Такие замечания вызвало у юношей признание Мартиньо. Слушатели громко расхохотались, как бы желая заглушить оркестр.

— Не понимаю, почему вы так удивляетесь, — холодно заметил Мартиньо. — Ведь вы еще не видели этого большого, отдельно набранного объявления, пришедшего из Рио-де-Жанейро и распространенного по городу «Коммерческой газетой».

— Разве мы полицейские или судебные исполнители, чтобы забивать себе головы подобными объявлениями?

— Но, посмотрите, какое оно любопытное, да и вознаграждение не позволяет им пренебрегать.

— Бедный Мартиньо, как глубоко сидит в тебе жадность к золоту, которая вынуждает тебя разыскивать беглых рабов в танцевальной зале! Разве здесь ты сможешь встретить беглецов?

— Ну! Кто знает? У меня есть основания полагать, что я встречу ее именно здесь, за что и получу мои пять тысчонок, которые, между нами говоря, будут мне сейчас весьма кстати, поскольку магазин моего компаньона последнее время приносит очень малые доходы.

Мартиньо назвал «магазином» маленький трактир, совладельцем которого он был. Произнося эти слова, он встал в дверях, ведущих в залу, и оттуда долго смотрел то на танцующих, то в объявление, которое он держал в руках, как бы изучая и сопоставляя приметы.

— Какого дьявола ты торчишь там, Мартиньо? — воскликнул один из молодых людей, позабыв об игре, заинтересованный ужимками Мартиньо, который гримасничал как клоун.

— Он сумасшедший, у меня нет ни малейшего сомнения, — заметил другой. — Искать беглого раба в танцевальной зале! Только этого еще не хватало! Если бы он разыскивал какую-нибудь принцессу, то, наверняка, направился бы в киломбо [10].

— Может, он смотрит на какого-нибудь лакея или служанку?

— Как мне кажется, ни один лакей и ни одна служанка там не появлялись, а он не сводит глаз с танцующих.

— Оставь его. Кроме того, что он жалкий коммерсант, он, к тому же, всегда был первостатейным мошенником.

— Это она! — сказал Мартиньо, отходя от двери и поворачиваясь к своим приятелям. — Это она, теперь у меня нет ни малейшего сомнения. Это наверняка она!

— Кто она, Мартиньо?

— Ну кто же это может быть?

— Беглая рабыня?!

— Да, беглая рабыня, сеньоры! И она танцует там.

— Ха! Ха! Ха! Какая глупая шутка, Мартиньо! И долго еще ты собираешься нас дурачить? Развязка должна быть интересной. Это бесподобно! Весьма занятная игра! если бы на каждом балу случалось такое, я не пропустил бы ни одного. — Так говорили юноши, с громким хохотом отворачиваясь от Мартиньо.

— Вы насмехаетесь? Смотрите же, фарс превратится в трагедию!

— Великолепно! Замечательно! Продолжай, Мартиньо!

— Не верите?.. Так слушайте. А потом скажете, как вам понравится этот фарс.

Сказав так, Мартиньо сел на стул и, развернув объявление, приготовился его читать. Остальные с любопытством окружили его.

— Слушайте внимательно, сеньоры, — продолжал Мартиньо. — Пять тысяч! Вот броский заголовок, красноречивые цифры которого напечатаны на титульном листе этого бессмертного творения, стоящего больше, чем «Илиада» Камоенса…

— Или Гомера, не так ли, Матиньо? Оставь свои идиотские предисловия и читай объявление.

— Сейчас я удовлетворю ваше любопытство, — сказал Мартиньо и продолжил чтение: «Из поместья сеньора Леонсио Гомеш да Фонеска, муниципальный округ Кампус, провинция Рио-де-Жанейро, бежала рабыня по имени Изаура со следующими приметами: цвет кожи светлый, лицо нежное, как у любой белой женщины, глаза черные и большие, волосы того же цвета, длинные, слегка вьющиеся, рот маленький, розовый, красиво очерченный, зубы белоснежные и ровные, нос прямой, талия тонкая, фигура стройная, рост средний. На левой щеке маленькая черная родинка, над правой грудью след ожога, очень похожего на крыло бабочки. Одевается со вкусом и элегантно, хорошо поет и виртуозно играет на пианино. Так как она получила прекрасное образование и обладает хорошей фигурой, где угодно может сойти за свободную сеньору из хорошего общества. Бежала в сопровождении португальца по имени Мигел, выдающего себя за ее отца. Естественно, они изменили имена. Тот кто их задержит и доставит вышеуказанному сеньору, помимо компенсации всех расходов, получит вознаграждение пять тысяч рейсов».

— Не может быть, Мартиньо?! — воскликнул один из слушателей. — То, что я только что слышал, напечатано в этом листке? Ты нарисовал портрет Венеры и говоришь, что это беглая рабыня!..

— Если все еще не желаете верить, читайте сами. Здесь все написано…

— В самом деле! — добавил другой. — Конечно, надо искать такую рабыню, ведь она стоит того сама по себе, а не ради пяти тысяч рейсов. Если я встречу ее, никто не заставит меня вернуть ее хозяину.

— Меня уже не удивляет, что Мартиньо ищет ее здесь, столь совершенное создание можно встретить только в королевском дворце.

— Или в волшебном замке. По приметам и родинке догадываюсь, что это может быть только новое божество, которое появилось сегодня…

— Так или иначе, но ты попал в яблочко, — оборвал его Мартиньо и, подозвав их к двери, продолжал: — Теперь идите сюда и обратите внимание на эту красивую девушку, которая танцует с Алваро. Бедняга Алваро, как он радуется! Если бы он знал, с кем танцует, он бы разом изменился в лице. Посмотрите хорошенько, господа, разве приметы не совпадают?

— Совпадают! — быстро ответил один из юношей. — Это невероятно! Я вижу родинку на левой щеке, которая придает ей неизъяснимую прелесть. Если у нее есть то крыло бабочки над правой грудью, то сомнений быть не может. Боже! Возможно ли, чтобы такая красивая девушка была рабыней?

— И осмелилась появиться на этом балу? — добавил другой. — Я все еще не могу в это поверить.

— Ну, что касается меня, — сказал Мартиньо, — то я думаю, что здесь дело верное, и я уже слышу звон золота в моем кошельке. Заветные пять тысяч рейсов… до скорой встречи, мои дорогие сеньоры. Говоря так, он осторожно сложил объявление, сунул его в карман и, потирая руки с циничным удовлетворением, взял шляпу и удалился.

— Исключительный подлец, — сказал один из присутствующих, — до чего же он жаден до золота, этот Мартиньо! Думаю, что он способен на все, и даже может сделать так, чтобы эту красивую девушку арестовали прямо здесь, на балу.

— За пять тысяч он готов на любую подлость. Такое ничтожество позорит наше общество. Мы должны все вместе постараться изгнать его из Академии. Я сам бы дал пять тысяч, чтобы быть рабом такой необыкновенной красавицы.

— Это поразительно! Кто бы мог подумать, что такой ангельской внешностью обладает беглая рабыня!

— А кто сказал, что в теле рабыни не может скрываться ангельская душа?..

Окончилась кадриль. Алваро, исполненный восторга и ликования, провел свою очаровательную спутницу через залу, сопровождаемый взглядами, горящими завистью и восхищением. Пользуясь удобным случаем, он предложил ей выпить какой-нибудь прохладительный напиток, для чего увел ее в уединенную, почти пустынную комнату. До этого момента он еще не объяснялся в любви Элвире, хотя эта любовь, все более пылкая и страстная, постоянно светилась в его глазах, проявлялась в словах, во всех его движениях и поступках. Алваро считал, что уже познал сердце своей любимой, и, изучая ее в течение двух месяцев, открывал в ней все новые и новые достоинства и совершенства. Он был твердо убежден, что из всех известных ему до тех пор красавиц, Элвира была самой достойной его любви, и уже никоим образом не сомневался в чистоте ее души и искренней привязанности. Поэтому он полагал, что без какого бы то ни было риска для своего будущего может отдать свое сердце во власть этой страсти, с которой был уже не в силах совладать. Что касается происхождения и родословной Элвиры, то это его нисколько не заботило, и он ни разу не попытался разузнать что-нибудь. Классовые предубеждения были чужды его принципам и филантропическим чувствам, ему было безразлично, была ли Она принцессой, гонимой судьбой, или родилась в бедной рыбачьей хижине. Он знал ее, знал, что она была одним из самых совершенных и восхитительных созданий, какое только можно было встретить на земле, и этого ему было вполне достаточно.