Он скучал по Робин. Нелепо было прислушиваться к словам болтливого Пинки, но они эхом отдавались в его голове. Неужели он совершил ошибку, покинув Робин? Разве она не имела права выбирать, что она сама хочет в жизни? Почему он позволил другим решать за нее?

Он все сделал не так. И теперь был далеко от нее. А должен бы находиться рядом, чтобы все объяснить.

Если это можно объяснить.

Дни мелькали, недели летели мимо, и вскоре Патрик потерял счет месяцам. Он привык к жизни в Швейцарии, и она уже не восхищала его так сильно, как в первые дни. Наоборот, тоска по дому становилась все нестерпимее. Иногда Патрик был готов поднять трубку телефона и заказать билет домой, но каждый раз останавливался. Он установил сам себе срок — один год — и собирался пробыть ровно столько вдали от Гринбожа, ни днем меньше.

Но однажды их рутинное существование было нарушено. Пинки долго пропадал где-то и вернулся только под вечер с горящими глазами.

— Вы знаете, — с воодушевлением сказал он Патрику, — я обнаружил неподалеку ферму. Там разводят лошадей. Мне разрешили немного покататься, — хвастливо прибавил он, видя, что его рассказ не произвел на Патрика ни малейшего впечатления.

— Я рад за тебя.

Раньше Патрик очень любил верховую езду. Упоминание о лошадях болью отозвалось в его сердце.

— А вы бы не хотели… — Пинки замялся. — Присоединиться ко мне? — неуверенно закончил он.

— Я? — горько усмехнулся Патрик. — О чем ты говоришь?

— Там есть специальная программа, — ответил Пинки, отводя глаза от хозяина. — Для людей… таких, как вы, — выдавил он из себя.

— Для инвалидов, — безжалостно уточнил Патрик.

Пинки поднял голову.

— Я думаю, вам там понравится, — твердо сказал он.

Патрик прекрасно знал, о какой ферме говорил Пинки. Он был знаком с ее владельцем и неоднократно бывал там. Ему вдруг нестерпимо захотелось хотя бы увидеть эту чистенькую уютную ферму, потрепать лошадь по холке, вдохнуть знакомый запах.

— Хорошо, — неожиданно решился он. — Завтра навестим господина Флемиша.

Лицо Пинки просияло. Он и не надеялся на успех своей затеи.

На следующий день выдалось на редкость ясное утро. Патрик чувствовал непривычное оживление и был благодарен слуге за его идею. Однако он не сомневался, что визит на ферму Флемиша принесет ему только лишние страдания.

Хотя Патрик и Пинки приехали довольно рано, на ферме жизнь била ключом. Старый Флемиш лично вышел поприветствовать наследника МакКойнов, которого знал еще резвым мальчуганом. Он искренне улыбнулся Патрику и пожал ему руку, делая вид, что ничего не изменилось с тех пор, когда они виделись в последний раз.

— Ты подрос, Патрик, — заметил он с улыбкой, глядя на молодого человека сверху вниз.

— А ты все такой же, — ответил Патрик. Они с Флемишем всегда прекрасно ладили, несмотря на разницу в возрасте. Сейчас ему было приятно встретить старого друга. Патрик на мгновение вернулся в счастливое детство.

— Ты, наверное, будешь рад повидать Огонька? — спросил Флемиш.

Патрик вздрогнул. Этого вороного коня отец подарил ему на пятнадцатилетие.

— Он здесь? — прошептал он.

Флемиш кивнул головой.

— Постарел немного, совсем как я, но держится молодцом, — ответил он с улыбкой.

После трагедии с сыном, Френсис отдал распоряжение, чтобы за лошадью по-прежнему ухаживали на ферме. Он дал понять, что не возражает, если Флемиш будет использовать Огонька по своему усмотрению.

— Вряд ли Патрику он когда-нибудь понадобится, — сказал он.

Но у Флемиша было на этот счет другое мнение. В глубине души он надеялся, что Патрик вернется однажды и захочет прокатиться на своем любимом коне. Однако годы шли, Огонек старел, а его хозяин по-прежнему не нуждался в нем. Теперь Флемиш смотрел на Патрика в инвалидной коляске, и на глаза у него наворачивались слезы. Не таким он представлял себе возвращение Патрика.

— Ну что, навестим старичка? — спросил Флемиш, отгоняя непрошенные видения. Он махнул рукой Пинки, глазеющему с открытым ртом на резвящихся жеребят, и они втроем направились к конюшням.

Огонек стоял в том же самом стойле, в котором Патрик оставил его десять лет назад. Флемиш ничего не стал менять.

— Он ждет твоего возвращения, — тихо сказал он.

Пинки подкатил кресло Патрика поближе. Огонек скосил круглый глаз на пришельцев и недовольно заржал. Он не привык к тому, чтобы его беспокоили незнакомые люди.

— Здравствуй, Огонек, — произнес Патрик и протянул руку, чтобы дотронуться до шелковистой гривы.

Огонек повел ушами. Он явно узнал уже позабытый голос любимого хозяина. Флемиш и Пинки довольно переглянулись.

Огонек наклонился к Патрику, уткнулся мордой в его плечо и радостно заржал.

— Как ты постарел, дружище… — Патрик любовно трепал гриву коня, который стоял очень спокойно, не делая ни малейшей попытки освободиться. — Жаль, что нам с тобой уже не покататься вместе. Мы оба никуда не годимся.

Флемиш застыл на месте, услышав эти слова.

— Ты не прав, Патрик.

Патрик криво усмехнулся.

— Не прав? Почему? Он слишком стар, а я… — Он шлепнул себя по коленям.

— Да, насчет Огонька все верно, — подтвердил Флемиш. — Но на себе ты слишком рано поставил крест. Твой отец говорил мне, что с тобой все в порядке… — Он осекся, увидев, как исказилось лицо Патрика.

— В порядке? — вскричал тот. — Что ты называешь порядком?

— Но врачи говорят, что физически ты здоров… — неуверенно продолжил Флемиш.

Патрик рассмеялся.

— Я никогда не смогу ходить, — твердо сказал он и отвернулся.

— Пусть так, — успокаивающе произнес Флемиш. — Но на лошади ты все равно сможешь покататься.

Патрик замер. По напряженной тишине Флемиш понял, что молодой человек прислушивается к каждому его слову.

— Сейчас мы работаем с программой помощи не совсем здоровым людям, — пояснил Флемиш. — Мы обучаем лошадей таким образом, чтобы люди с нарушениями двигательного аппарата могли без риска для жизни заниматься конным спортом.

Патрик молчал. Казалось, он не мог сразу осознать важность полученной информации. Флемиш решил помочь ему.

— Ты не хотел бы попробовать? — осторожно поинтересовался он. — У нас есть замечательный конь, сын Огонька, между прочим.

Флемиш отодвинул Пинки, который старался не упустить ни слова из их разговора, и сам повез коляску Патрика к крайнему стойлу. Там спокойно жевал овес небольшой вороной конек, в котором Патрик без труда узнал стать и окрас Огонька.

— Они очень похожи, правда? — спросил Флемиш. — Это Граф, наш самый большой талант. Он ни за что не позволит седоку упасть.

— Когда я могу попробовать? — хрипло спросил Патрик.

Флемиш довольно улыбнулся.

— Хоть сейчас, но я предлагаю отложить это на завтра. Сегодня у тебя и так много впечатлений. Приходите с утра.

Патрик кивнул головой. У него не было слов. Неужели завтра он снова сядет на лошадь?

На следующий день они пришли раньше назначенного времени. Флемиш стоял у конюшен вместе с Графом, который был полностью снаряжен для ответственного дня. Рядом с ними прохаживалась невысокая девушка в бриджах и сапогах. Ее лицо показалось Патрику знакомым.

— Доброе утро. — Флемиш кивнул головой. — Это Кэтрин, моя младшая дочь. Помнишь ее?

Патрик кивнул головой. Теперь ясно, кого напомнило ему румяное лицо девушки. Он вспомнил белокурую малютку, которая лепетала детские стишки, когда он уже ходил в школу.

— Рада видеть тебя снова, Патрик. — Девушка протянула ему руку.

— Привет. — Патрик с интересом посмотрел на нее. Тугая коса пшеничного цвета, ярко-голубые глаза, румянец во всю щеку. Такими, должно быть, представляют себе иностранцы швейцарских девушек, подумал он и добавил вслух: — А ты выросла.

Щеки девушки запылали от смущения.

— Кэтрин теперь совсем большая, — с гордостью сказал Флемиш. — Она инструктор и будет тебе помогать на первых порах.

Досада отразилась на лице Патрика. Ему было неприятно, что он будет зависеть от молодой привлекательной девушки. Но делать было нечего, и он постарался не думать о том, какое впечатление произведет на эту застенчивую швейцарку.