Бедная Фло! Я быстро оглядела комнату, ее вычурную обыденность, цветы, кружева, бесчисленные безделушки. Когда я пришла сюда в первый раз, комната казалась местом, где большую часть своей жизни прожила приятная, но скучноватая незамужняя женщина. Но чем больше я узнавала Фло, тем больше атмосфера комнаты менялась. Фло, которая получала во время войны страстные любовные письма; женщина, проводившая выходные на острове Мэн вместе с мужчиной с иностранной фамилией. Квартира уже не казалась обыкновенной, она была овеяна аурой любовной романтики и загадки. Фло пришла сюда, уже будучи матерью, но матерью без ребенка. Теперь к романтике примешалась трагедия.

Тем не менее, несмотря ни на что, Фло, возможно, была счастлива. Только этого я уже никогда не узнаю.

В ящике письменного стола нашлась пачка канцелярских кнопок. Я вытряхнула одну и приколола рисунок к стене над каминной полкой. Пятьдесят лет назад Фло могла бы сама повесить его там.

Следующий вторник в «Сток Мастертон» оказался на удивление спокойным. Джордж вышел в полдень и до шести не вернулся. Даррен и Эллиот воспользовались этой возможностью, чтобы уйти пораньше, а вскоре после этого ушла домой и Джун. Остались только Оливер и я.

Оливер потянулся и зевнул.

— Полагаю, один из нас должен остаться, чтобы дождаться Джорджа.

— А куда он пошел? — спросила я.

— Он не сказал. Ему позвонили, и он сразу убежал.

— Давай я подожду, — предложила я. Оливеру нужно было ехать домой через туннель Мерси в отдаленный поселок на Виррале [7].

— Спасибо, Милли. — Он благодарно улыбнулся мне. — Ты настоящий друг.

Прошло всего несколько минут после ухода Оливера, как на коммутаторе замигала лампа — кто-то звонил. Я с удивлением услышала рассерженный голос Бел.

— Эта женщина там? — рявкнула она.

Я предположила, что она имеет в виду Диану, которая оставалась у нее с воскресенья.

— Нет. Она здесь не появлялась с тех пор, как умер ее отец. А разве она не у вас?

— Была у меня до сегодняшнего утра, — сказала Бел. — Утром она выглядела уже намного лучше. Я вышла купить курицу нам на ужин, а когда вернулась, ее и след простыл. Ни тебе спасибо, ни до свидания — ничего! — закончила она на высокой ноте.

— Может быть, она еще вернется, — предположила я. — Должно быть, поехала к себе домой, взять какие-то вещи.

— Тогда оставила хотя бы записку — и к тому же для того, чтобы съездить в Хантс Кросс и обратно, пять часов не требуется. — Громкое возмущенное фырканье эхом отзывалось в пустом офисе. — Честное слово, Милли, она мне все уши прожужжала рассуждениями про бедного папочку. Я, конечно, мягкосердечная старая дура и не против послушать, но меня бесит, что она просто взяла и смылась. Она тут у меня все слопала! У меня морозилка почти пустая!

— Сожалею, Бел. Не знаю, что и сказать. — Если бы Диана оказалась здесь, я бы ее просто придушила за такое обращение с Бел. — Может, придете вечером в квартиру Фло поужинать? — предложила я, надеясь как-то успокоить ее. — Я возьму что-нибудь в этом китайском ресторане за углом.

— Мою любимую свинину в кисло-сладком соусе, а еще я очень люблю эти маленькие блинчики с кореньями.

— Кстати, я нашла в письменном столе связку ваших писем к Фло. Я подумала, может, вы захотите почитать их.

— Да нет, не надо, милочка, — твердо сказала Бел. — Фло мне как-то предлагала их, но я тоже отказалась. Мне, конечно, приятно, но гораздо приятнее было писать их. Уж лучше не вспоминать про старые дни. Просто выкинь их, и все. Ну ладно, милочка, до встречи.

Было уже почти семь, когда в офис большими шагами вошел Джордж.

— Мне надо с тобой поговорить, Милли, — резко сказал он, проходя в свой кабинет мимо моего стола.

Немного озадаченная его тоном, я пошла за ним и еще больше удивилась, когда он кивнул в сторону стула:

— Садись.

Все это казалось слишком официальным. Обычно сотрудники садились, не дожидаясь особого приглашения.

Джордж поставил локти на стол и сцепил руки. Выражение его лица было серьезным и обвиняющим.

— Мне не нравится, как ты обошлась с Дианой, когда она пришла к тебе за помощью, — холодно сказал он.

Я услышала скрип своей отваливающейся челюсти.

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

— Ну, очевидно, она зашла к тебе на площадь Уильяма, воспользовавшись твоим приглашением. Она была в отчаянии, ей нужно было с кем-то поговорить, кому-то поплакаться…

— Все так и было. — Мой голос дрожал. Мне было совершенно непонятно, что же все-таки случилось.

— Но вместо помощи, — продолжал он, — она обнаружила тебя и еще двух женщин, пьяных в стельку, практически ничего не соображающих. И дело не только в том, что вы быстренько довели ее до той же кондиции. Хуже того, ее буквально похитила ужасная старуха и не отпускала. Ей пришлось несколько дней торчать в мрачном домишке этой женщины. Она позвонила перед обедом, и мне пришлось ехать спасать ее. Когда я нашел ее, она вся дрожала, плакала и вообще была в ужасном состоянии.

Я чуть не лопнула от смеха.

— Спасать! Не будьте же вы таким глупым, Джордж. Бел может быть какой угодно, но только не ужасной. На самом деле, Диана сказала, что Бел — это самый милый человек из всех, кого она когда-либо встречала. Кроме того, ей около семидесяти пяти лет — многовато для того, чтобы похищать молодую женщину вдвое моложе ее, как вы считаете? — Не стоило и говорить, что, хоть я никогда и не бывала у Бел дома, я все же могла представить себе ее жилище каким угодно, но только не мрачным.

Но лицо Джорджа стало еще холоднее, если только это было возможно, и он сказал:

— Я никогда не пользовался своим положением, Милли. Я всегда обращался с подчиненными как с равными, как с друзьями. Тем не менее я владелец фирмы, и я не потерплю, чтобы кто-то, кому я плачу зарплату, называл меня глупым.

Но он действительноговорил глупости! Диана ловко одурачила его, разыграв такую невероятную сцену, что я просто поражалась ее выдержке. Я ничего не сказала, просто сидела и размышляла о ее предательстве. Сначала она использовала нас: меня, Бел, Чармиан — для того, чтобы избавиться от чувства вины из-за смерти отца. Затем, наверное, ей стало неловко оттого, что она нам столько всего наговорила, и повернула все против нас, обеспокоенная, возможно, тем, что я расскажу Джорджу и всем остальным в офисе, что она говорила, изливая душу.

— Да, и еще одно, Милли. Я бы попросил больше не называть меня чудовищем публично.

— Но я не… — начала я, но вспомнила, что действительно сказала такое. — Я не имела в виду что-то обидное. — Я хотела объяснить, почему я использовала это слово, но сейчас это было бы, наверно, пустой тратой времени. Джордж был настроен решительно. Разумнее подождать, пока он снова сможет внимать голосу разума, и тогда все объяснить.

— Где Диана сейчас? — спросила я.

— У меня дома, — коротко ответил он. — Бедная девушка до сих пор вся в слезах. Ей в последнее время пришлось многое пережить. Смерть отца и сама по себе достаточно серьезное испытание, а вы со своими подругами только все усугубили.

— Джордж, все не так. — Я почувствовала себя обязанной сказать это. — Если вы достаточно серьезно подумаете обо всем, вы поймете, что все не так. Диана просто провела вас.

Он в первый раз посмотрел мне прямо в глаза, и я увидела в его глазах отблеск понимания. Он яростно заморгал и сказал:

— Ну ладно, мне надо возвращаться. Я пообещал пригласить ее на ужин.

И он удалился из офиса, словно рыцарь на белом боевом коне, отправляющийся выручать свою даму сердца из беды. Я понимала, что произошло. Жене и детям он уже не нужен, его мать умерла, и он оказался человеком, чьи эмоции никем не востребованы. И Диана нашла лазейку в его душу, истосковавшуюся по тому, кого можно лелеять и защищать.

Я села за свой стол — ноги у меня дрожали, в голове все перемешалось. Это казалось таким неразумным, таким несправедливым. Я взяла телефон — мне было просто необходимо поговорить с кем-то, кто бы меня понял и посочувствовал. Я позвонила Труди, но трубку взял Колин. Он сказал, что ее нет.