– Товарищ Сталин, мне известно о выдвижении передовых немецких частей севернее Красной Поляны, – отвечал Рокоссовский, – и я уже подтягиваю туда силы с других участков. Только сил этих очень уж мало…

– Очистите район Красной Поляны от противника, а мы сейчас же отдадим распоряжение об усилении этого участка войсками Московской зоны обороны.

Спустя час начальник штаба фронта Соколовский сообщил командующему 16‑й армией, что из фронтового резерва для атаки Красной Поляны посланы танковая бригада, артполк и четыре дивизиона «катюш». К этому времени Рокоссовский уже отправил туда все, что смог собрать, – два батальона пехоты и два пушечных полка.

С рассветом артиллерия 16‑й армии открыла огонь по обороне врага в Красной Поляне. Бой продолжался весь день, и лишь с наступлением темноты наши танкисты при поддержке артиллерии ворвались в Красную Поляну, захватили пленных, машины, артиллерийские орудия. Угроза обстрела советской столицы была ликвидирована.

Через пару дней немцы вновь вернули себе Красную Поляну. В закрытых материалах я не нашел никаких сведений относительно этой таинственной истории.

Представим на секунду, что немцы действительно доставили в Красную Поляну дальнобойные 17-см и 21-см орудия. Увезти их при отступлении они бы явно не успели, и захват хоть одного дальнобойного германского орудия был бы растиражирован Информбюро на весь мир. Судя по всему, какому-то колхознику или учительнице что-то привиделось, а не дюже умные дяди из НКВД поспешили донести непроверенную информацию Сталину. Ну и пошло-поехало…

Ставка решила усилить 16‑ю армию, находившуюся на направлении танкового удара противника. В 16‑ю армию к 25 ноября была переброшена из 49‑й армии 7‑я гвардейская стрелковая дивизия со своей штатной артиллерией. Из резерва Ставки в 16‑ю армию были переброшены 354‑я стрелковая дивизия, 36, 40‑я и 49‑я стрелковые бригады со своей артиллерией. Кроме того, с 16 по 28 ноября 16‑я армия была усилена 471‑м пушечным артиллерийским полком (из резерва фронта), 533‑м, 766‑м, 509‑м противотанковыми артиллерийскими полками (из 5‑й армии) и 610‑м противотанковым артиллерийским полком (из 43‑й армии).

B результате контрудара 1‑й ударной армии, упорной обороны соединений 16‑й и введенной в сражение 20‑й армий, а также благодаря проведенным перегруппировкам общевойсковых соединений и артиллерийских частей оборона войск Западного фронта севернее Москвы оказалась весьма стойкой. Противник был вынужден приостановить наступление, а на ряде участков перейти к обороне.

На левом крыле Западного фронта германские войска еще в конце октября вышли на подступы к Туле. С 30 октября по 6 ноября они пытались захватить Тулу в лоб, но все их атаки были успешно отражены войсками 50‑й армии и отрядами тульских рабочих, опиравшихся на хорошо организованную противотанковую оборону и систему огня Тульского боевого участка. С 10 по 16 ноября последовал новый удар противника в обход Тулы с северозапада (в стык 49‑й и 50‑й армий). В это же время было предпринято наступление на Серпухов. Но и эти попытки прорвать оборону левого фланга войск Западного фронта решительного успеха не имели.

Потерпев неудачу в районе Тулы, германское командование решило прорваться к Москве, обойдя Тулу с востока. С этой целью основные силы 2‑й танковой армии противник сосредоточил юговосточнее Тулы. Соотношение сил 2‑й германской танковой армии и 50‑й советской армии было примерно следующим: против 28–30 тысяч солдат и офицеров 50‑й армии противник имел около 40 тысяч; в 50‑й армии было всего 126 орудий (из них половина противотанковых) и 314 минометов, в то время как у немцев было около 500 орудий (из них более 200 противотанковых) и 350 минометов, и, наконец, против 45 танков 50‑й армии противник располагал 500–600 танками. Таким образом, немцы имели почти полуторное превосходство в людях, четырехкратное превосходство в орудиях и одиннадцати-, тринадцатикратное превосходство в танках. Понятно, что эти цифры взяты мной из совет ских отчетов.

Удар юго-восточнее Тулы немцы нанесли 18 ноября, прорвав слабый фронт войск 50‑й армии, и к 23 ноября их части вышли в район Венева. В боях за Венев противник понес большие потери в танках от огня зенитной артиллерии, выполнявшей задачи по противотанковой обороне города. Однако немцам удалось овладеть городом и развернуть наступление на Каширу и частью сил на Михайлов. Это создавало угрозу коммуникациям Москвы с центральными и восточными районами страны. Поэтому командование фронта приняло решение приостановить продвижение врага на каширском и рязанском направлениях.

С этой целью был подготовлен контрудар по немецким войскам, подходившим к Кашире. Контрудар наносила оперативная группа генерала Белова: две кавалерийские дивизии, 112‑я танковая дивизия, 9‑я отдельная танковая бригада, два танковых батальона и части 173‑й стрелковой дивизии со своей штатной артиллерией. В течение 27–30 ноября оперативная группа генерала Белова, нанося фланговые удары, разбила южнее Каширы части 17‑й танковой и подошедшей 28‑й моторизованной дивизий противника и отбросила их к Мордвесу.

Оправившись от этого неожиданного удара, немцы 3–4 декабря вновь атаковали Тулу с востока. Части противника перерезали севернее Тулы шоссе на Москву, но захватить Тулу, соединиться с 43‑м армейским корпусом, действовавшим в районе Алексина, и развить наступление на Москву врагу не удалось.

Несмотря на провал наступления севернее и южнее Москвы, германское командование не отказалось от намерения прорваться к столице. В начале декабря оно решило нанести еще один удар на Москву на центральном участке Западного фронта.

Сосредоточив западнее Наро-Фоминска значительные силы пехоты и более 100 танков, противник 1 декабря атаковал части 33‑й армии (на узком 1–2-км фронте), прорвал их оборону и передовыми частями устремился в направлении Кубинки (в полосу обороны 5‑й армии), угрожая выйти в тыл нашим войскам, оборонявшимся в районе автострады Минск – Москва.

Однако в районе Акулово германские войска встретили сильную противотанковую оборону 5‑й армии, прорвать которую не смогли, и были вынуждены повернуть на восток, в сторону Апрелевки. 2 декабря прорвавшаяся группировка врага оказалась в глубоком тылу 33‑й и 5‑й армий, в 25 км от линии фронта. Кроме того, в этот же день противник частью сил 3‑й моторизованной и 183‑й пехотной дивизий при поддержке 20–30 танков прорвался в стыке 33‑й и 43‑й армий и проник в глубину нашей обороны на 8–10 км.

Для ликвидации прорыва противника командование фронта специально создало оперативную группу (одна стрелковая бригада, два лыжных и два танковых батальона и одна танковая бригада). Контрударом этой группы (3–4 декабря) прорвавшийся противник был разбит и положение на центральном участке фронта к 5 декабря полностью восстановлено.

Рассказ о германском наступлении под Москвой закончу еще одной цитатой Пауля Кареля: «Мороз ударил в ночь с 6 на 7 ноября. По всему фронту группы армий „Центр“ внезапно наступила зима. Пришел тот самый небольшой и такой желанный морозец, сковавший грязь и давший технике возможность двигаться вперед. По „загоравшим“ у дорог войскам прокатился вздох облегчения. Да, у них не было зимнего обмундирования – многие еще носили летнюю форму, – но наконец-то кончалась эта ужасная грязь.

Артиллеристы вытаскивали пушки из замерзшей земли, повсеместно ломая колеса и оси лафетов. Ну и что в конце-то концов? Возобновились поставки того, о чем уже почти забыли, вернулось все, что так «греет» солдата на передовой: сигареты, письма из дома и спиртное. Появились запчасти, и танки стали возвращаться в строй, один за другим выходя из передвижных полевых мастерских. На передовую потекли патроны, снаряды, гранаты и мины. Потихоньку вновь начала крутиться машина войны. Вернулась надежда, что Москву все же удастся взять…

Но войска были настолько измотаны, что нуждались в передышке. Поэтому первые дни стали особо напряженными днями для частей тылового обеспечения…