© Кэтрин Полански, 2016

© Наталия Полянская, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4483-1403-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Джейн Робин опять безбожно опаздывала. Через десять минут начнется заседание методической комиссии, а ей еще ехать минимум двадцать минут – пробка тянулась бесконечно медленно. С неба сыпался снег, пролетавшие по встречной полосе автомобили окатывали старенький «форд» Джейн этим снегом, но уже в виде потоков воды. Зима в этом году поспешила вступить в свои права: ноябрь порадовал холодами, снег по обочинам и полям уже лег крепко, таять даже и не думал. Вернее, думал, только он превращался в кашицу под колесами многочисленных автомобилей. И откуда в старой доброй Англии столько машин? Слишком много для маленького острова. И снега тоже многовато. Вот, кругом говорят о всемирном потеплении, а в Британии снег идет, словно в Сибири.

И вообще, старушка Земля стала слишком перенаселенной. Что-то надо с этим делать. Поменьше размножаться, наверное. Или покупать поменьше автомобилей. Ходить пешком, вообще-то, полезно.

Джейн в который раз размечталась о вертолете – в последние годы шоссе стало одной сплошной пробкой. Девушка философски вздохнула и проехала еще несколько метров: скоро пробка кончится, уже видно причину затора – пару столкнувшихся на съезде с шоссе автомобилей, – а после машинки начинают бежать живее. Четыре светофора – и она в университете.

Днем Джейн так увлеклась переводом нового испанского романа, обещавшего стать бестселлером, что вышла из дома с большим опозданием. Как на грех, сегодня ей надо быть не просто на семинаре по иностранному языку, французскому или испанскому, а на методической комиссии, где составлялось расписание на следующий семестр и согласовывались планы лекций и семинаров, программы курсов. Джейн резко перестроилась в левый ряд, кто-то возмущенно загудел, но она не обратила внимания.

Джейн была безмерно благодарна судьбе за свободный испанский: волей случая все детство девушка провела дверь в дверь со старушкой из числа испанских иммигрантов, бежавших от диктатуры Франко. Сеньора Пенелопа с удовольствием и абсолютно безвозмездно учила девочку кастильскому наречию, благо та оказалась способной ученицей. Годам к тринадцати Джейн читала Сервантеса в подлиннике и часами чирикала со старушкой-соседкой на испанском. Потом как-то случилось так, что Джейн овладела французским, затем итальянским, но испанский навсегда остался самым любимым. В студенчестве (Джейн закончила в Оксфорде факультет современных и средневековых языков) приходилось тяжело: на втором курсе девушка оказалась полностью на самообеспечении, вот тут-то и помог испанский язык, давший возможность закончить образование, перебиваясь переводами. Она была поздней и единственной дочерью своих родителей – физиков-ядерщиков, их профессия не способствовала долгой жизни – Джейн похоронила родителей, учась на втором курсе, первой – мать, а через полгода – отца.

После окончания университета девушка сразу же пристроилась переводчицей в крупную торговую фирму, но работа в офисе «от звонка до звонка» ей быстро надоела. Джейн уволилась, засела дома за переводы книг и устроилась преподавать языки в альма-матер. Дохода хватало на жизнь, да и вообще – на удовлетворение всех желаний, даже удалось скопить на первоначальный взнос на собственную квартиру, а недостающую сумму взять в кредит; сейчас Джейн как раз находилась на заключительной стадии приобретения жилья в собственность. Только вот автомобиль девушка все никак не могла собраться сменить, так и ездила на реликте, оставшемся со студенческих лет.

Очень часто Джейн так увлекалась переводами, что опаздывала в университет. Кафедральные дамы относились к ее проблемам с пониманием, но всегда находились персонажи, которые выражали недовольство.

Пробка рассосалась, Джейн вдавила педаль газа в пол, верный «форд» рванул вперед, радио тут же захрипело; обиженно взвыв, заглохла печка. Девушка привычным движением стукнула по панели, аппаратура заработала. Неисповедимы методы починки старого чуда американской автопромышленности – огромного и слегка неповоротливого «форда» сливового цвета.

– Опаздываю, опять опаздываю, – пробормотала Джейн, объезжая место аварии, создавшей затор.

Съехав с шумного и перегруженного шоссе, Джейн оказалась в другом мире, на территории Оксфорда. Идеально чистый асфальт, покрытые сахарным снегом деревья кружатся в бесконечном хороводе, дома теснятся вдоль тихих улочек, а над всем этим царит университет. Все светофоры, все четыре, горели, как назло, красным. Смирившись с опозданием, Джейн использовала светофорные остановки с пользой: поправила макияж и прическу, позвонила Хельге, вдвоем с которой снимала квартиру, и напомнила про ужин, – соседка отличалась рассеянностью и могла просто забыть, что сегодня ее очередь готовить.

Без пяти три Джейн свернула на институтскую парковку у колледжа церкви Христа, покрутилась немного: все забито, негде приткнуться. Пришлось опять выезжать на улицу и огибать комплекс, чтобы поискать место на второй парковке, за углом. Оттуда бежать до нужного входа в университет гораздо дальше, но делать нечего. В итоге Джейн пришлось подождать, пока выедет со своего места «ауди» декана – и нагло занять начальственную парковку. Декан весело улыбнулся молодой сотруднице и укатил домой, обедать. Джейн подхватила портфель и галопом понеслась в методический кабинет, на третий этаж, естественно. Планида, видимо, у нее такая: если опаздывает, то все светофоры красные, а аудитория – самая дальняя.

В коридорах почти никого не было – шли занятия, студенты сидели в аудиториях, профессора восседали на кафедрах. Кроме некоторых несчастных, у которых совещание. Остановившись перед нужной дверью, Джейн взглянула на часы: три часа пополудни, тридцать минут опоздания. Сделав серьезное лицо, она постучала и вошла.

В аудитории, где обычно без проблем размещалось полсотни студентов, сейчас было не слишком много народу – человек пятнадцать максимум. Вообще в университете протирали штаны и юбки около сотни профессоров, не считая младших научных сотрудников и прочий преподавательский состав, в общем и целом насчитывавший четыре тысячи человек. И, конечно, далеко не все должны были тратить время на такие вот совещания, из которых всегда ясно лишь одно: работа в университете идет заведенным порядком, который не будет нарушен ни в коем случае. Заветы предков. Традиции Британии. Университетский незыблемый уклад.

Кое-кто из сидящих за столами преподавателей поморщился, кто-то вообще не обратил внимания на опоздавшую, лишь профессор Стил, проректор по методической работе, который что-то такое странное изображал на доске, рассказывая о планах на следующий семестр, вытер испачканные мелом руки о пиджак и ехидно улыбнулся мисс Робин, многозначительно постучав по циферблату наручных часов. Джейн виновато улыбнулась и выдала дежурную скороговорку:

– Извините, пожалуйста, меня задержали, а на шоссе пробки…

– И светофоры все красные, и припарковаться негде, – Стил слышал это уже не один раз.

Весьма невежливо.

Джейн пристроилась на краю скамейки на галерке, перевела дух и извлекла из портфеля папку с бумагами. Вообще-то, полагалось записывать тезисы того, что говорил проректор, однако Джейн не собиралась напрасно изводить бумагу на ерунду и, чтобы не терять времени, быстро набросала шарж на Стила. Этот персонаж ей уже давно не нравился, сноб самодовольный.

Джейн была человеком настроения, поэтому портрет получился весьма нелицеприятный: тощий человечек в коротковатых штанах и кургузом пиджачке семенил вдоль огромной доски, покачиваясь на кривеньких ножках, острый подбородок был задран к небесам; тоненькая ручка сжимала кусок мела впечатляющих размеров, глаза субъекта сильно косили, на макушке торчал встрепанный хохолок – голливудский Безумный Профессор, в лучших традициях. Немного остыв, Джейн все же признала, что немного переборщила, отложила листок с карикатурой на Стила в сторону и оценивающе уставилась на докладчика. Да, костюмчик нелепый, что правда, то правда. Джинсы, конечно, брендовые, но коротковаты и мелом испачканы, туфли тоже не дешевка, но очень поношенные. Пиджак выглядит так, будто мистер Шон Стил в нем защищал еще диплом в каком-нибудь восемьдесят-лохматом году. Сколько ему лет, интересно? Больше тридцати? Около сорока? Галстуком Стил пренебрег – и хорошо, клетчатая рубашка не располагает. Прическа у профессора отвратительная – или он просто забыл с утра причесаться. Взглянув на кривенькие ножки карикатурного доцента, Джейн признала, что прототип в этом отношении весьма недурен: мистер Стил наклонился за упавшим мелом и продемонстрировал вполне безупречную линию и длину ног, скрывавшихся за нелепыми джинсами.