Литмир - Электронная Библиотека

– Анна!

Голос Джошуа вернул меня из прошлого.

– Что?.. О, прости, Джош, я, наверное, задумалась…

– Вспомнила детство?

– Да, – не стала я отрицать. – Ты не забыл, как мы с Орином убежали от тебя? Зачем?.. А ты не хотел оставаться один и звал нас, потому что жеребилась наша кобыла. И нам это так понравилось, что мы вернулись.

– Помню, – с натугой проговорил Джош. – Помню, что я уже тогда ревновал тебя. Анна, ты не представляешь, как я удивился, когда ты выскочила из пещеры. Я-то думал, что тебя убили, когда индейцы сожгли ваш дом.

– Я тоже удивилась, когда увидела тебя. Я думала, ты погиб вместе с Кастером.

– Кое-кому из нас повезло в тот день, – с горечью произнес он. Потом долго смотрел мне прямо в глаза. – Анна, я до сих пор люблю тебя всем сердцем.

– Джош…

– Дай мне сказать, – попросил он, закрывая мне рот ладонью. – Я знаю, ты думаешь, будто любишь своего краснокожего, но ему осталось недолго жить. И тогда ты останешься совсем одна. Анна, я буду заботиться о тебе. Всегда… Если ты мне позволишь…

Я отвела его руку от моего лица.

– Ему осталось недолго жить! – вскричала я. – Что ты говоришь!

– Его повесят, как только мы доберемся до форта.

Повесят! Я-то думала, что Тень отправят в тюрьму или в какую-нибудь дальнюю резервацию… Повесят! Такое не приходило мне в голову. Я была в отчаянии.

– Джош, нет! Сделай что-нибудь.

– Я ничего не могу сделать.

– Но ты можешь попытаться, – стояла я на своем. – В конце концов, он спас тебе жизнь.

– Я помню, – неохотно признал он. – А еще я помню тот бой и что проклятые дикари сделали с Кастером! Я поклялся тогда отомстить или умереть. И когда я прослышал, что твой драгоценный Два Летящих Ястреба устроил черт знает что в Дакоте и Аризоне, я пошел к генералу Терри и рассказал ему все. Терри тоже там был; и он меня понял. Он разрешил мне взять столько людей, сколько мне надо, чтобы поймать его наконец. – Джош горько рассмеялся. – Я только об этом и думал, а Келли чуть было не спутал все мои планы.

– Майор Келли – дурак, – с презрением сказал я.

– Да, – согласился Джош. – Он теперь в форте Грант с поджатым хвостом. – Джошуа широко улыбнулся. – Черт бы меня подрал! Я получил что хотел, и, возможно, меня даже повысят в чине.

– Джош, ты должен ему помочь. Обещай мне!

– Я попытаюсь, – с неохотой согласился он. – Но от него много неприятностей. И солдаты, Анна, хотят, чтобы он исчез раз и навсегда. Навсегда!

Остаток дня я спала. Когда я проснулась, наступило уже время обеда и я что-то поела, не разбирая вкуса еды, более озабоченная делами Тени, чем своими.

Тень был связан по рукам и ногам, и мне было больно смотреть на его синяки и пораненный подбородок. Избили его сильно. Как раз в эту минуту капрал Гопкинс пытался силой засунуть кусок мяса в рот Тени. Когда я что-то сказала об этом Джошуа, он лишь пожал плечами:

– Он уже три дня не ест. Ничего, проголодается по-настоящему, будет есть.

– Три дня! – не удержалась я. – Да он же умирает от голода.

– Если и так, то не по нашей вине. Ему всего-то надо открыть рот.

Всего-то открыть рот! Я подумала, что это такой пустяк, и все же он никогда этого не сделает. Ни за что на свете.

– Он не примет пищу от врага, – тихо сказала я Джошуа.

– Тогда он будет голодать.

– Разве нельзя хотя бы ненадолго развязать ему руки?

– Нет.

– А если я покормлю его?

Джош ответил не сразу. Потом махнул рукой:

– Корми, если это доставит тебе удовольствие. Капрал Гопкинс с явным облегчением отдал мне тарелку. Я опустилась на колени и, отрезав еще один кусок мяса, предложила его Тени. Он не пошевелился. Он даже ничем не выдал, что замечает мое присутствие. Его взгляд все так же был устремлен вдаль, словно меня не было рядом.

– Тень, – прошептала я. – Пожалуйста, поешь. Он покачал головой.

– Пожалуйста, – просила я. – Ради нас.

У него подобрело лицо.

– Ладно, Анна.

Он позволил мне накормить его.

Наверное, он был ужасно голоден после трех дней без еды и питья, однако ел очень медленно, каждый кусочек запивал водой, и половину принесенного ему оставил на тарелке. Я была уверена, что в нем говорит гордость, его ничем не прошибаемая гордость, которая была такой же неотъемлемой его частью, как и цвет кожи. И он скорее умер бы от голода, чем показал Джошуа и солдатам, как он голоден.

– Анна, как ты? – спросил он на языке шайенов и застонал от боли, когда один из солдат неожиданно ударил его в спину прикладом.

– Говори по-английски, краснокожий! – потребовал он и угрожающе занес над ним ружье на случай, если он не исполнит приказание.

Холодная ярость появилась в глазах Тени, но, прежде чем он успел что-то сказать или сделать, я торопливо встала между ним и солдатом.

Тень кивнул с непроницаемым видом, но тут к нам подошел Джошуа и дальнейший разговор стал невозможным. Презрительно глядя на Тень, Джошуа настойчиво предложил мне сесть с ним возле очага, а когда я не выразила никакого желания покинуть Тень, он по-хозяйски взял меня под руку и увел чуть ли не насильно.

На другое утро я долго стояла возле свежего холмика, под которым лежал мой сын. Со слезами на глазах я простилась с ним, едва удержавшись, чтобы не броситься на могилу и не зарыдать во весь голос, как это делают женщины племени шайенов. Когда-то я сочла дикостью, что они рвали на себе волосы и царапали в кровь кожу, давая волю своему горю, зато теперь я понимала их как никогда. Физическая боль, наверное, немного смягчила бы боль в сердце.

В нескольких ярдах от меня сидел на земле Тень, охраняемый двумя солдатами. Ни одной минуты мне не удалось побыть с ним наедине с тех пор, как мы потеряли нашего ребенка, поговорить с ним без свидетелей, услышать вновь слова любви и надежды на лучшее будущее. Я искала на его лице хоть что-то, но он сделал «индейское лицо» и проникнуть за него я не смогла.

Через пять дней после того как умер мой ребенок, я уже достаточно оправилась, чтобы ехать. Джошуа был сама нежность и забота. Он буквально не оставлял меня с моим милым Солнышком ни на минуту, сделал мне что-то вроде кресла, в котором я могла лежать и греться под теплыми лучами начавшего пригревать солнца, наблюдая из-под прикрытых ресниц, как солдаты собирают пожитки и седлают своих лошадей.

Рано утром они много спорили, как им поделить вещи Тени.

– Военные трофеи, – смеялись они.

Я, правда, не находила в этом ничего смешного.

Ружье Тени досталось молодому солдату, у которого все лицо было покрыто веснушками, а нож – сержанту со впалыми щеками. Как я ни протестовала, заветный мешочек Тени перешел в руки ветерана, который, едва взглянув на его содержимое, все вытряхнул и заполнил мешочек табаком. Я не удивилась, когда Джош решил оставить великолепный боевой головной убор Тени себе.

Красным Ветром завладел капрал Гопкинс, который как раз седлал его, а конь всеми силами выражал свое недовольство. Всегда послушный, если только рядом не было соперника, Красный Ветер отказывался подчиняться новому хозяину. Он прядал ушами, скалился, фыркал и все время переступал ногами, не желая ни секунды постоять спокойно.

Вконец разозлившись, Гопкинс позвал на помощь еще двух солдат, которые позорно бежали от копыт и зубов Красного Ветра. Минут пятнадцать Гопкинс не мог забраться в седло, а когда наконец забрался, то просидел в нем недолго.

Рожденный и воспитанный у индейцев, Красный Ветер не знал седла и узды. Ничего удивительного, что он повел себя как дикий конь, вставал на дыбы и изо всех сил старался скинуть всадника. Солдаты развлекались этим незапланированным родео. Красный Ветер заржал от боли, когда Гопкинс ткнул ему шпорами в бока, и видно было, что его переполняет ярость от этого нового унижения. Но Гопкинс его не щадил. Вскоре все бока у Красного Ветра были в крови, и он, дрожа, опустил гордую голову.

41
{"b":"146469","o":1}