— Я не собираюсь выяснять это в ближайшем будущем.

— Или вообще никогда? — спросил он неожиданно резким голосом. — Я поступал так, как поступил бы любой мужчина, и полагаю, со временем ты захочешь иметь семью.

— Вообще-то я и сейчас хочу. Но мне скоро будет двадцать пять, а не тридцать пять, как тебе, поэтому я могу позволить себе не торопиться. Что-нибудь не так? — спросила она голосом маленькой задиры.

— Ты и ребенок — может быть, но твоему приятелю уже за сорок.

— Я не собираюсь иметь детей от Тео! — задыхаясь, крикнула она. Эта реплика оказалась самым забавным происшествием за весь вечер. До этого вечеринка была сплошной цепью неприятностей.

— А он об этом знает?

— Вероятно, подозревает.

— Ты хоть понимаешь, что вела себя как тигрица, когда тебе взбрело в голову, что мы собираемся навредить Нику? Он всего лишь твой брат, а не сын. У тебя очень сильно развит материнский инстинкт.

— Это у меня-то? Что уж тогда говорить о тебе? Я могла бы обвинить тебя в сверхопеке над Дэном, но мои хорошие манеры не позволяют сделать это. — Она метнула в его сторону воинственную улыбку. — И ведь Дэн тоже тебе не сын. Не забывай, что тебе только временно доверили мальчика!

— Да, я признаю, что перегнул палку, заботясь о Дэниеле. Наверное, я никогда не был готов стать отцом. — (Ева наморщила лоб. Она не знала, как понять странные нотки в его голосе.) — А теперь ты наверняка скажешь, что я слишком стар.

Она нетерпеливо взглянула на него.

— Если бы ты был женщиной, я бы сказала, что ты напрашиваешься на комплимент.

Он с осуждением покачал головой.

— Как ты, оказывается, плохо относишься к женщинам, Ева.

— На самом деле я совсем не думала об этом, — быстро солгала она.

— О чем именно? О моем возрасте или способности к зачатию?

— Ни о том, ни о другом, — ответила она с достоинством, которое только наполовину скрывало ее возбуждение. — Но ты не старый, — добавила она. — Если, конечно, твое лицо не результат отличной пластической операции.

— Это было просто великолепно, — с восхищением заметил он. — Ты не стала спрашивать в лоб, сколько мне лет. Для твоего характера это потрясающе тонкий маневр. Вообще-то мне тридцать шесть.

— У нее есть дети? — «О боже! Кажется, я начинаю болтать все, что придет мне в голову», — думала она, подавляя стон и заливаясь краской.

— Мы снова говорим о Лотти? — Дрю вздохнул, сделав скучное лицо, но Ева чувствовала, что он пытается уйти от этой темы.

«Да, — подумала она, — ему было бы удобнее не обсуждать этот деликатный вопрос».

— Вы, наверное, планировали семью? — спросила она, задыхаясь. — Мне не следовало бы говорить этого, — быстро опомнилась она, с трепетом наблюдая за его реакцией. Но бурной реакции не последовало, выражение его лица вполне можно было бы назвать вежливым.

— Да, мы планировали.

Еве, с ее богатым воображением, было легко представить себе, как Дрю одним махом потерял не просто любимую женщину, он потерял жизнь, которую они планировали.Ева отлично понимала, что много лет он жил тем, что могло бы быть, так и не найдя, чем заполнить эту пустоту. И вот сейчас у него появился шанс вернуть то, что принадлежало ему по праву. Какой же мужчина устоял бы против такой возможности?

Несмотря на свой небольшой опыт, Ева знала, что не всегда стоит пытаться воплотить в жизнь воспоминания юности.

— Отчасти в этом-то и была проблема. — По выражению его лица нельзя было точно сказать, осознает ли он присутствие Евы или нет. — Я хотел семью, и, полагаю, Лотти тоже. По крайней мере, она никогда не говорила, что не хотела, — до тех пор, пока… — Его глаза, смотрящие куда-то вдаль, вдруг сосредоточились на ее лице, и, казалось, он удивился, увидев рядом с собой Еву. — Ты же хотела знать все, — едко усмехнулся он, приглаживая свои волосы. У Евы комок подступил к горлу при виде этого усталого жеста.

— Но я не хотела копаться в твоем прошлом, — несчастным голосом прошептала она.

— Тогда получается, что ты получила больше, чем ожидала. Я начал встречаться с Лотти еще в школе. Потом мы уехали учиться в разные концы страны и прекратили наши отношения. Тогда каждого из нас окружали другие люди. Мы встретились снова, когда нам было около тридцати. И в конце концов мы стали жить вместе. И у нее, и у меня была хорошая работа, мы вели активную светскую жизнь. Мы с Лотти были такой идеальной парой, что многие завидовали нам. — В его словах отчетливо слышался сарказм, смешанный с горечью. — А конец ты знаешь.

Если бы этот конец существовал на самом деле! Ева считала, что в ближайшем будущем конца не предвидится.

— Вероятно, я была груба с ней, — неожиданно призналась она.

— Вероятно? — Одна из его бровей мгновенно взлетела вверх.

— Я извинилась.

— Ты извинилась? Должно быть, я не расслышал, — признался он.

— За то, что испортила вам интимный момент, — прошипела она. «Может быть, он не заметит моей ревности», — надеялась она, впрочем, надежда была крайне слабой.

— Интимный момент! У тебя весьма странные понятия о близости, Ева. В интимные моменты я не обсуждаю проблем юношества. У нас с тобой уже было то, что я бы назвал интимным моментом, и ты помнишь…

— Я не желаю говорить об этом! — настойчиво сказала Ева и, зажав руки за спиной, чтобы успокоиться, начала ходить по комнате.

— Это почему же? Ты ведь хотела, и ты не просто говорила, ты кричала во весь голос, если мне не изменяет память.

— То было другое, — твердо сказала она. — Я была… я была…

— Сумасшедшей?

— Да. Но это нельзя принимать в расчет. Вообще-то я думала, ты будешь мне благодарен. Она, наверное, сейчас ревнует. Разве это не то, чего ты добивался?

— Не тебе говорить, чего я добивался.

— Мне очень жаль, если я поставила тебя в неудобное положение. А сейчас, если ты не возражаешь, я бы хотела вернуться к гостям.

— Я думал, ты уже не придешь, — сказал он, каким-то сверхъестественным образом в точности повторив слова своего племянника. Он положил свою тяжелую руку на дверь, которую Ева собиралась открыть.

Его голос волнующе звучал рядом с ее ухом, поэтому она даже не повернула головы.

— У меня были дела.

— Ты великолепно справилась с ними. Ник говорил, что ты еще не оделась, — объяснил он, увидев ее вопросительный взгляд. — Выглядишь прекрасно.

— Я старалась ради Ника.

— А не ради меня? — Его сардонический взгляд скользнул по ее лицу. — Я разочарован. Тебе очень идет этот цвет. Как бы ты назвала его — золотой? Твое платье, как озеро под легким ветерком, покрывается мелкой зыбью и искрится на свету, когда ты ходишь.

Наверное, ее желудок тоже покрылся мелкой зыбью. Задыхаясь, она повернулась к нему лицом и прижалась спиной к закрытой двери.

— Я не собираюсь развивать с тобой какие-либо отношения, Дрю.

— А я думаю, что это не так.

— Тогда подумай еще раз, — мрачно посоветовала она. — Ты что, и правда думаешь, что я буду развлекать тебя до тех пор, пока ты окончательно не решишь вернуться к Лотти? Теперь уже совершенно очевидно, что ты сделаешь это!

— Это что, непреложная истина? — с интересом спросил он.

«Даже у него не хватило наглости отрицать это», — заметила она.

— Конечно, так оно и будет, когда ты решишь. Полагаю, мужчина должен сохранять гордость в такой ситуации.

— Ты вроде бы продумала все до мелочей. Только один элемент отсутствует в твоем уравнении — это твой друг. Наверное, ты считаешь, что его не стоит упоминать. Это кажется мне интересным.

Ева собиралась рассказать ему о своем маленьком обмане сегодня вечером.

— Может быть, мне следует рассказать твоему профессору о том, насколько ты дружелюбно относишься ко мне?

Да, как раз сейчас это был бы очень интересный разговор.

— Ты не сделаешь этого, — с надеждой в голосе сказала она. Ева собиралась признаться и Тео в том, что играла его именем. Но она решится на это, только если Тео будет в очень хорошем настроении.