Нажав кнопку, женщина опустила оконное стекло со своей стороны — свежий воздух хлынул в кабину. Она ждала. Губы ее не дрожали, но глаза были наполнены страшной болью, и с этим она ничего не могла поделать.

Серебристая машина, разогнавшись, проскочила мимо нее, но тут же вернулась обратно. Джейсон вылез из авто, такой же красивый и стройный, как всегда.

Даже если бы она догадалась, что он собирается сделать, все равно сидела бы молча, сжавшись в кожаном кресле. А в это время он пытался открыть дверь ее машины с криком:

— Да ты убьешься!

Ей не хотелось его видеть, не хотелось видеть его мужественное и приятное лицо. Ей не хотелось говорить с ним. Но пришлось это сделать, так как она не могла больше терпеть.

Джорджия повернулась к нему и очень четко, едва сдерживая свой гнев, проговорила:

— Я хорошо освоила быструю езду. Нет никакого риска. Я знаю, что делаю. Если и была какая-то опасность, то только из-за того, что ты плелся в хвосте.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Вылезай из машины! — Прежде чем она успела среагировать, Джейсон перегнулся через нее и выдернул ключ зажигания. Джорджия буквально оцепенела от бешенства.

Но Джейсон неожиданно подхватил ее под руки и вытащил из машины. Только когда ее ноги коснулись травы, Джорджия обрела способность говорить:

— Если ты не уберешь от меня свои лапы и не вернешь мне ключ, я обвиню тебя в приставании. Полиция относится к таким вещам очень серьезно.

— Заткнись! — процедил Джейсон сквозь зубы. Потом он обхватил ее талию, поднял на руки и, не обращая внимания на сопротивление, отнес Джорджию в свою машину, посадил на заднее сиденье, а сам сел рядом.

Все чувства, которые она так старательно подавляла в себе с момента их расставания в Сан-Антонио, вдруг вырвались наружу, когда она влепила ему пощечину. Сквозь кровавый туман, застилавший ей глаза, женщина увидела, как дернулись уголки его рта, и услышала то, что меньше всего ожидала услышать. Он извинился.

— Прости. Я не должен был вести себя так. — Джейсон провел рукой по волосам, приглаживая их, и продолжил: — Когда твоя мать поняла, что ее отношениям с Гарольдом пришел конец, она вернулась в Литем-Корт, села за руль и… это привело к трагическому финалу. Я подумал, что ты…

Прежде чем он успел закончить описание ее возможной судьбы, она прервала его с завидным самообладанием:

— Я — не моя мать. Я не потеряю голову и не попаду в аварию из-за того, что какой-то мужик оказался ублюдком. Я знала, что он таким и окажется. — Джорджия протянула руку: — Теперь отдай мои ключи!

С замиранием сердца Джейсон поглядел в ее необыкновенные глаза, ярко сверкающие на холодном и классически правильном лице.

Она снова стала взрослой и рассудочной, готовой к обороне. Но одновременно Джорджия была весьма сексапильной. И он любил эту женщину. Несмотря на ее отношения с Гарольдом. Обдумав все произошедшее, отбросив эмоции, он не пытался осудить ее.

Ведь она была предана и отвергнута возлюбленным, матерью, изгнана из дома. Она никому тогда не была нужна. А Гарольд оказался единственным человеком, впоследствии посочувствовавшим ей.

Неудивительно, что молодая женщина выказала ответное расположение к отчиму, который не отнесся к ней как к парии. Джейсон пытался понять, забыть это, как и многое другое, — бессонные ночи, проведенные им после отъезда с островов, были тому подтверждением. А сейчас он молил Бога о том, чтобы хватило времени для их последнего разговора.

— Нет, — он отказался вернуть ей ключ, — мне надо поговорить с тобой.

— Не понимаю, о чем. — Джорджия не отвела глаз, даже не моргнула. Она всем видом стремилась показать ему, что способна встретиться лицом к лицу. — Ты уже поблагодарил меня за несколько дней хорошего секса. — Она демонстративно посмотрела на часы. Еще полно времени для беседы, но он-то об этом не знает. — Я встречаюсь с поверенным Гарольда в Литем-Корте. Мне бы не хотелось заставлять его ждать.

— Джорджия, помолчи, — на этот раз голос Джейсона был сладким как мед, а смотрел он на нее так же, как в те дни, когда ей казалось, что все чудесно и замечательно. Сейчас это было чересчур. Она быстро опустила глаза, стараясь, чтобы ее лицо не выдало безумного волнения. Я люблю тебя, — произнес он со странными интонациями. — Но ведь в этом нет ничего нового. Проблема в том, что я просто не представляю себе жизни без тебя. И я настолько глуп, что долго пытался не обращать внимания на столь очевидные вещи. — Он взял ее руку в свои и проникновенно спросил: — Может ли такая яркая, умная женщина, как ты, выйти замуж за идиота?

Пораженная услышанным, Джорджия не отнимала руки, у нее не было сил даже пошевелиться. Она подняла глаза, но смотрела не на него — не решалась, ее взгляд остановился на голых деревьях и зимнем пейзаже за окном.

Что это — еще одна жестокая шутка? Или ей все это снится, и она сама в своих мечтах влагает ему в уста слова, которые он на самом деле вовсе не произносит? Или его последнее предательство оказалось для нее слишком тяжелым испытанием, и она попросту сошла с ума?

— Если ты откажешься, я пойму тебя. Мне страшно об этом подумать, но я пойму. Я должен был найти тебя и объясниться. Еще до того, как мой самолет приземлился в Хитроу, я ругал себя за то, что оказался таким кретином — отказался от единственной женщины, которую люблю. Все ночи после разлуки я не спал, думал о тебе, хотел тебя. Безумно хотел. И я так боюсь из-за собственной глупости потерять тебя снова. — Пожатие его руки становилось все крепче, потом ослабело. — Я отправился в Бирмингем, чтобы сказать тебе обо всем, увидел твою отъезжающую машину и поехал следом.

Сердце Джейсона было готово выскочить из груди. Если она ему немедленно не ответит, он прижмет ее к себе и будет целовать до тех пор, пока не добьется своего, пока жар его поцелуев не растопит лед в ее душе, не наполнит той чувственностью, которая была такой притягательной. Он был не в силах сдержать себя.

Следуя за машиной Джорджии, он поначалу восхищался ее водительскими способностями, тем, как легко и быстро она управляла спортивной машиной. Но потом он вспомнил судьбу Вивьен и не на шутку перепугался…

— Джорджия, выходи за меня замуж, — нетерпеливо повторил он.

Пейзаж за окном заволокло дымкой, она не могла ничего различить. Да, если бы она услышала эти слова несколько дней назад, то немедленно согласилась бы и чувствовала бы себя словно в раю.

Но то было тогда. А сейчас… Она вновь превратилась в сильную, целеустремленную женщину, посвятившую себя лишь своей работе. В женщину, которой никто не нужен. В женщину, которую невозможно обидеть.

— Джорджия, скажи, что ты меня не любишь, и ты получишь назад не только ключи, ты получишь назад свою жизнь. Но если ты продолжаешь любить меня, учитывая и то, что было с нами на островах, — а я в это верю, — то обещаю заботиться о тебе больше, чем о самом себе. Я буду принадлежать тебе без остатка, — он осторожно дотронулся до ее щеки и повернул лицо к себе. — Посмотри на меня.

Стоило ей взглянуть в его умоляющие глаза, подернутые дымкой, и она забыла обо всем, в том числе и о своей карьере. Думала только о том, что она рождена, дабы любить одного-единственного мужчину.

Губы ее раскрылись и затрепетали. К горлу подступил комок. Дыхание перехватило. Сейчас она не смогла бы выговорить ни слова, даже если бы от этого зависело все. На глазах выступили слезы.

Поддерживая ее затылок, он стал целовать соленые капельки на ее щеках и губах в надежде, что эти поцелуи вновь пробудят ее к жизни.

— Я полагаю, это означает «да»? — спросил он с хрипотцой в голосе, когда она наконец судорожно вздохнула и губы ее что-то зашептали.

Они кивнула, и опять ее глаза наполнились слезами. Слезами счастья.

— Да, — тихонько пролепетала Джорджия. — Но ты уверен? Я не вынесу, если ты снова уйдешь…

— Милая… — он прижал ее к сердцу. — Я никогда больше не сделаю ничего, что могло бы тебя обидеть, обещаю. — Он почувствовал, как ее маленькая ручка проникла к нему под пиджак. Через свитер он ощущал тепло ее тела, и все его существо охватило страстное желание любить ее, обладать ею… — Я всегда знал, что люблю тебя, и что ты нужна мне, но у меня были причины для нашей разлуки — дурацкие причины, из-за которых я не мог надеяться на совместное будущее.