— Ты просто ненавидишь меня, ведь так? — пробормотала она, темно-синие глаза от боли стали почти черными. — Что такого я сделала, что ты так ко мне относишься?
— Конечно, я не ненавижу тебя, — пылко возразил он, резко проведя рукой по черным волосам. — Я пытаюсь защитить тебя. Ты моя жена, и я не хочу, чтобы ты пострадала.
— Чушь! — закричала она, сжав кулаки. — Сидеть, как привязанная, на одном месте — это гораздо хуже того, что может случиться в командировке! Я здесь только наполовину живая. Я схожу с ума, час за часом глядя на эту чертову пишущую машинку, в голову совсем ничего не лезет, чтобы перенести на бумагу! И не говори мне, что я твоя жена! Все наши отношения свелись к тому, что мы почти год спали вместе, потом ты пошел своим путем, а я своим, и я гораздо счастливее сейчас, чем когда была с тобой. Ты еще более никчемный муж, чем я никудышная жена!
Салли остановилась и судорожно вздохнула, пытаясь справиться с желанием что-нибудь сломать или накинуться на него с кулаками. Несмотря на темперамент, обычно она не была настолько безудержной, и сознавала, что разочарование почти лишило ее самообладания.
— Никчемный или нет, ты — моя жена и ею останешься, — холодно заявил Рис, роняя слова как камни ей на голову. — И моя жена не будет ездить в зарубежные командировки!
— Почему бы тебе просто не пристрелить меня? — неистовствовала она, переходя на крик. — Это более милосердно, чем свести меня с ума от скуки! Черт бы тебя побрал, Рис, зачем ты вообще женился на мне! — сокрушалась она.
— Я женился, потому что пожалел тебя, — прямо сознался он.
Она вспыхнула от оскорбления.
— Ты… Ты жалел меня? — заорала она, взбесившись от ярости.
Еще никто так ее не унижал!
— Ты была такой маленькой и одинокой, — объяснял Рис спокойно, будто каждое слово не стегало по ее обнаженным нервам. — И так жаждала любви и общения. Я подумал: «Какого черта, почему бы и нет?» Мне было двадцать восемь лет. Самое время жениться. Кроме того, был еще дополнительный бонус.
— Да, — отрезала она, подойдя к окну, и посмотрела вниз на улицу, на что угодно, только чтобы не видеть дразнящего смуглого лица и язвительных глаз. — Ты получил защиту от всех преследующих подружек!
Салли с удовольствием представила, как бьет его кулаком по губам, но останавливала мысль, что Рис не позволит ей удрать безнаказанной. Он найдет, чем отплатить.
Он усмехнулся ее темпераменту и подошел сзади, так близко, что дыхание шевелило волосы у нее на виске.
— Нет, детка, дополнительный бонус — это то, как ты возбуждалась всякий раз, когда я дотрагивался до тебя. Ты выглядела такой тихой и покорной, пухленькой маленькой голубкой, но в постели превращалась в дикую кошку. Такой контраст сводил с ума.
— Могу себе представить, как ты умирал со смеху! — выпалила она, побагровев от обиды.
— О, нет, я никогда не смеялся, — заверил Рис, голос внезапно стал мягким и нежным. — Любовь между нами была слишком хороша. Никакая другая женщина никогда не походила на тебя. Ты совершенно изменилась во всем, кроме пылкого отклика на мои прикосновения.
Ее гордость была задета и она резко парировала:
— Забудь об этом. Это ничего не значит.
— Уверен, что значит. Это значит, что я снова обрел жену. Я хочу вернуть тебя, Салли, — вкрадчиво сообщил он.
Она с изумлением повернулась, встала перед ним, и вытаращилась на него глазами, огромными на маленьком лице.
— Ты издеваешься! — дрожащим голосом обвинила она. — Это невозможно!
— Не думаю, что совсем уж невозможно, — пробормотал Рис, поймав ее, притянул поближе к себе и спрятал лицо в ее волосах. — Я в любом случае никогда и не собирался позволить тебе уйти, — увещевал он низким и соблазнительным голосом.
Она знала, что он нарочно использует эротическую власть своего тембра, чтобы разоружить и завлечь ее, но осознание этого факта совсем не придавало сил для борьбы с ним. Она задрожала и попыталась отстраниться, но его захват усилился.
— Я думал, что ты сдашься и позовешь меня. Я был сыт по горло твоим ворчанием и решил преподать тебе урок, — признался он, поднимая голову и глядя в ее изумленное лицо. — Но ты не звонила, а я занимался карьерой, так время и прошло. Семь лет — долгий срок, который мы провели порознь, но за эти годы мы оба повзрослели, и я собираюсь снова потянуть за ту ниточку, которая все еще связывает нас, любимая!
— Не валяй дурака! — возразила Салли, покачав головой, отрицая его небрежное предположение, что у нее в этом вопросе нет выбора и она покорно пойдет по указанному пути.
Ему предстоит узнать о ней очень много нового!
— Ничего не получится, Рис. Мы теперь совершенно другие люди. Я больше не хочу на привязи сидеть дома. Есть так много всего, что мне хочется сделать, и я никогда не смогу охватить все. Я хочу идти вперед.
— Я иногда буду путешествовать, снимая документальные фильмы, контракт на которые подписал. Ты могла бы оставить работу и ездить со мной, — предложил он, и она подпрыгнула, как будто он бросил в нее змею.
— Бросить работу? — эхом отозвалась она, совершенно ошеломленная. — Рис, ты в самом деле спятил? Я не хочу проводить свою жизнь, следуя за тобой, как приклеенная! Это не только занятие, но и моя карьера тоже. Если ты так сильно хочешь, чтобы мы были вместе, брось свою работу.
Она сжала губы в твердую линию и вызывающе посмотрела на него.
— Я зарабатываю больше, чем ты, — протянул Рис. — Поэтому уйти — просто глупость. Кроме того, я владею этим журналом.
— Глупость — это вся эта идея насчет того, чтобы снова жить вместе, — взъярилась она. — Почему бы просто не развестись по-тихому? Не волнуйся, я не буду требовать алименты, я в состоянии сама себя обеспечить…
— Нет, — прервал он, подбородок напрягся, в глазах замерцал гнев. — Никакого развода, ни при каких обстоятельствах.
— Ладно, возможно, ты можешь помешать мне получить развод, — признала она. — Но я не обязана жить с тобой и не обязана работать на тебя. Есть другие журналы, газеты и агентства новостей, и я хороша в своей профессии. Мне не нужен ни ты, ни твой журнал.
— Вот как? Я уже говорил тебе раньше, что у меня много друзей, и если я намекну, что не хочу, чтобы тебя куда-то взяли, поверь мне, ты не будешь репортером. Возможно, ты сможешь получить работу в ресторане или водителем такси, но если я захочу, ты лишишься и ее.
Его глаза сузились, нацелившись на нее, и усмешка пересекла смуглое лицо.
— А пока что ты — все еще моя жена, и я собираюсь обращаться с тобой именно как с женой.
В словах была скрыта угроза, и Салли глубоко вздохнула. Нервы посылали тревожные сигналы, потому что она поняла, что он намерен возобновить свои брачные права.
— Я получу судебный ордер, предписывающий тебе держаться от меня подальше! — выпалила она, слишком сердитая, чтобы отступить, даже зная, что, осмелься она на это, Рис пойдет на любые меры, чтобы получить то, что хочет.
— Судебный ордер очень трудно получить, если в ход пущено нужное давление, — поддразнил он, наслаждаясь своей властью над ней. — И очень скоро тебе понравится быть рядом со мной, как раньше. Если я правильно помню, основой всех твоих жалоб было то, что меня никогда не было дома. Давай хотя бы попробуем начать все сначала, а? — промурлыкал он. — И ты хотела детей. У нас будут дети, столько, сколько захочешь. Собственно говоря, я готов начать делать их прямо сейчас.
Салли заскрипела зубами от ярости и еще больше от боли, что он посмел упомянуть о детях. Животное!
— У меня был сын, спасибо! — задохнулась она, набросившись на него с нестерпимой потребностью причинить ему боль в отместку за свои страдания. — И если я правильно помню, мистер Бэйнс, вы не хотели его! Я выносила его одна, родила одна и похоронила одна! Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в чем-либо от тебя!
— Меня не волнует, нуждаешься ли ты во мне, — заявил он, рот сжался в мрачную линию от ее неосторожных слов. — Я могу заставить тебя желать меня, и это все, что имеет значение. Можешь плевать в меня, стрелять, все что угодно, но мы оба знаем, что если я захочу, то возьму тебя. Просто уясни себе, что ты моя и я не позволю тебе уйти. Теперь я готов остепениться, на сей раз по-настоящему. Ты моя жена, и я не возражаю против нескольких детей, прежде чем мы состаримся.
