— Когда он обещал вернуться?

— К полудню… ох, нет больше моего Билли…

— Прекрати, Морин. Я понимаю, ты до смерти боишься океана, но Арбетнот совсем не обязан по этому поводу погибать. Он мог высадиться на риф, мог доплыть до одного из Островков, мог заснуть…

Да, скептически поддакнул Морту внутренний голос. А еще его могла укусить змея, могло стать плохо с сердцем, он мог перегреться, мог вывалиться из лодки и утонуть…

— Вот что, идите обе в дом и ждите там. Морин, зажги свет на всем втором этаже.

— Куда вы, мистер Морт?!

— Я поплыву его искать, разумеется.

— Морт…

— Иди к себе, Дженнифер. Тебе надо выспаться перед завтрашним отъездом.

Морин Соммерс воздела руки к небу, но благоразумно промолчала. Есть такие моменты, когда с мужчиной спорить не то чтобы не надо… бесполезно.

Дженнифер походила по комнате по часовой стрелке, потом против часовой. Почитала Киплинга. Бросила. Посидела на балконе, до одури вглядываясь в абсолютно пустые просторы океана.

Цикады почему-то затихли. Тишина наваливалась вязкая, как вата. Дженнифер зябко передернула плечами, вернулась в комнату и сдернула с кровати плед. Подумала — и вышла в коридор.

Дверь в комнату Морта была не заперта. Дженнифер медленно отворила ее и встала на пороге. Все тот же мерцающий свет лампад. Надменное лицо на портрете, казалось, следит за Дженнифер. Странно — вероятно, игра света, но на этом прекрасном и холодном лице явственно различается беспокойство…

Дженнифер потрясла головой и отвернулась от нарисованной Сесили. С кем поведешься, от того и наберешься. Пожалуй, она и сама спятит, как и несчастный граф. Дженнифер пошла в обход по комнате, останавливаясь и разглядывая то, что ее заинтересовало…

Здесь тоже было много книг, самых разных, в том числе и по философии. У кровати на тумбочке лежал католический молитвенник. На столе какие-то папки, набитые, судя по всему, газетными вырезками. Дженнифер немного поколебалась — а затем раскрыла одну из них.

«… Допросы Риджвуда не внесли ясности в расследование этого жестокого преступления. Подозреваемый утверждает, что ничего не помнит. Врачи склонны подтвердить диагноз: ретроградная амнезия, однако окончательное заключение даст судебно-психиатрическая экспертиза…»

«… Покойная Сесили Клейборн отличалась властным и несколько взбалмошным характером. Вся Калифорния наслышана о ее бурных романах, которые хоть и не выходили за рамки приличий, но отличались обилием поистине испанских страстей, что очень странно, ибо сама Сесили — северянка в нескольких поколениях. Долорес — ее второе имя, данное в честь крестной матери, никаких кровных связей с Испанией у погибшей красавицы не было…»

«… По заключению полицейского врача, смерть Сесили К. наступила в результате огнестрельного ранения в голову. По мнению экспертов, выстрел был произведен не менее чем с пяти шагов, что полностью исключает версию о самоубийстве…»

«… На одежде подозреваемого обнаружены частицы пороховой гари и пыли, что может служить косвенным доказательством его причастности к убийству, однако на первом же допросе после выписки из больницы Риджвуд заявил, что „не помнит этих перчаток, хотя и не может утверждать с уверенностью, так как у него амнезия“. Комиссар полиции склоняется к версии, что Риджвуд застрелил свою невесту в состоянии аффекта, после чего потерял сознание и сильно ударился виском, вследствие какового удара и развилась амнезия…»

«… Проклятие Белого Кролика: Безумный Английский Аристократ Убивает Известную Калифорнийскую Красавицу!..»

Дженнифер торопливо захлопнула папку и положила ее на прежнее место. Теперь находиться в одиночестве стало просто невыносимо. Дженнифер торопливо прикрыла за собой дверь и побежала на кухню.

Морин Соммерс встретила ее грустной улыбкой — и чашкой горячего чая.

— Садись ближе к огню, дорогая. В такую страшную ночь лучше сидеть около огня. Как они там…

Дженнифер подошла к окну и стала изо всех сил вглядываться в ночную мглу. Ветер усиливался, в стекло ударили первые капли дождя. Дженнифер задумчиво усмехнулась.

— Похоже, сам Остров не хочет меня отпускать. Как только соберусь отплывать — обязательно шторм. Но сейчас он некстати. Морт… мистер Риджвуд успеет, как вы думаете?

— Не знаю, моя дорогая. Нужно ждать и молиться. Морт хороший моряк, а у Билли… у него сильно развито чувство долга, вот что. Исключительно из-за этого он постарается выжить.

— Даже не представляю, каково им там сейчас, в темноте…

— Ой, что ты! У меня прям сердце заходится, когда я волны вижу. Ничего не скажешь, дом здесь у нас замечательный, природа приятная, фрукты-ягоды, но этот океан, век бы мне его не видеть…

Они сидели возле печки и неспешно разговаривали, скрывая за болтовней свой страх и тревогу. Часы отсчитывали минуты…

Сильный раскат грома грянул неожиданно, поэтому Морин Соммерс вскрикнула, а Дженнифер вздрогнула, но в следующий момент они обе заорали в полный голос, потому что двери, ведущие в сад, распахнулись и на пороге кухни возникло привидение.

Абсолютно мокрый и растерявший всю свою авантажность Уильям Арбетнот стоял в дверях, и вода струилась с него потоками. Зубы Арбетнота стучали.

— П-по-м-моги-т-те… Скорее!.. Мне кажется, мистер Морт… умирает!

Они бросились за Арбетнотом на улицу и увидели, что на плитах дорожки навзничь лежит Мортимер Риджвуд. В голубоватом свете то и дело вспыхивающих молний лицо его казалось мертвенно-бледным, как у покойника.

Втроем они втащили его в кухню и уложили прямо на обеденный стол. Дженнифер торопливо разорвала мокрую рубашку и припала ухом к груди бесчувственного Морта. Стук сердца был слышен совсем слабо, но Морт, без сомнения, был жив. Правда, кожа была очень горячей на ощупь…

— У него жар! Боже мой, наверное, у него снова приступ, как тогда… Миссис Соммерс, ему нужен врач!

— Какой врач, миленькая моя? У нас ни рации, ни телефона, и на лодке в такую погоду выходить нельзя, да и некому…

— Я могу управлять ею!

— Но ты не ориентируешься в здешних водах. Ты просто погибнешь, только и всего. Посмотри, какой шторм начался!

— Морт может умереть…

— Он умрет — или поправится. На все воля Божья. Билли, не стой столбом, понесли мальчика в спальню. Его нужно согреть. Лихорадка бьет его, эх…

Морин и Арбетнот потащили Морта в комнату, а Дженнифер торопливо поставила на плиту еще один чайник. Она понятия не имела, как лечат от лихорадки, но смутно догадывалась, что тепло в любом случае необходимо.

К утру шторм утих, и больному тоже стало легче. Жар немного спал, на лбу Морта выступила испарина, и по ровному дыханию Дженнифер и миссис Соммерс поняли, что он спит. Тогда они спустились в кухню, где Арбетнот до сих пор сидел перед печкой и грел насмерть озябшие ноги.

— Билли, старый олух, это все из-за тебя!

— Не ругай меня, старушка, я и сам в отчаянии.

— Что с вами произошло, мистер Арбетнот?

— Да в том-то и дело, что ничего страшного, мисс Дженнифер. Я надрал полную лодку травы, заболела поясница, ну я и решил высадиться на один из Островков, полежать на горячих камушках…

— Вот теперь тебя скрючит так скрючит! И поделом!

— Наломался я здорово, потянуло меня в сон. Проснулся — а уж вечереет, и ветер поменялся. Я скорее к лодке — а она застряла в камнях. Бился я, бился, но все же отплыл. Темнеет все быстрее, я тороплюсь, вдруг гляжу — парус. Признаться, струхнул, потому как думал, что это кто-то чужой. Потом смотрю — наша лодка, только в ней никого. Тут я совсем от страха ополоумел. Подгребаю — а на дне лодки лежит мистер Морт, весь белый и глаза закрыты. Видно, приступ у него начался. Я прицепил свою лодку на буксир, перелез в лодку мистера Морта и поплыл к Острову, а тут уж и гроза…

— Герой ты мой… старикашка героический!

— Не плачь, Морин. Лучше плесни мне своего зелья, которое на спирту.