Мы же решаем начать наш осмотр раннехристианских достопримечательностей с «Марьямана» — старого, в византийском стиле дома, где некогда нашла приют Дева Мария. Известно, что Иисус поручил заботу о матери своему любимому ученику Иоанну. В том, что Мария в последующем действительно жила в его доме, христианская церковь едина. А вот в вопросе о том, где Богородица провела последние годы и преставилась, начинаются расхождения. Если православные богословы утверждают, что Дева Мария умерла в Иерусалиме, то католики склонны считать, что это произошло в Эфесе. В частности, они ссылаются на видения тяжело больной немецкой монахини Катерины Эммерих, которая в начале XIX века подробно описала место, где мы сейчас находимся. Ей виделись сцены из жизни Богородицы и Иоанна Богослова в Эфесе, где она никогда не бывала, а когда у нее появились еще и стигматы — кровавые раны на местах ран распятого Христа, — это вызвало немалый интерес общественности к монахине. К ней даже пожаловал немецкий поэт Клеменс Брентано, составивший из ее рассказов книгу «Жизнь Пресвятой Богородицы». Уже в конце XIX века читавшие эту книгу священнослужители один за другим отправлялись в исследовательские экспедиции в Эфес и с неизменным успехом обретали место, в точности описанное монахиней. В те времена в находящейся в 15 километрах отсюда горной деревеньке обитало немало христиан, и выяснилось, что в день Успения Богородицы у них с незапамятных времен принято приходить именно сюда. Позднее здесь были произведены раскопки, и под руинами с сохранившейся апсидой обнаружили фундамент VI столетия, а под ним еще небольшой слой, датированный I веком. Сейчас дом отреставрирован и превращен в храм, в нем служит пестрая монашеская команда — доброжелательный молодой итальянец, суровый старый индус и две монахини — полячка и американка.

Если насчет места захоронения Богородицы существуют разные версии, то по поводу могилы Иоанна Богослова сомнений нет: она находится рядом со средневековой крепостью, которую мы видели еще с автострады. Мы сворачиваем по коричневому указателю Saint John. Почти тут же справа — большие ворота, на которых написано, что крепость закрыта. Однако сами ворота при этом открыты, и, зайдя в них, мы оказываемся среди усаженных розами, ухоженных развалин, над которыми нависает крепостная стена, словно бы обтянутая двумя гигантскими турецкими флагами и такого же размера портретом Ататюрка — первого президента Турции .

В IV веке на месте могилы была построена маленькая церковь с деревянной крышей, а через 200 лет при императоре Юстиниане здесь возвели огромную базилику с шестью куполами, каждый из которых достигал в высоту 30 метров. Сейчас от нее остались лишь напольные плиты да несколько рядов белоснежных колонн, и на фоне мягкого близкого неба, расцвеченного широкой радугой, кажется, что они вполне могут обходиться и без куполов, что это — храм, разомкнутый ввысь. Здесь же, на большой, в два человеческих роста, обтесанной временем тумбе из красного кирпича свил гнездо аист. Время вечернее, и кроме нас на развалинах почти никого нет. Только среди колонн какой-то экспансивный молодой человек, стоя на коленях, припадает к мраморной плите. Плита установлена во время визита Папы Римского в 70-х годах прошлого века, и под нею, как гласит надпись, покоится Иоанн Богослов. Однако и на кирпичной глыбе, увенчанной гнездом аиста, есть схожая табличка. Быть может, благодаря гнезду глыба с табличкой выглядят гораздо аутентичней.

Возникший словно из-под земли пожилой мужичок в рабочей одежде будто читает мои мысли. «Здесь», — указывает он на гармонирующую с цветом его лица кирпичную глыбу. Затем, махнув рукой в сторону мраморной плиты, пренебрежительно усмехается. «Я работаю тут 15 лет», — добавляет он, придавая веса своим утверждениям. «Это правительство ничего не соображает. Вот, смотри сюда», — он подзывает нас к частично сохранившейся крытой галерее, ведущей вокруг колонн, и счищает тонкий слой земли, под которым проступает византийский мозаичный пол. Мне кажется, что тот, кто присыпает это никем не охраняемое великолепие землей, очень даже хорошо соображает и, во всяком случае, поступает совершенно правильно. Но турок, расхаживая взад и вперед и будто высматривая что-то на земле, продолжает жаловаться на бестолковость правительства и маленькую зарплату. Мне представляется, что он напрашивается на бакшиш. Но у него более смелые намерения. Убедившись, что рядом никого нет, он достает из кармана тряпицу, в которую завернуты старинные монеты. Потом я еще не раз встречу продавцов монеток на античных руинах. Но этот по сравнению с ними — артист, да вдобавок симпатяга. «Вот смотрите, что я тут нашел», — говорит он, и кажется, что именно так, блуждая по развалинам и глядя под ноги, он их и подобрал. А уж с каким азартом он кусал их и швырял об камни, когда мы усомнились в подлинности монет. Из этнографического интереса мы вступили в торг, а дальше мне уже было неудобно повернуться к нему спиной и уйти. Тем более что он проработал здесь 15 лет и у него пятеро детей и такая добродушная и красная, пусть даже не от смущения, физиономия. «Как тебя зовут?» — спрашиваю я у него на очередном витке торга. «Али, Мустафа, Осман — любое имя, какое тебе больше нравится», — отвечает он, глядя по-прежнему себе под ноги, будто по выработавшейся за многие годы профессиональной привычке. Да, тут он прав, у черной археологии имен много, но суть одна…

Могилу автора Апокалипсиса и любимого ученика Христа неподалеку от Эфеса словно охраняет свивший на ней гнездо аист Могилу автора Апокалипсиса и любимого ученика Христа неподалеку от Эфеса словно охраняет свивший

Любимый ученик

Апостол Иоанн известен как любимый ученик Иисуса, автор четвертого Евангелия и Апокалипсиса. Вместе с апостолом Андреем он был первым, кого Христос призвал следовать за собой. Некоторые ученые даже предполагают, что Иоанн приходился Христу двоюродным братом. Так это или нет, но, во всяком случае, Иоанн был единственным из апостолов, кто стоял у Креста и кому Иисус поручил заботу о своей матери. По апостольскому жребию Иоанн отправился в Эфес — столицу римской провинции Азия. Вероятно, в это путешествие апостол пошел вместе с Богородицей, хотя, по другим сведениям, Мария в это время проповедовала в Армении и Грузии.

Как бы там ни было, последние годы своей жизни она провела вместе с Иоанном в небольшом домике в Эфесе. Сам же апостол начал в провинции антиязыческую войну, сопровождавшуюся многими чудесами. Однако во время гонений на христиан при императоре Домициане (правил в 81—96 годы) его арестовали и отправили на суд в Рим.

Пребывание Иоанна в столице империи также сопровождалось чудесами: на него не подействовали ни яд, ни кипящее масло. Разочаровавшись в намерениях казнить святого, император отправил его в ссылку на остров Патмос. Именно там, по одной из версий, и были написаны и Евангелие, и Апокалипсис. В Эфес, где, вероятно, апостол и закончил Евангелие, ему удалось вернуться только при императоре Нерве (правил в 96—98 годы). Там он и провел остаток дней. И опять не обошлось без чудес.

Существует апокриф, довольно популярный в средневековой Европе, согласно которому Иоанн не умер. Так же, как патриарх Енох или пророк Илия, он стал одним из тех, которому была дарована вечная жизнь во исполнение пророчества Христа: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего во Царствии Своем» (Мф. 16:28). По легенде, на 120-м году жизни Иоанн попросил семерых любимых учеников похоронить себя живым. Узнав об этом, остальные христиане Эфеса раскопали могилу. Она оказалась пустой. Но каждый год 8 мая земля на этом месте мироточила и многие, прикоснувшиеся к ней, исцелялись.

Павел Котов

Гало над Эфесом