Она вспыхнула и смущенно посмотрела на Симону и Дэвида.

— Не обращай на нас внимания, дорогая. — Улыбка Дэвида была немного грустной. — Мы с Симоной пойдем на кухню и приготовим всем чай.

Уиллоу смущенно улыбнулась.

— Учитывая вашу прежнюю попытку, боюсь, мой чайный сервиз этого не переживет!

— Не беспокойся, чай приготовлю я. — Симона поднялась и со своей обычной живостью поцеловала Уиллоу в щеку. — Добро пожаловать в нашу семью, дорогая. По-моему, раньше я тебе этого не говорила, — вдруг поняла она, почувствовав себя неловко. — Я знаю, ты никогда не простишь Расселла за то, что он с тобой сделал. Да и зачем тебе? — горько добавила она. — Но, пожалуйста, постарайся простить меня за то зло, что я причинила тебе.

— Вы же не могли всего знать. — Уиллоу импульсивно обняла Симону.

Симона часто заморгала от навернувшихся слез и повернулась к мужу.

— Ну, пойдем, Дэвид, — сказала она с прежней властностью. — Разве ты не видишь, что они хотят остаться вдвоем? Мы можем позвонить в полицию и из кухни.

Как только Симона и Дэвид вышли на кухню, Уиллоу невольно отошла в другой угол комнаты. Джордан сказал, что любит ее, но может быть, теперь он предлагает ей брак из жалости? Она не перенесет этого!

Он внимательно следил за ней.

— Я на самом деле люблю тебя, Уиллоу, — тихо сказал он.

— Правда? — спросила она.

— Я понимаю, что не так надо было тебе об этом говорить, но… мне надо было тебе сказать, чтобы исчезли боль и беспокойство из твоих глаз.

— И тебе это удалось! — Она печально улыбнулась.

— Боже, стоит мне только подумать о том, как ты страдала! Мне пришлось уйти раньше, потому что я не мог смотреть на тебя, зная, что так подвел тебя. — Лицо его потемнело от гнева.

— Ты меня подвел? — удивилась она.

— Если бы я был добрее к тебе в прошлом, ты бы доверилась мне, — мрачно сказал он. — Вместо этого я оскорблял тебя.

— Я бы не стала тебе рассказывать, Джордан, — спокойно заверила его Уиллоу.

— Ты могла бы довериться! Боже, почему я не знал этого раньше… был ли я с тобой достаточно нежен?

Он ласково взглянул на нее.

— Джордан, о чем ты говоришь, — хрипло сказала она. — Я всегда знала, что ты меня не обидишь. Та ночь с тобой… тогда я впервые испытала наслаждение, — добавила она, покраснев.

— Потому что любишь меня?

— Я…

— Прежде чем ответить, позволь мне… сказать тебе кое-что. — Глаза его вспыхнули. — Я влюбился в тебя в тот момент, когда Расселл впервые привел тебя домой в качестве своей жены. Это правда, Уиллоу, — повторил он, увидев, что она не верит. — Но ты была замужем за моим братом, ждала от него ребенка. Он так явно был влюблен в тебя, что я начал презирать себя за то, что полюбил женщину, которой, казалось, удалось сделать с Расселлом то, чего не удалось сделать со мной Клаудии. Я убедил себя, что ты похожа на нее, такая же честолюбивая и расчетливая. А когда ты ушла от Расселла всего лишь через полтора года брака и он так много оставил тебе, я был уверен, что абсолютно прав. Я сказал себе, что семье… и мне… удалось от тебя избавиться. Но когда на прошлой неделе я узнал, что ты приезжаешь на Джерси, я не мог не встретиться с тобой.

— Джордан, тебе вовсе не нужно всего этого мне рассказывать…

— Нужно, если я хочу убедить тебя, что люблю очень давно, а не поддаюсь чувству жалости или вины, как ты думаешь. Я знаю, — пробормотал он, когда она виновато покраснела. — Уиллоу, я любил тебя прежде, чем узнал обо всем этом. И думаю, что и ты меня любишь.

Она вызывающе откинула голову, ведь годы, когда ей приходилось скрывать свои чувства, сделали ее осторожной.

— Ты так думаешь?

— Ты бы не пришла ко мне в ту ночь, если бы не любила. Боже, физическая любовь — это последнее, что тебе тогда было нужно.

Слезы полились из ее глаз.

— Я очень тебя люблю…

— О, Уиллоу…

— Но не могу выйти за тебя замуж, — покачала она головой.

— Почему? — задохнулся он. — Мне нужно больше, чем просто заботиться о тебе и Дани.

Уиллоу отвернулась.

— В том-то и дело, Джордан, — печально вздохнула она — Что бы ни случилось в будущем, Расселл никогда не оставит меня в покое и всегда будет угрожать нашему счастью. Я долго жила с таким бременем и не стану ни от кого требовать разделить его со мной.

— Ну вот что, я приказываю тебе выйти за меня замуж. Мы любим друг друга, и мы поженимся. Расселл сделал все, что мог, чтобы сломать тебе жизнь, а я позабочусь о том, чтобы ты всегда была счастлива.

Ее умилила высокопарность подобного предложения.

— Это приказ… сэр?

Джордан улыбнулся в ответ.

— Позволь мне сделать тебя счастливой, Уиллоу. — Он обнял ее. — Сделай счастливым меня, — хрипло сказал он.

Губы их почти касались друг друга.

— Это будет сложно, — уступила она.

— На свете нет ничего простого. А ты заслуживаешь счастья. Скажи «да», Уиллоу, пожалуйста!

Она любила его. Она не сомневалась, что и он ее любит, стоило только заглянуть в его темные бархатные глаза.

— Я… да, — сказала она. — Да, я выйду за тебя замуж.

Она улыбнулась ему дрожащими губами.

— Дорогая!

Его нежные губы прижались к ее рту, и сладкая боль поцелуя заставила ее поверить, насколько глубоко этот мужчина любит ее.

— Мы… Это, наверное, полиция. — Он выпрямился, когда позвонили в дверь, в его глазах засветилось беспокойство. — Просто расскажи им правду, дорогая, и… Какого черта?

Он подошел к двери, из-за которой неожиданно раздался приглушенный крик Симоны.

В дверях стоял полицейский, рядом с ним Дэвид поддерживал всхлипывающую жену. Дэвид обратил к ним полный боли взгляд.

— Машина Расселла потеряла управление на скользкой дороге и врезалась в грузовик. Он мертв, — тусклым голосом сказал он.

— Дорогая, перестань крутиться около зеркала! — подтрунивал над ней Джордан. — Все равно на тебя никто и не взглянет!

— Большое спасибо! — притворяясь сердитой, взглянула она на него.

— Ну, ты сделала свое дело, дорогая. — Он присел на край кровати.

— Правда? — поддразнила она. — Значит, теперь эта спальня будет принадлежать только мне?

— О нет, — тихо засмеялся он. — Ты мне все еще нужна. — Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем. — Но Симоне и Дэвиду скоро захочется посмотреть на маленького Джастина.

Оба с любовью посмотрели на своего сына одного дня от роду, который, ни о чем не подозревая, безмятежно спал в колыбели у их кровати.

Почти два года прошло с того вечера, когда Джордан сделал предложение Уиллоу. Это были чудесные годы, годы безумного и безоблачного счастья для обоих. Дани понадобилось всего три месяца после свадьбы, чтобы начать называть Джордана папой, потому что она чувствовала, что он для нее таковым и является.

Смерть Расселла была трагичным разрешением проблемы для Уиллоу. Она искренне сочувствовала Симоне и Дэвиду, потому что понимала, что значит для пожилой пары потерять единственного сына, пусть даже и такого… Они постепенно оправились от шока и часто навещали Джордана и Уиллоу в их лондонском доме, а теперь, волнуясь, ожидали за дверью спальни возможности в первый раз взглянуть на внука.

Уиллоу захотела, к досаде Джордана, родить ребенка дома. Но когда он увидел, насколько была взволнована Дани, когда через несколько минут после рождения ей показали новорожденного брата, всем сердцем одобрил это решение. Дани внимательно посмотрела на краснолицего младенца и, объявив очень взрослым голосом, что он «красавчик», побежала рассказать обо всем Барбаре.

После смерти Расселла Дани не надо было больше ни от кого оберегать, но Барбара уже стала членом их семьи и осталась, чтобы помогать Уиллоу с Дани и новорожденным. Она успокаивала Джордана в ту ночь, когда обычно высокомерный, уверенный в себе муж Уиллоу чуть не упал в обморок, когда его сын увидел свет.

Уиллоу импульсивно сжала его руку в своей, благодарная за то, что этот замечательный мужчина сделал ее счастливой.