— Что мы можем предпринять? — прозвучал обеспокоенный голос Адрианны. Леонардо по-прежнему безмолвствовал, и по его виду нельзя было толком Понять, принимает он версию, выдвинутую Мариэттой, или нет.

— Я собираюсь воспользоваться «Пастью льва», — сообщила Мариэтта, — брошу туда письмо, в котором выдвину обвинение против Филиппо в том, что он изолировал жену против ее воли, тем самым подвергая ее жизнь опасности. Вы будете моими сообвинителями?

— Разумеется, будем, — поспешила заверить ее Адрианна.

— Твои обвинения очень серьезны, Мариэтта, — предупредил Леонардо. — Но «Пасть льва» служит для того, чтобы отправлять сообщения о государственных преступлениях, предательстве, шпионаже. А твое подозрение не относится к этой категории. Тебе следует обратиться к стражам правопорядка, но ведь у тебя нет доказательств. — Он покачал головой.

— Нет, я смогу воспользоваться «Пастью льва». Ведь здесь речь идет о смертельной угрозе. А убийство всегда было и остается тяжким государственным преступлением.

И снова Леонардо покачал головой.

— Ты по мужу Торризи, и никакое обвинение против Челано не станут рассматривать, если не будет доказательств. Самое неприятное, если все это сведут лишь к твоим попыткам отомстить за мужа и возродить вендетту, опять-таки по поручению мужа, находящегося в заключении.

— Но не можем же мы дать Элене погибнуть! — в отчаянии воскликнула Мариэтта.

— Нет, конечно, но следует, видимо, пойти другим путем. Я лично знаком с начальником полиции, я действительно очень хорошо знаю этого человека. Я поговорю с ним, представлю все это лишь как гипотетический случай, не называя фамилий, и мы посмотрим, что он на это скажет.

— Сегодня же встреться с ним! — потребовала Адрианна.

Заверив жену, что он непременно так и поступит, Леонардо оставил их и направился к себе в лавку. Женщины продолжали обсуждать то незавидное положение, в котором оказалась их подруга.

— Я не перестаю думать над тем, как нам узнать ее местонахождение, — вздохнув, сказала Мариэтта. — Но разве это не трагедия, если двое людей, которые так дороги мне, сейчас сидят взаперти, и я ничем не в состоянии им помочь!

— Но ведь твой приятель Себастьяно на вчерашнем фестивале подал петицию дожу. Некоторые из них принимаются в дни празднеств, рассматриваются, и нередко результатом бывает помилование. Мне кажется, у Доменико есть шанс.

— Ох, как бы мне самой хотелось в это поверить! — призналась Мариэтта, в отчаянии опустив голову. — Но ведь не я одна жду милости от нашего дожа. А против Доменико выдвинуты такие серьезные обвинения!

— Мы обязаны не терять надежды. Должно пройти несколько дней, прежде чем ты услышишь что-либо относительно дальнейшей судьбы Доменико. — Мысли Адрианны снова вернулись к Элене. — Так ты думаешь, он прячет ее где-то у себя во дворце?

Мариэтта подняла голову, ее глаза прищурились.

— Я и сама все время задаю себе этот вопрос. Если Филиппо поставил цель отправить ее на тот свет, то удобнее всего сделать это под крышей собственного дома.

Сначала Адрианна склонялась принять эту идею, но тут же отвергла ее.

— Нет, нет. Слуги хоть что-то подозрительное, да заметят, а от Марии мы знаем, что ни один человек в палаццо Челано ни о чем не догадывается. Она и сама не знает, что происходит, лишь возмущается тем, как непорядочно с ней обошлись, уволив без всяких объяснений.

— Но предположим, где-то во дворце имеется потайная комната. Доменико много раз говорил мне, что нет такого дворца вдоль канала Гранде и вообще в Венеции, где не было бы таких комнат. Ах, если бы мне только пробраться во дворец Челано, я непременно отыскала бы Элену.

— Куда там! — резонно возразила Адрианна. — Ты бы не успела оглянуться, как тебя бы обнаружили, и, насколько мы знаем Филиппо, он немедленно арестовал бы тебя, как воровку, незаконным путем проникшую во дворец.

Мариэтта вскочила с кресла и в отчаянии шагнула к окну.

— Господи, ну что же за день такой сегодня! Чернее ночи!

Несколько часов спустя подтвердилось, что он — поистине черный: пришедший к Мариэтте Себастьяно сообщил, что на петицию с просьбой о помиловании Доменико Торризи дож даже не взглянул, таким образом, никаких шансов на его освобождение не оставалось. Позже, когда из лавки пришел Леонардо, выяснилось, что и у него нет добрых вестей.

Он встретился с начальником полиции, который пояснил, что в случаях выдвижения подобных обвинений с самого начала необходимы доказательства. А на следующий вечер они услышали новости, еще более удручающие.

— Сегодня ко мне в магазин заходил Филиппо Челано, — объявил Леонардо. — Он решил заказать новые маски, самые лучшие из всех, как он выразился, чтобы было в чем встретить в октябре наступление нового карнавала. Он заказал и маски для своей жены, которая сейчас хотя и нездорова, но, как он от души надеется, к тому времени полностью поправится от своего недуга. А сейчас ему важно, как можно скорее отправить ее на виллу на лето, подальше от городской духоты.

— Это может означать, что Элена все время пребывала не во дворце Челано, а на вилле за городом. Она, видимо, скоро умрет! А он собирается вернуться в Венецию, сопровождая ее тело.

Леонардо сочувственно обнял Мариэтту за плечи.

— Нам еще ничего толком неизвестно. Пойми, мы не знаем, как все выглядит на самом деле.

— Ну, может быть, это ты, Леонардо, имеешь какие-то сомнения, — сердито вскинула голову Мариэтта, — но у меня их уже не осталось. Когда они собираются уезжать? Я хочу подойти к этой, что разыгрывает из себя Элену, и на глазах у всех сорвать с нее маску, чтобы вся Венеция увидела, кто это!

— Они отправляются сегодня, ранним вечером, — ответил Леонардо, разбив в пух и прах все ее надежды.

Уже к концу лета до Мариэтты вдруг дошли слухи, что у Челано горе — кто-то умер. Объятая ужасом Мариэтта не находила себе места, пока ей, наконец, не сообщили, что скончался Маурицио Челано. Болезнь донимала его давно, с самого детства, и он несколько дней назад умер.

Это печальное событие заставило Филиппо в конце августа приехать в Венецию, и снова в покоях Элены занял место ее призрак. Для Мариэтты это был добрый знак — стало быть, Элена жива и содержалась в одном из потайных покоев палаццо Челано.

Элене казалось странным, что она до сих пор жива, пребывая столь долгое время в этом темном, сыром полуподвале, куда ее заточил Филиппо, но в последнее время ее стали донимать слабость и непрекращающийся кашель. Но ничего, скоро смерть освободит ее, и Элена будет даже рада, когда она постучится в дверь. Может быть, это произойдет тихо и незаметно, например, во сне.

Страх сковал все ее члены, когда она в тот роковой вечер заслышала шаги Филиппо, возвращавшегося по коридору в ее спальню. К счастью, сначала он направился в свою спальню, и она уже думала, что не увидит его до самого утра, но ошиблась. Сначала до нее донесся странный скрипучий звук, будто отворили давно не открывавшуюся дверь, затем на короткое время все стихло. Элена не решилась встать и посмотреть, что же это было, но оставалась сидеть в постели с зажженной свечой, стоявшей на ночном столике. Потом, к своему немалому удивлению, она услышала женские голоса, И тут открылась дверь, соединявшая ее спальню со спальней супруга, и к ней вошел Филиппо, так и не снявший верхней одежды.

— Одевайся! — коротко бросил он.

Она уселась в постели.

— Что это за женщины в твоей спальне?

Филиппо не удостоил ее ответом, просто сорвал с постели одеяло и потянул ее за руку, заставив подняться.

— Делай, что я тебе сказал! Захвати с собой плащ потеплее — он тебе пригодится.

Она поспешно набросила на себя то самое платье, в подкладку которого были зашиты бумаги. «Значит, он собирается куда-то отправить меня», — мелькнуло в голове у Элены, но она понятия не имела, куда именно. Ей не дали времени на то, чтобы привести в порядок прическу, и она сунула гребень в карман. В последний момент ей удалось взять с собой и кошелек, в котором лежали наиболее ценные из ее украшений. Возвращаться в этот дворец она не собиралась, как бы ни сложилась ее дальнейшая судьба. В данный момент ее волновало лишь одно — как можно скорее передать эти бумаги в руки Мариэтте.