Иди, иди сейчас же, подталкивал ее внутренний голос, прежде чем он вернется и унизит тебя еще больше. Еще больше?Может ли унижение быть большим, чем те слова, которые она услышала, когда прошла последняя волна их удовольствия?

— Так, — сказал он, отстранившись от нее и вставая. — Вы получили то, что хотели, а теперь уходите.

Что она хотела!

Но ведь он тоже этого хотел, верно? Конечно, он хотел, но она первая спровоцировала его.

Она открыла дверь в коридор и с облегчением вздохнула. Коридор был пуст. Слава богу, завтра он уедет. Что случилось между ними, она сохранит в тайне для ее блага и для блага Нироли. А за хруст разрываемой обертки, все еще звучавший у нее в ушах, она должна быть ему благодарна. По крайней мере, это означало, что единственным доказательством этого безумия будут только ее воспоминания.

Но как она могла не чувствовать себя потрясенной? После всего у нее осталось не только ощущение вины и стыда из-за своего поведения, но также и беспокойство о добавившейся ответственности перед ее будущей ролью жены короля Нироли. Как она могла так увлечься своими чувствами, чтобы нарушить все правила и законы, которые автоматически вступили в силу, как только она дала свое согласие выйти замуж за принца Кадира? Как для королевской невесты, так и для королевской жены делом первостепенной важности является блюсти свою честь. Она не сомневалась, что король Джорджио навел справки о ее прошлом и продолжительный период целибата сыграл не последнюю роль в его выборе.

Она не должна вспоминать о том, что случилось. Ей нужно выкинуть из головы это прямо сейчас. Иначе ей пришлось бы пойти к королю Джорджио и сказать, что она не выйдет замуж за принца Кадира. Натали побледнела. Что из того, что она будет свободна? Ведь это не значило, что он… загадочный Леон Перез снова захочет ее. То, что она просто подумала об этом, уже было безумием. Кроме того, она обязана помнить о своем обещании. Она уже сделала свой выбор и не хотела, чтобы ее будущее было наполнено болезненным желанием к мужчине, который ясно дал ей понять, что он о ней думает.

Натали ухватилась за данное слово, как за спасительную соломинку. То, что она сделала, было непростительным и ужасным. Она должна признать это, а потом забыть, списать случившееся на разыгравшиеся перед свадьбой гормоны. Ее проступок остался в прошлом, а ей необходимо смотреть вперед и готовиться к запланированному будущему.

Кадир мрачно окинул взглядом пустую комнату. Она ушла. Тихая музыка и приглушенный свет служили слишком хорошим напоминанием о том, что случилось. Запах незнакомки, казалось, впитался в его кожу, несмотря на горячий душ. Это была непривычная смесь чувственной теплоты с оттенком чего-то, что он не мог определить.

Какой смысл терять время и думать о ней? Она для него — ничто. Просто женщина, подвернувшаяся в подходящий момент. Он бы не воспользовался ее предложением, если бы не обещание, данное им у постели умирающей матери, закончить отношения со своей любовницей — и как результат, слишком затянувшийся период воздержания.

К тому же будущему королю и супругу не подобает заниматься случайный сексом с незнакомой женщиной — с массажисткой, черт возьми! Что случилось с его выдержкой? Обычно он довольно легко справлялся со своими сексуальными желаниями. К тому же ему всегда нравились маленькие изящные женщины, а не чувственные амазонки с роскошными формами. Тем не менее, он все же уступил непонятно откуда взявшемуся вожделению.

Во всяком случае, этого нельзя было допускать вновь — ни с одной женщиной.

Кадир не собирался быть одним из тех правителей, которые, размахивая флагом своих высоких моральных принципов, втихаря предаются греху. В его жизни отныне нет места случайным связям. Конечно, у него было немало женщин, особенно в период его спортивной карьеры, но все это уже давно в прошлом. И последние несколько лет он встречался лишь с одной женщиной — Захрой.

Они стали любовниками только после смерти ее мужа. Своего рода это было очень удачное решение. Ему нравился их союз. Он не хотел привносить в их отношения эмоции. Любовница с бьющими через край чувствами его бы вряд ли устроила. Да и жена тоже.

В Венецию он приехал по делам, связанным с недвижимостью его матери, и был рад теперь, что заказал в отеле номер на имя, которым пользовался еще во времена своей спортивной карьеры. Из того, что ему удалось узнать, король Джорджио, его отец, вел довольно свободную жизнь в молодости, но был очень строг в этом отношении к членам королевской семьи, особенно к собственным наследникам.

Кадир нахмурился. Если незнакомка узнает, кто он, тогда, возможно, ему придется отвечать за свой поступок перед отцом. Нечего сказать, приятная перспектива. Как он мог попасть в такую ситуацию? И с кем? С женщиной, обладающей качествами прямо противоположными тем, что он хотел видеть в своей спутнице.

Хорошо, что у него хватило ума позаботиться о мерах предосторожности, в противном случае… О том, что могло бы произойти в противном случае, ему и думать не хотелось. Как такое вообще стало возможным? На нем лежит ответственность не только перед собой, но и перед женщиной, на которой он собирался жениться. Кадир выругался, заставляя умолкнуть свой внутренний голос.

Он начинал жалеть, что вообще приехал в Венецию. Но его мать так любила этот город…

Его губы сжались в тонкую линию. Ему казалось, что он знал свою мать. Он думал, что между ними существовало особое взаимопонимание, но он обманывал себя в этом так же, как и она обманывала его. Меньше всего в эти последние дни, когда она окончательно уступила смертельной болезни, он ожидал услышать, что он вовсе не был сыном своего отца, а появился в результате ее добрачной связи со знатным европейцем. И этим европейцем оказался не кто иной, как король Нироли, глава богатейшей в Европе королевской фамилии.

Кадир превратил миллионное наследство, доставшееся ему от деда, в миллиардное — исключительно благодаря собственным финансовым и экономическим способностям. Нет, ему не нужно было ни богатство короля Джорджио, ни его титул. Все, чего он хотел, — это выяснить, будет ли он чувствовать себя более комфортно в том образе, который неожиданно явила откровенность его матери, чем в том, в котором он пребывал до сих пор.

А если нет? Если он будет таким же чужим в Нироли, каким ощущал себя, будучи шейхом Хадии? Тогда ему придется просто смириться. В конце концов, ему было уже сорок, вовсе не зеленый юнец, ничего не знающий о себе. Нироли могла дать ему возможность развить себя во многих направлениях, в то время как в Хадии у него такой возможности не было. К тому же теперь поздно что-либо менять. Он уже дал обещание своему брату Ахмеду поддержать его заявку на трон шейха Хадии, так же как обещал своему отцу стать будущим королем Нироли.

Но, несмотря на то, что любовная связь матери могла в конечном итоге пойти ему на пользу, он не мог простить ее.

Она утверждала, что на момент встречи с Джорджио уже дала обещание выйти замуж за короля Хадии. Их любовная связь была столь же страстна, сколь и коротка, и ее свадьба состоялась прежде, чем она узнала, что забеременела от короля Джорджио.

— Так почему же ты говоришь мне об этом сейчас, если ты до сих пор не считала нужным это сделать? — спросил он раздраженно.

— Потому что я боюсь за тебя, — сказала она. — Каждый знал, что ты законный наследник шейха, и мне не хотелось лишать тебя этой возможности. Но сейчас… Я стою на пороге смерти, мой сын, и я наблюдала за тобой эти последние недели с тех пор, как умер твой дядя. И как бы ты ни был готов принять ответственность за Хадию, я вижу, что тебе это совсем не по сердцу. Тебе всегда хотелось быть свободным от ограничений нашего маленького королевства, тогда как твой брат вполне способен рассчитывать на годовой доход от добычи нефти и прислушиваться к голосам государственных советников. Ты же никогда бы не смог существовать под ярмом чужого правления.