— Прошу прощения. Такая перемена немного выбила меня из колеи.

Красавица Китти понимающе улыбнулась.

— Беспокоиться вам не о чем. Мистер Уильямс в работе придерживается тех же принципов, что и мистер Леггет.

Дана глубоко вздохнула, чтобы избавиться от ощущения тяжести в груди.

— Хорошо пойдемте.

Едва переставляя ноги, она двинулась следом за секретаршей. Казалось, туфли вязнут в паркете, словно в зыбучем песке.

Кейн хочет этой встречи не больше, чем я, думала Дана. Он согласился со мной поговорить, только чтобы выручить Леггета. А значит, он будет придерживаться строго делового тона, не позволяя себе никаких намеков на давнишнюю близость.

Но что, если танец с Кармен не дает покою не только мне, но и ему?

Эту мысль Дана поспешно подавила — однако недостаточно быстро. Внутри у нее что-то сжалось, и острая, горячая волна неуместного желания охватила все ее существо.

Тем временем Китти остановилась перед дверью в кабинет и, постучав, отворила ее.

— Мистер Уильямс, к вам мисс Андервуд, — доложила она.

— Спасибо, Китти, — донесся изнутри голос Кейна.

Тот же глубокий звучный голос, что и у пиратского короля! Почему она раньше этого не заметила? Должно быть, неожиданная встреча с Кейном так потрясла ее, что она не обратила внимания ни на голос, ни на знакомый запах одеколона. Но теперь… теперь стук сердца грохотом отдавался в ушах Даны.

Китти отступила, пропуская Дану вперед.

Испытание началось. Теперь ей предстоит войти, взглянуть Кейну в лицо и притвориться, что прошлое осталось в прошлом. Все прошлое — в том числе и недавний прекрасный сон, с пугающей быстротой приобретающий черты яви.

Изобразив на лице слабое подобие улыбки и приказав ногам не дрожать, Дана поблагодарила Китти и шагнула в «комнату пыток» — о кабинете Кейна она не могла думать иначе.

Как отвратительно сосет под ложечкой — словно идешь к зубному врачу!

Нет, еще хуже. Здесь не будет анестезии.

Дверь за спиной закрылась. Дана подумала, что снова находится в замкнутом помещении наедине с Кейном, и ее кожа покрылась мурашками. Что ж, по крайней мере, здесь просторнее, чем в лифте, и ей не составит труда держаться от него подальше.

— Еще раз здравствуй!

Вздрогнув, Дана перевела взгляд на мужчину в глубине кабинета. Он стоял сбоку от стола, и, чтобы взглянуть на него, ей пришлось повернуть голову. Темно-карие глаза его следили за ней с холодным любопытством. Упрямая гордость заставила Дану вздернуть подбородок. Плевать ей, что он подумает!

— Я такого не ожидала, Кейн, — резко сказала она.

— Понимаю, Дана. — Мягким тоном он словно старался успокоить ее взвинченные нервы. Губы Кейна изогнулись в чуть насмешливой улыбке. — Может быть, нам притвориться, что мы незнакомы?

Отличная мысль! Но как это сделать, если он без пиджака и разворот его плеч оживляет в памяти воспоминания — и старые, и совсем свежие, — а все тело ее ноет от желания прильнуть к нему, каждой клеточкой впечататься в мужскую плоть?

— Почему ты не стал врачом, как собирался? — выпалила Дана вдруг, чувствуя, что не в силах поддерживать сухой деловой разговор.

Кейн пожал плечами и, сделав шаг вперед, оперся о стол. Расслабленно-небрежной позой он давал понять, что решил проявить терпение.

— Дана, это было давным-давно. Я ведь тоже могу спросить, почему ты открываешь свое дело, хотя десять лет назад хотела работать воспитательницей в детском саду?

Я уехала, потому что не могла оставаться с тобой в одном городе. Да что там — даже в одной стране! Подобный ответ вертелся у Даны на языке, но ничего подобного говорить она не собиралась. Кейн прав: это было давным-давно. Пусть прошлое остается в прошлом.

— Я всегда думала, что ты интересуешься медициной, — пробормотала она. — Поэтому и удивилась, увидев тебя здесь…

Кейн ощутил, как сжала горло холодная горечь. «Всегда думала!» Да много ли она вообще думала о нем? Все эти годы он работал как проклятый, доказывая самому себе — и ее отцу что чего-то стоит. А она, порхая по Европе на папины денежки, время от времени — подумать только, какая щедрость! — вспоминала о нем.

Он писал ей письма — ответов не было. Он поехал в Англию, чтобы с ней встретиться, — но узнал, что она как раз сейчас путешествует. Наконец Кейн оставил напрасные старания и очертя голову бросился в ловушку брака — брака, обреченного еще до свадьбы, потому что Дана не шла у Кейна из головы.

Ладно, пусть думает что ей угодно. Он не станет рассказывать ей, что пережил. И уж конечно не скажет почему. Его, как и прежде, влечет к Дане, но будь он проклят, если еще раз позволит ей проникнуть к нему в сердце! Теперь отношения между ними будут строиться совершенно иначе. На сексе. На чудесном, сладком, желанном сексе.

Сполна насладившись смятением Даны, он протянул:

— Прежде чем иметь со мной дело, ты, наверное, захочешь взглянуть на мои рекомендации.

К его жестокому удовольствию, щеки, скулы, шея Даны окрасились румянцем, не уступающим в яркости ее вишневой водолазке… или соблазнительному платью Кармен.

— Я уверена, у тебя все в порядке, — торопливо и смущенно ответила она. — Иначе ты не занимал бы такого положения!

— Однако ты, как видно, с трудом веришь своим глазам, — парировал Кейн.

Должно быть, цинично подумал он, в конце концов Дана согласилась с отцом и начала видеть в бывшем возлюбленном охотника за состоянием, ловкого охмурителя богатых наследниц.

— Вовсе нет, я…

Голос ее прервался, глаза наполнились смятением. Газельи глаза — серо-зеленые, с золотыми искорками. Огромные прекрасные глаза, в которых так легко утонуть… и Кейн тонул когда-то. Но до сих пор лицо Даны кажется ему прекраснее всех когда-либо виденных лиц — матовый овал в обрамлении черных кудрей, раскинутые крыльями брови, классический нос, соблазнительный изгиб губ, словно созданных для поцелуев.

Помнит ли она, как они поцеловались в первый раз?

Он — помнит. И так ясно, словно это случилось лишь несколько ночей назад.

Теперь она загнана в угол и отчаянно соображает, как выпутаться из сложного положения. Должно быть, поняла, что о прошлом вспоминать не стоило. Ведь это ей — не ему! — нужны деньги. Какая ирония судьбы, если вспомнить, как складывались их отношения десять лет назад!

Кейн заметил, что в замешательстве Дана чуть приоткрыла губы. Их чувственность вызвала в нем удивительно живые воспоминания о поцелуе Кармен, а вместе с ними — желание снова ощутить сладость этих поцелуев.

Глубоко вздохнув, Дана овладела собой и заговорила:

— Извини меня. Разумеется, я доверяю твоей компетентности. Надеюсь, и ты поверишь в мою.

Но Кейн пока не собирался проявлять к ней личный интерес.

— Надеюсь, ты убедишь меня, что твой бизнес-проект хорошо продуман и способен принести прибыль. — Он невольно улыбнулся при мысли, что может решить ее судьбу. — Пожалуй, начнем…

Кейн указал на стул, заранее придвинутый к столу, а сам обогнул стол и опустился в кресло, ясно показывая, что настало время делового разговора.

Он был здесь хозяином. И не собирался уступать ей контроль над ситуацией.

Даже когда ее поцелует.

А он не позволит Дане уйти из кабинета без поцелуя… и узнает, похож ли вкус ее губ на сладость уст пленительной Кармен!

Пылая от смущения, Дана опустилась в кресло для посетителей, на которое указал ей Кейн. Вот о чем надо помнить, подумала она, я для него — просто клиент. У нас деловая встреча, и я должна забыть обо всем остальном — даже о загадочном пирате!

Хотела бы Дана знать, как выглядит Дэниел Леггет! Она представила бы его на месте Кейна и не мучилась. Или если бы Кейн снова — снова ли? — надел маску, тогда, не видя его лица, она смогла бы сосредоточиться на деле…

Однако Кейн был без маски, и, глядя на него, Дана не могла не признать, что прошедшие десять лет наложили на его мужественное лицо отпечаток властной силы. Успех определенно ему к лицу. Но темно-шоколадные глаза больше не лучились теплом. В них не было любви — по крайней мере, любви к ней. А это означало, что ненужные мысли о прошлом надо отбросить. Как можно скорее.