небывалой красоты еще и любвеобильностью.

Повздыхав еще немного, Тесей вдруг окликнул приятеля:

– Пирифой, а ты прав, это даже к лучшему, что мы не женились на этих фуриях…

– Не утешай, у тебя вон какая жена!

– Какая? С пузом от другого? Представляешь, какие у меня были бы рога?

Они вдруг от души расхохотались. Это был первый смех за последнее невеселое время.

– А сейчас у меня есть рога и нет зада!

– Рогов тоже нет, она у твоей матери и, пока не родит, никому не нужна.

– Вот разве что, – вздохнул Тесей и еще раз попробовал поерзать. Ничего не получилось. – Слышь, Аид, ты бы хоть сесть по-другому разрешил, что ли? Зад же онемел!

– А твой зад еще и разговаривать умеет? – расхохотался бог Подземного мира. – Поерзай, поерзай, может, полегчает…

– Эх, несознательный ты бог! У меня там, может, жена рожает, а я тут с тобой рассиживаюсь!

– Ничего, целее будешь. Придет время, может, и отпущу…

– И меня? – В голосе Пирифоя звучала робкая надежда.

– Тебя?! Нет, дорогой, ты останешься сидеть здесь, мне без тебя скучно. Кому еще могло прийти в голову добровольно явиться в Аид за чужой женой?

– Орфею.

– Ну, спой, как он, может, и отпущу.

– А чего спеть?

– О своей любви пой, о страдании, о надежде…

Пирифой чуть прокашлялся, пробуя голос. Тесей, прекрасно зная певческие способности друга, зашипел:

– Может, не надо? Как бы хуже не вышло…

Угадал. После первых же звуков, полившихся, а вернее, заскрежетавших из горла Пирифоя, даже злобные эринии разбежались, а Аид заткнул уши:

– Ой, ой, ой! Только не пой!

Пирифой довольно шепнул Тесею:

– Зато теперь я знаю, чего он боится.

Обмануть Аида не удалось, тот пригрозил:

– Будешь орать, эриний и змей напущу.

– Буду! Буду! Буду!

Но уже через мгновение Пирифой, глядя вслед уходящему Аиду, вопил совсем другое:

– Аид, я пошутил! Ты что, шуток не понимаешь?! Где твое чувство юмора? Я пошутил!!!

Но владыка Подземного мира даже не оглянулся.

– Дошутился! – заскрипел зубами Тесей, уворачиваясь от старухи с волосами в виде змей и острыми, как у летучей мыши, зубами.

Пирифой отбивался от нападавшей эринии ногами:

– Пошла прочь! Пошла! Мегера!

– Я не Мегера, я Алекто, Мегера вон она, – указала старуха на свою подругу, терзавшую Тесея.

– Все вы бабы Мегеры, что на Земле, что в Аиде! – заорал бедолага, пытаясь прикрыть руками обнаженное тело от кнутов в руках эриний. Змеи на их головах шипели, а с длинных подобных жалам языков капала кровь, добавляя ужаса в положение героев.

Когда во дворце Тиндарея поняли, что Елена похищена, ее братья Кастор и Полидевк бросились на поиски. Сама сестрица их, может, волновала и не настолько, чтоб за ней колесить по всей Элладе, но назревал скандал. Слишком многие видели юную красотку на свадьбе ее сестры и воспылали страстью. От желавших взять Елену в жены немедленно, не дожидаясь ее окончательного взросления, не было отбоя, дворец в Спарте осаждали толпы женихов, доказывая каждый свое преимущество Тиндарею и Леде.

Они бы и не против, только красотка отсутствовала! Пришлось врать о пребывании у родственников и скором возвращении. Но шли день за днем, женихи выпили и съели немыслимое количество всякой снеди, основательно передрались между собой, а невеста не возвращалась.

От нечего делать претенденты устроили себе соревнования.

Очень беспокоил Тиндарея и приезд микенских царей Агамемнона с Менелаем. Агамемнон не стал скрывать, что знает о похищении красотки, но поговорив с царем Микен, успокоился. Агамемнона совершенно не волновало похищение Елены, он пожал плечами: найдут и вернут. Теперь Тиндарей хорошо знал, кому отдаст дочь, даже если для этого ее придется связать и увезти силой. Подумав об этом, царь усмехнулся: сначала беглянку надо найти. Его дочь предназначалась младшему брату Агамемнона Менелаю, это решено.

Агамемнон успокоил тестя: если диоскуры в ближайшее время не найдут красотку, то он подключит своих людей и все выйдет гораздо быстрее, а пока пусть мальчики постращают Элладу, это тоже полезно. Не был против и сам Тиндарей, ведь под видом розысков сестры братья уже награбили немало всякой всячины, в Спарту то и дело приходили целые обозы с дорогими и полезными вещами, но главное, приводили рабов. Мастерские и жилища, отведенные для рабов, заметно пополнились. И никто из ахейцев не мог возразить, ведь диоскуры не разбойничали, они честно искали свою похищенную сестру.

Диоскуры уже объездили, кажется, все, разве что в Аид не заглянули… Наконец, Полидевку пришло в голову спросить отца. Зевс откликнулся не сразу, он прекрасно понимал, как отреагирует на его помощь детям Гера. Но как раз Гера и помогла, ей очень хотелось заставить дрянную девчонку вернуться домой и стать приличной супругой. Только не героя, который полез к Аиду за Персефоной и там пропал, а какого-нибудь добропорядочного ахейца.

Когда братья уже собрались домой с невеселым сообщением об окончательном исчезновении сестрицы, им встретился афинянин Академ. Мужичонка так себе, болтлив, редкозуб и неопрятен, зато сведения сообщил очень важные, мол, живет в Афинде у матери героя Тесея Эфры какая-то сверхкрасивая девчонка. Услышав о большущих синих глазах, крупной груди и золотых кудрях, Кастор и Полидевк переглянулись, согласно кивнули и уже через минуту мчались в сторону Афин, бросив Академу пару монет за сведения. Тот с изумлением разглядывал нежданно свалившееся богатство, так и не поняв, за что же получил…

Эфра была несказанно рада тому, что беспокойную гостью увезут прочь. Она понимала, что Тесей вряд ли вернется, а родив, Елена снова станет очень лакомым кусочком, и найдется слишком много желающих его попробовать. Потому и братьев-диоскуров она встретила приветливо.

Зато сами братья, увидев сестрицу с совершенно круглым животом, сначала рассвирепели, но потом задумались. Не привозить Елену нельзя, в Спарту уже отправлено сообщение о ее находке, там ждет, облизываясь, толпа женихов. Привезти с ребенком или на сносях к этим же женихам тоже нельзя. Но и оставаться в Аттике опасно…

Сама красотка виноватой себя не считала, она носила живот гордо и не смущаясь. Первым опомнился Кастор:

– Чей?

Елена пожала плечами.

Кастор быстро соображал: Тесей, Пирифой или… Агамемнон?

– Агамемнона?

– Да.

Подумав, братья решили везти скандальную красотку в Микены, в конце концов если ребенок Агамемнона, то пусть сам и разбирается! Эфру прихватили с собой в качестве военной добычи, она стала служанкой Елены на долгие годы.

Они подъезжали к Микенам со стороны Коринфа, хотя сам Коринф предпочли объехать стороной, не хотелось всем показывать беременную Елену. Лошади шли медленно, подстраиваясь под шаг осла, на котором ехала красотка, чтобы ее не растрясло, а потому добирались долго. Но вот наконец показался город на огромном холме. Крепость, венчающая вершину холма, была окружена множеством домов, рассыпанных по склону. Елена сразу подумала, что сверху должно быть видно всю долину Аргоса.

Весь склон был усеян домами ремесленного люда, те, кто жил внутри крепости, не желали, чтобы запахи кожевенных мастерских или навоза раздражали их носы. Зато пока путники проехали к воротам крепости, успели многое увидеть и понюхать. В одном месте трудились гончары, их изделия сушились на солнце или были выставлены на полках на продажу. Слышались удары молотков и тяжелых молотов у кузнецов, сохла на длинных веревках или просто на оградах из веток свежевыкрашенная ткань, откуда-то резко пахло духами, с другой стороны тянуло навозом… На улицах было шумно, перекликались жители, расхваливали свои товары торговцы, мычали ослы, ржали лошади, скрипели разные повозки, смеялись женщины и плакали дети… Кто-то ругался, кто-то звал ребенка, кто-то пел… Город жил своей жизнью, и ему не было дела до двух спартанцев и беременной женщины со служанкой, хотя те одеты весьма богато. Но Елена быстро поняла, что это не богатство для Микен…