Алваро почти каждый день бывал в доме беглецов и проводил долгие часы в разговорах о возможности добиться свободы для своей протеже, пытаясь ободрить их надеждой на счастливый исход его усилий.

Чтобы лучше понять то, что произошло со времени рокового бала, послушаем беседу Алваро и Жералдо, происходившую в доме Изауры.

Жералдо на следующее утро после бала оставил Ресифе и уехал в отдаленный поселок, куда его пригласили вести важное дело. Вернувшись в столицу штата через месяц, он прежде всего отправился к Алваро, побуждаемый не только дружбой, но и желанием узнать завершение необычного события на балу. Не застав дома своего друга два или три раза, он предположил, что вероятнее всего сможет увидеть его в доме Изауры, если она еще находится в Ресифе и живет в том же домике. Он не ошибся.

Услышав голос своего друга, спрашивающего о нем у калитки сада, Алваро тотчас же вышел ему навстречу, прежде заверив хозяев, что человек, интересующийся им, его близкий друг, которому он полностью доверяет, и, с разрешения хозяев, впустил его.

Жералдо приняли в маленькой комнате в передней части дома. Эта комната, хоть и не слишком просторная и очень просто обставленная, была весьма уютна, светла и полна аромата цветов. Окна комнаты затенялись вьющимися растениями, словно живыми зелеными занавесями, и поэтому она была скорее похожа на беседку, чем на комнату. Солнечный свет проникал туда через распахнутую дверь, ведущую на веранду с видом на море. С веранды можно было пройти меж кокосовых пальм, даривших тень и прохладу жильцам дома. Далее ваш взгляд скользил по поверхности океана и терялся на горизонте, где океан сливался с ясным сияющим небом.

Поздоровавшись с гостем и обменявшись с ним несколькими учтивыми словами, Мигел и Изаура, догадываясь, что молодые люди желали бы остаться наедине, тактично удалились во внутренние комнаты дома.

— Действительно, Алваро, — сказал, улыбаясь, доктор, — это прелестное жилище, и я не удивлен, что тебе нравится проводить здесь большую часть твоего времени. Он даже похож на таинственный грот феи. Жаль, что проклятый чернокнижник внезапно развеял очарование твоей феи, превратив ее в простую рабыню.

— Ах, не шутите так, мой дорогой доктор. Эта отвратительная сцена произвела на меня неизъяснимое, мучительное впечатление. Однако, признаюсь откровенно, ни на секунду не изменила природу моих чувств к этой женщине.

— Что ты говоришь?.. Твоя эксцентричность уже достигла такой степени?

— Что же поделаешь? Таким я родился. В первые мгновения стыд и даже бешенство ослепили меня. Я почти что с удовольствием наблюдал ее неподдельный испуг. Какое грустное и оскорбительное разочарование! В одно мгновение я увидел, как рушится и превращается в груду камней роскошный замок, с такой любовью возведенный моим воображением!.. Рабыня, столько времени державшая меня в заблуждении и, в конце концов, выставившая меня перед обществом в унизительной роли шуга! Представь себе, какой конфуз и смущение я испытал перед этими знатными дамами, рядом с которыми я поставил рабыню в собрании самого блестящего и избранного общества!

— И кроме того, — добавил Жералдо, — рабыню, затмившую их всех своей редкой красотой и удивительными талантами. Даже специально ты не смог бы приготовить им более жестокое унижение. Это преступление, которое тебе никогда не простят, разве что узнав, что ты тоже заблуждался.

— Так вот, Жералдо, я, не знавший тогда от смущения и неловкости, где спрятаться, сегодня смеюсь и радуюсь тому, что так случилось. Кажется, что это происшествие предначертал всевышний, чтобы таким неординарным образом показать, сколь ничтожны и смешны любые различия в происхождении или богатстве, чтобы смирить гордость и самодовольство великих, вознести и защитить униженных от рождения, доказав, что рабыня может быть лучше герцогини. Недолго продлилось то первое мое неприятное впечатление. Очень скоро сострадание, любопытство, интерес, внушаемые злоключениями такой незаурядной личности, а точнее любовь, которую не смог погасить в моем сердце даже такой громкий скандал, заставили меня позабыть все, и я решил открыто и любой ценой защитить прекрасную пленницу. Как только мне удалось привести Изауру в чувство, убедившись, что она вне опасности, я помчался домой к начальнику полиции и изложил ему события. Благодаря нашим дружеским отношениям, я получил разрешение на то, чтобы Изаура и ее отец, а кстати знай, что он действие действительно ее отец, могли бы свободно вернуться домой, в то время как я официально становился поручителем бедной девушки. Так и произошло, вопреки яростному реву Мартиньо, упорствовавшему, не желая отпускать добычу. Однако, на следующий день тот же начальник полиции, взвесив серьезность и значительность этого дела, пожелал, чтобы она была препровождена к нему для допроса и установления личности. Я, конечно, вызвался проводить ее. О, если бы ты видел ее в тот момент!.. Сохраняя все свое достоинство, сдерживая подступающие к горлу слезы, вызванные ее ужасным положением, она мужалась. В ней не было ничего, что напоминало бы ее рабское происхождение, ее манеры подчеркивали чистоту и благородство души. Это был ангел скорби, изгнанный с небес и представший перед земным судом. Я все еще сомневался в жестокой действительности. Начальник полиции, движимый восхищением перед такой милой и благородной особой, был очень любезен и допрашивал ее спокойно и вежливо. Охваченная смущением и стыдом, она созналась во всем с наивностью непорочной души. Бежала она с отцом, спасаясь от домогательств распутного, похотливого и жестокого сеньора, который насилием и мучениями хотел заставить ее удовлетворить его низкие желания. Но Изаура, которую исключительная природа, дополненная самым утонченным и совершенным образованием, с детства наделила целомудрием и героической стойкостью, отвергла все обольщения и угрозы своего недостойного господина. Наконец, под страхом обещанного им самого унизительного и грубого обращения, не замедлившего бы стать реальностью, она приняла крайнее и единственное остававшееся ей решение — бежать.

— Сказать по правде, Алваро, причина побега самая достойная и делает ей честь, но… к сожалению, она остается беглой рабыней.

— И именно поэтому она вызывает интерес и сострадание. Изаура рассказала мне всю свою жизнь и, как мне кажется, может доказать свое право на свободу. Ее бывшая хозяйка, мать нынешнего господина, вырастившая и давшая ей великолепное образование, говорила при свидетелях, что в случае своей смерти завещает девушке свободу. Внезапная смерть сеньоры, не успевшей оставить завещания, причина того, что Изаура еще находится в когтях своего распутного и недостойного господина.

— И что же ты собираешься делать?

— Собираюсь добиваться свободы для Изауры и назначения опекуна для защиты ее прав.

— И где ты собираешься получить доказательства или документы в подтверждение своей правоты?

— Не знаю, Жералдо. Я хотел бы посоветоваться с тобой, именно поэтому я ждал тебя с таким нетерпением. Просвети и вдохнови меня на это правое дело своими юридическими познаниями. Я уже воспользовался первым и самым очевидным для меня способом, и сразу же, на следующий после бала день написал владельцу Изауры в самых умеренных и убедительных выражениях, какие только нашел, предлагая ему назначить цену за ее свободу. Но дело только осложнилось: похотливый и ревнивый раджа пришел в бешенство и прислал мне в ответ вызывающее письмо, которое я только что получил. В этом письме он называет меня соблазнителем и укрывателем чужих рабынь и торжественно обещает прибегнуть к законным средствам, чтобы вернуть невольницу в свой дом.

— Весьма глуп и невежлив этот султанишка, — сказал Жералдо, бегло прочитав показанное ему другом письмо, — хотя, если не обращать внимания на его наглый тон, к сожалению, он прав…

— За этот тон он даст мне полное и исчерпывающее удовлетворение, на чем я настаиваю.

— Несмотря на его наглость, мы вынуждены признать, что он обладает неоспоримым правом требовать назад и арестовать свою рабыню, где бы она не находилась, если ты не можешь представить никаких законных аргументов в защиту твоей протеже.