— Фло прожила в Токстете большую часть своей жизни, и с ней не случилось ничего плохого. — Я вспомнила, как неделю назад мой отец говорил примерно то же самое. — И Бел живет неподалеку. Она часто приходит.

— Бел?

— Подруга Фло.

— Я знаю, кто такая Бел, — горько произнесла бабушка. — Я встречалась с ней один раз, когда она была еще молодой. Она даже не потрудилась сообщить мне о смерти нашей Фло!

— Может быть, она не знала твоего адреса.

— В телефонной книге Ливерпуля не так уж много миссис Колквитт. Кроме того, кое-кто знал, как со мной связаться, не так ли? Вот только они сделали это слишком поздно.

— Извини меня, бабушка, — неловко сказала я. Я поставила на столик чашку с блюдцем; осадок был серым от пепла. — Мне уже пора идти. Не забудь посмотреть фильм.

— Лучше бы ты не приходила, — безжизненным голосом произнесла бабушка. Она выудила из пачки очередную сигарету. — Ты разворошила воспоминания, которые я считала давно забытыми.

— Извини меня, — снова повторила я. А ведь пришла-то я только потому, что мне сказали, будто она хочет меня видеть.

— Я думаю, ты сама найдешь дорогу.

— Конечно. До свиданья, бабушка.

Ответа не последовало. Я закрыла дверь и сбежала по каменной лестнице, стены которой сплошь покрывали небрежно нацарапанные рисунки. Пока я ехала в Токстет, перед моим взором по-прежнему стояла несчастная непреклонная женщина, курящая сигареты одну за одной.

Я припарковалась на площади Уильяма. Пока я шла к квартирке Фло, Чармиан и Бел, должно быть, заметили меня, потому что встретили меня на ступеньках в подвал. Чармиан помахала бутылкой вина, и на душе у меня полегчало.

— Привет! — крикнула я, ускоряя шаг. Я сразу же забыла о бабушке, и у меня возникло странное чувство, будто я и есть Фло, возвращающаяся домой к своим друзьям.

…Похоже, стук в дверь мне не приснился. Рядом со мной лежал Том О'Мара и ничего не слышал. Я почти выпала из кровати, натянула на себя халат Фло и поспешила к двери, прежде чем тот, кто стоял за нею, не разнес ее на куски. В гостиной шум казался еще оглушительнее. В любую минуту могли появиться Чармиан или Герби, чтобы узнать, что случилось.

— Кто там? — сердито заорала я. Должно быть, это какой-нибудь пьяница ошибся адресом. Затуманенным взором я посмотрела на часы — десять минут третьего — и подумала, не следует ли мне разбудить Тома.

Стук прекратился.

— Это Джеймс. Впусти меня.

Джеймс! В одно мгновение сон улетучился, и я прижалась к двери.

— Уходи, Джеймс, пожалуйста.

— Я не собираюсь уходить. — Он снова забарабанил по двери. — Впусти меня!

— Я не желаю тебя видеть, — заорала я, но он почти наверняка не расслышал меня из-за шума. Вдалеке взвыла полицейская сирена. Опасаясь, чтобы кто-то из соседей, разбуженных шумом, не вызвал полицию, я открыла дверь.

— Ты не… — начала я, когда Джеймс, с дикими глазами, распространяя сильный запах перегара, вломился в комнату, — войдешь.

Слишком поздно. Я включила верхний свет. Комната Фло выглядела совсем по-другому, когда каждый уголок заливал яркий свет.

Джеймс стоял посреди комнаты. Я никогда не думала, что он способен на столь сильное проявление гнева. Я сжалась перед ним, дрожа от ужаса, сердце у меня бешено колотилось. Его лицо, шея, кулаки распухли так, будто он готов был взорваться в любую минуту.

— Черт бы тебя побрал, в какие игры ты играешь со мной? — гневно спросил он.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — примирительно ответила я, подавляя собственный гнев, чтобы не провоцировать его еще больше.

Он в ярости уставился на меня, как будто я была самой глупой женщиной на свете.

— Я торчал у твоей квартиры с пяти часов, ожидая тебя, — выпалил он. — Ближе к полуночи я решил пойти сюда, но я не помнил чертов адрес. Я все ездил, ездил вокруг, пока наконец не нашел эту квартиру.

Я не знала, что сказать, поэтому промолчала. Снова подумала о том, чтобы разбудить Тома, и снова сочла это плохой идеей. Я намеревалась разобраться с ситуацией своими силами: с Томом дело могло принять более неприятный оборот. Джеймс начал расхаживать взад и вперед, размахивая руками, лицо его смертельно побледнело.

— На прошлой неделе, после того, как ты меня выгнала, я подумал: дам ей время до воскресенья, и все. Если она не позвонит, все кончено. — Он внезапно остановился, его раскрасневшееся лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. — Ты ведь не позвонила, правда? Тебе совершенно наплевать, как я там. — Он мастерски изобразил мою интонацию, что, похоже, входило в привычку у всех мужчин, которых я знала. — «Я принимаю душ и надеюсь, что к тому времени, когда я выйду, тебя уже не будет». И я ушел, как послушный маленький мальчик. А потом ждал, что ты позвонишь мне, но ты явно вознамерилась позволить мне уйти из твоей жизни, как будто меня не существовало.

— Джеймс. — Я взяла его за руки в надежде успокоить. Полицейская сирена взревела еще раз на главной дороге, значит, автомобиль направлялся явно не на площадь Уильяма. — Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты сказал, что все будет кончено, если я не позвоню. Может, это лучше всего?

— Но я люблю тебя! Неужели ты не можешь понять своей глупой головой, как сильно я люблю тебя? — Глаза его сузились. — Знаешь, всю жизнь девушки вешались мне на шею. Но я не поддавался, как они выражались. Но ты, наглая и спесивая маленькая сучка из Киркби, ты — единственная, кого я полюбил и на ком я хочу жениться. Как ты посмелаоттолкнуть меня?

Этого не могло быть! На мгновение я закрыла глаза, а потом тихо сказала:

— Я не люблю тебя, Джеймс.

Его голубые глаза засверкали. Он занес надо мною свой огромный кулак, готовый обрушить его на меня.

У меня все поплыло перед глазами. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, снова захотела стать невидимой, я ждала, склонив голову, когда на меня обрушится удар. Не было никакого смысла убегать, потому что куда бы я ни пошла, где бы я ни спряталась, мой отец все равно найдет меня, и тогда наказание будет более суровым. Мне захотелось заплакать, потому что такова была моя судьба.

Удара не последовало. Головокружение прошло, мир вокруг снова обрел реальные черты. С тем периодом моей жизни было покончено. Я сделала шаг назад. Джеймс по-прежнему стоял, подняв кулак.

— Господи! Что со мной? — ужаснулся он.

— Какого черта, что здесь происходит? — Из спальни вышел Том О'Мара с голым торсом, застегивая на ходу брюки.

Лицо Джеймса стало пепельно-серым, плечи вдруг поникли.

— Как ты могла, Милли? — прошептал он.

Том не был таким высоким, как Джеймс, не отличался он и крепким телосложением, но прежде, чем я успела сообразить, что происходит, он одной рукой заломил Джеймсу руку за спину, другой схватил его за шиворот и грубо потащил к двери. Несмотря на недавнее поведение Джеймса, меня поразила неприкрытая жестокость этой сцены.

— Не надо, — вскрикнула я.

Дверь с грохотом захлопнулась. Потом я услышала, как Джеймс, спотыкаясь, поднимается по бетонным ступенькам. Я включила лампу, выключила верхний свет, уселась посередине дивана Фло, обхватив себя обеими руками и дрожа.

— В чем дело? — спросил из-за моей спины Том.

— А ты не догадался?

— Разве ты не сказала ему обо мне?

— Речь о тебе и не шла до тех пор, пока ты не появился, — вздохнула я.

Том уселся на диван рядом со мной и поставил стакан шерри на кофейный столик.

— Пей! — скомандовал он. — Это тебе поможет. Фло всегда пила шерри, чтобы успокоить нервы.

Невольно я улыбнулась.

— У меня создается впечатление, что Фло пила шерри по различным поводам.

Он дружески обнял меня. Впервые я не растаяла оттого, что он прикоснулся ко мне.

— Ну, так в чем там дело с этим парнем, которого я выставил? Это тот, с которым ты была на вечеринке?

— Да, но никакого «дела» нет. Он любит меня, а я не люблю его, вот и все. Теперь, когда он увидел тебя, ему станет еще хуже.

Я одним глотком выпила полстакана шерри. Слава Богу, Том оказался здесь. Даже если бы Джеймс успокоился, избавиться от него было бы сложно. Я подумала о том, как он едет домой, пьяный как сапожник. И во всем виновата я. В ту же секунду, когда он впервые заявил, что любит меня, я должна была ему объяснить, что не люблю его. Но ведь дело не в этом! Проблема Джеймса в том, что он избалован и испорчен, слишком привык к тому, что девушки сами бросаются ему на шею, и не может понять, что в этот раз его роковая привлекательность сыграла с ним злую шутку. Я отпила еще шерри, чувствуя тяжелую руку Тома у себя на плече. Надо было позволить ему ударить меня. Я просто стояла и смотрела. Мне и в голову не могло прийти, что Джеймс способен на такое. Он всегда был таким нежным. Я смотрела на лампу, ожидая появления девушки в красной шубке, и ненавидела Джеймса за то, что он принес страх и насилие в то место, которое я полюбила, где всегда чувствовала себя в полной безопасности. Я поклялась больше никогда не видеться с ним.