Анна машинально произнесла поздравления и даже задавала какие-то вопросы, хотя с трудом осознавала, что говорит. Она чувствовала себя больной и разбитой.

— Я навестила ее, как только все узнала, и застала Эмилию в прекрасном настроении. Думаю, она хотела иметь сына единственно для того, чтобы назвать его Ричмондом.

— Ричмонд, — старательно повторил маленький Джордж.

— Правильно, дорогой Джордж. Постарайся запомнить это имя, так зовут твоего братика, — сказала Августа.

Она забрала Джорджа на денек и сказала, что собирается заниматься сегодня с обоими племянниками, и если будет хорошая погода, поедет с ними кататься.

Как только Августа с мальчиками ушла, Анна медленно побрела через роскошно обставленные комнаты, словно в первый раз обращая внимание на мебель. Ричмонд в течение многих лет собирал ее, и все здесь нравилось Анне, и было ей по вкусу, от картин до ваз и украшений, каждое из которых он тщательно подбирал, так что общее впечатление от комнат было чрезвычайно гармоничным.

Акварели местных художников доставляли Анне особенное удовольствие и радость, и она часто останавливалась перед своей излюбленной работой, изображавшей мужчину в голубом верхом на осле. Мягкие краски и сюжет очаровывали ее.

Глядя из окна на траву, которая вот-вот пожухнет и пожелтеет, она видела мраморную скамью, на которой накануне вечером сидела с Гарри. Анна разволновалась при виде ее. Гарри был живым и реальным — в нем одном заключалась для нее жизнь, а она была чужой среди всего великолепия этого дома. Она была как бы той самой, какая проводила сезон в Бате и полюбила там молодого офицера. Она была Анной, которую жестоко обманули, и которая едва не умерла от любви. Она была женой преуспевающего человека, именно такого, о котором мечтала для нее миссис Бейчер, но все это произошло по ошибке.

Анна не смела думать о сыне, ибо сразу осознавала, какой трудный выбор ей предстоит.

Она поднялась в свою комнату. Дверь в комнату Ричмонда была открыта, и слуга собирал там простыни и белье для стирки. Он сказал, что сахиб ушел некоторое время назад. Она велела слуге поторапливаться, и он поспешно исчез, явно удивленный — госпожа никогда не говорила с ним так резко.

Оставшись одна, Анна нашла розовый шелковый мешочек, в котором хранила письма Гарри, села на кровать и стала их перечитывать. Каждое письмо будило воспоминания, и восторженный оптимизм первого послания внушил ей чувство странной надежды. У нее появилось такое ощущение, будто что-то изменится в их истории, хотя она отлично знала, чем все закончится.

Когда она дошла до последнего письма, ее охватило то же чувство растерянности и непонимания, которое она испытывала тогда, когда письма перестали приходить.

Ее собственные чувства едва не погубили ее, но что испытывал Гарри? Как он провел оставшееся время в Англии? Каким горьким разочарованием должна была казаться ему ее внезапная перемена, и какая жестокая насмешка скрывалась за их страданиями.

Анна плакала, читая письма.

Измученная нахлынувшими воспоминаниями, она заснула крепким сном, и по возвращении домой Ричмонд застал ее спящей. Правая рука у нее была откинута на шелковый мешочек, а письма лежали рядом, на кровати. Ричмонд по виду писем понял, что их часто перечитывали. Он стоял, терзаемый сомнениями. Подпись в письмах бросалась в глаза. Гарри…

Анна беспокойно зашевелилась и проснулась, подняла на мужа взгляд и пристально смотрела на него, будто на незнакомца. Постепенно она осознала, что с ней и где она.

— Должно быть, я уснула, — неуверенно сказала Анна.

Он поднял письмо, упавшее на пол, и посмотрел на дату.

— Июнь 1808 года, — сказал он, протягивая его жене.

Затем он отвернулся и застыл, стоя к ней спиной, а она молчала, понимая, что больше не в силах его обманывать.

— Позволь мне все объяснить, — сказала она. — Много лет назад я была жестоко обманута, и из-за этого пострадали многие, в том числе и ты. Я причиняю тебе огромное зло, Ричмонд, но не намеренно. Ты мне веришь?

— Я знаю, ты всегда говоришь правду, — сказал он. — Обман, о котором ты обмолвилась, имеет отношение к капитану Смиту, не так ли? Анна, ты стала совершенно другой с тех пор, как он появился в нашем доме. Расскажи мне все, и я постараюсь тебя понять.

— Я люблю его, — сказала она.

— Любишь? — Ричмонд резко обернулся, и его побледневшее лицо стало совсем белым.

— Мы встретились с ним, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Это долгая и печальная история. Ричмонд, мы полюбили друг друга во время моего первого сезона в Бате, а бабушка разлучила нас. Я считала, что он умер, а ему сказали, что я больше его не люблю. Мы не встречались до того самого дня, когда ты привел его к нам в гости.

— Так вот в чем дело, — медленно проговорил Ричмонд. — Я знал, что происходит нечто странное, но не мог взять в толк, что именно. Господи, Анна, почему ты мне ничего не сказала?

— А что я могла тебе сказать? Наши чувства возобновились с прежней силой.

— Тебе следовало рассказать мне о нем еще до нашей женитьбы. Я же поведал тебе о своей первой любви, потому что уважаю тебя. Теперь я понимаю, ты не слишком высокого обо мне мнения.

— Нет, я всегда уважала и буду тебя уважать! Но я была не в состоянии делиться с кем бы то ни было своим самым сокровенным.

— Будь я проклят, если что-либо понимаю! Ведь я полностью тебе доверился.

— Но твоя первая любовь жива. А мне сказали, что Гарри мертв. Я не могла о нем говорить — даже с тобой. Моя любовь к нему стала частью моей жизни, которую я считала неприкосновенной. Я постоянно поминала его в своих молитвах, но никогда, даже в самых отчаянных мечтах, я и подумать не могла, что он жив и здоров. Судьба обошлась с нами слишком жестоко.

Ричмонд долго молчал, сохраняя непроницаемое выражение лица. Наконец он заговорил.

— Ты действительно его любишь? — спросил он. — Может быть, это чувство, способное перегореть, или оно неизменно? Сейчас ты обязана сказать мне правду.

Анна замерла. У нее не было ни малейших сомнений в том, что она любит Гарри, но она испытывала к Ричмонду глубокую привязанность.

— Так что же?

— Я люблю Гарри. Всегда любила, и всегда буду любить. — Сказав это, она испугалась, так как никогда еще не видела Ричмонда в таком гневе. — Лучше бы ты не познакомился с Гарри! — заплакала она. — Лучше бы нас миновала эта горькая чаша!

— Больше ни слова, если можно, — сдержанно сказал Ричмонд. — Нам больше не о чем говорить.

Он вышел из комнаты, и Анна слышала, как он хлопнул дверью, уединившись в библиотеке.

Вскоре раздался гонг к обеду. Через какое-то время наверх поднялся Акбар и заглянул в комнату Ричмонда.

— Сахиб еще не готов к обеду, — встревожено сказал он Анне.

— Сахиб хочет, чтобы его не беспокоили, — сказала она.

Старый Акбар выглядел взволнованным, поскольку хозяин никогда не отступал от заведенного порядка. Он вопросительно взглянул на Анну.

— Сахиб устал, — сказала она, и Акбар, получив объяснение, ушел.

У Анны тоже не было аппетита. Августа обедала в гостях. Няня привела Билли Боя домой. Проходя мимо библиотеки по дороге в детскую, Анна увидела Ричмонда. Он сидел за столом, к ней спиной, опустив голову на руки.

Всю ночь Анна беспокойно металась по постели и заснула только под утро. Проснувшись, она не сразу вспомнила, что произошло, только лишь ощущала сильнейший гнет на душе с момента, как открыла глаза.

Они с Ричмондом всегда завтракали в одиночестве в маленькой комнате, выходившей в сад. Сейчас она страшилась туда войти, хотя слышала, как Акбар отдает приказания слугам. Наконец она набралась смелости.

Ричмонд сидел на своем обычном месте, поставив перед собой книгу. Он был бледен, но вел себя как обычно: встал, поклонился и пожелал ей доброго утра. Она разлила чай по чашкам и заставила себя съесть пару тостов. Ричмонд сказал, что стоит ожидать жары, так как он только что слышал пение медника, небольшой пичуги, всегда предвещающей наступление жаркой погоды.