— Вам показалось. Во-первых, здесь негде спать. Я сам только что вернулся после нескольких месяцев отсутствия, а моя домоправительница уволилась.

— Можно догадаться почему, — съязвила Эва. — Ей, вероятно, не доставляли удовольствия ваши насмешки. — Она холодно посмотрела на него. — Мистер Уолкер, мне очень не хочется вам навязываться, но у меня создается впечатление, что вы не советовали бы ночевать в городе.

Он кинул на нее косой взгляд.

— Да, я не рекомендовал бы вам останавливаться у Фредди. Однако есть и другие места.

— Но у меня нет наличных! — чуть не заплакала она. — Вор украл почти все, включая дорожные чеки. Послушайте, — продолжала она, отчаянно пытаясь сохранять внешнее хладнокровие, — я вовсе не возражаю против того, чтобы переночевать вот на этом диване. Но если уволилась домоправительница, может, вы позволите занять ее комнату? — И тут Эву охватило злорадное желание отомстить хамоватому клиенту. — Если, конечно, она не спала в вашей комнате.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

— Я проделала весь этот путь, чтобы сообщить вам хорошие новости! — взорвалась мисс Блайт. — Можно подумать, вам плевать на то, станете вы завтра богатым или нет.

Уолкер хмыкнул и снова уселся, удобно откинувшись на подушки. Эва вдруг обнаружила, что таращится на его длинные ноги, на то, как туго рубашка обтягивает широкие плечи и грудь. Она даже ощутила шедшее от него тепло и подумала: а что, если бы он обнял ее. Тряхнув головой, девушка отогнала сумасбродную мысль. Конечно, она немного не в себе после ссоры с Дэвидом, но нельзя же терять до такой степени голову. Эва взглянула на мужчину — не разгадал ли он ее мысли? А тот спокойно отпил полбокала мартини и с ленивым видом, будто делает одолжение, произнес:

— Ладно, рассказывайте. Уж не стану ли я действительно супербогачом?

Мисс Блайт сделала глоток, вдыхая терпкий аромат вина.

— Ну, может быть, не совсем супербогачом, — осторожно начала она. — Я имею в виду, что вам, может, и не удастся построить роскошный гараж и набить его последними моделями «феррари». Но вы сможете жить куда богаче, чем сейчас.

— Вот как, — тихо промолвил Кенит и окинул взглядом комнату.

Эва заерзала на диване.

— Я не хотела сказать, что сейчас вы живете бедно, — попыталась она выпутаться из неловкого положения, в которое сама себя загнала. — У вас очень милый дом… пыли вот только многовато…

Она смущенно умолкла. Что он там говорил о своем отсутствии? Где же он был, раз дом пришел в такое запустение?

— Послушайте, — прервал ее Кенит, — когда вы на дне ямы, копать больше не нужно.

Эва молча уставилась на него. Он чокнулся с ней и внезапно спросил:

— А что вы на самом деле здесь делаете?

— Я уже сказала, — еще больше смущаясь, ответила она. — Дело связано с вашим наследством.

Уолкер досадливо качнул головой.

— Мой давно затерявшийся чикагский дядюшка умер, скорее всего, с перепою, а я унаследую его пустые бутылки из-под виски. Такое важное наследство, что некоторые солидные адвокатские фирмы, находящиеся… — он вынул из нагрудного кармана письмо, — на Мичиган-стрит, в Чикаго, решили послать адвоката по делам наследования. А та как раз собирается выйти замуж! И ее тем не менее отправляют сюда, в эту глухомань — только для того, чтобы рассказать мне о таре из-под скотча? Почему же вы просто не написали?

— Да написали же, — поторопилась успокоить недоверчивого наследника Эва. — Просто здесь плохо работает почта. Наверное, письмо затерялось в Грейтоне.

Уолкер допил вино.

— Заберу его, когда в следующий раз поеду в город. Сюда мне почту не доставляют. — Обвив пальцами запястье Эвы, он взял у нее свободной рукой бокал и поставил на пол. — Так. А теперь все же ответьте, что именно привело вас сюда? Или мне нужно догадываться самому?

Пальцы Кенита держали руку гостьи, но она знала: стоит попытаться высвободиться, и он сожмет запястье как стальными тисками. Видно, придется в конце концов рассказать ему, что немаловажная причина, по которой она оказалась здесь, — это Дэвид. Дэвид и его любовница. И безудержное стремление жениха прибрать к рукам адвокатскую контору. Впрочем, все это не имеет отношения к делу и она совсем не собирается делиться своими личными проблемами с малоизвестным клиентом. Эва подняла на него глаза.

— Я действительно приехала, чтобы обсудить дело о вашем наследстве.

В его синих глазах читалось явное недоверие.

— Вы от чего-то убегаете, да? Или правильнее сказать — от кого-то? Может, от вашего так называемого жениха?

Он отпустил наконец ее руку.

— Не ваше дело! — взорвалась она.

Его бесцеремонность вывела-таки девушку из себя.

— Да вы сами сделали это моим делом, едва постучались в дверь, — ухмыльнулся он.

— Вы понимаете, о чем идет речь? — нетерпеливо спросила она. — Или до вас плохо доходит? — Эва умолкла, почувствовав, что слишком резка с Уолкером. — Простите, — пробормотала она, устало проведя рукой по лбу. — Я погорячилась.

— Пожалуй, — согласился он, холодно глядя на девушку. — Но ведь я вас сюда не приглашал, и вообще мне не очень-то нравятся ваши манеры.

— Мои манеры? — вспыхнула Эва. — Неплохо звучит, особенно из ваших уст.

Уолкер внезапно рассмеялся и невозмутимо заявил:

— А я-то думал, что городским женщинам нравится незатейливый ковбойский подход простодушных парней вроде меня.

— Да вы так же просты, как теория относительности Эйнштейна, — ехидно парировала Эва.

— Это какого же — Джефа Эйнштейна из Уэст-Йеллоустона или его дальнего родича из Грейтона?

Уолкер уже открыто издевался над нею! Девушка раскрыла, было, рот, но Кенит не дал ей заговорить.

— А что вам обо мне известно? — самодовольно спросил он.

— Совсем немного, — призналась Эва.

— Вас что же, не просветили? — не унимался «простодушный» ковбой.

Она смущено пожала плечами.

— Вашим делом занимался мой отец, но он заболел. Его партнер, мистер Голдберг, кратко сообщил мне суть дела. Я собиралась внимательно прочитать документы в самолете. А потом сообразила, что положила бумаги в сумку, которую забрали в багаж. С собой у меня была лишь копия письма. Словом, сейчас у меня в голове такой туман! Сначала-то должен был ехать мой отец. — Она развела руками. — Я не думала, что в данных обстоятельствах это имеет значение.

— Ничего себе адвокат, — буркнул Уолкер.

— Я думала, что вы беспомощный старик! — выпалила Эва. — Того же возраста, что и ваш дядя. Мне казалось, вы очень обрадуетесь деньгам. Я не ожидала…

— …Встретить здесь индейца Ястребиный Коготь? — хохотнул наследник, блеснув синими глазами.

Эва рассеянно потерла лоб.

— Извините, — пробормотала она. — От ваших шуточек у меня в голове сплошной кавардак. Давайте поговорим завтра, после того, как я прочту бумаги. Тогда и объясню вам все в наилучшем виде.

Неожиданно на лице Уолкера появилась нормальная человеческая улыбка.

— Ну вот и хорошо. — Он помолчал и виновато добавил: — Вероятно, я не совсем справедлив к вам.

Эва ожидала чего угодно — смешков или издевок, язвительных замечаний относительно своей профпригодности, но только не этих слов, прозвучавших как извинение. Они застали ее врасплох.

— Есть немного, — растерянно произнесла она.

— Там телефон. — Он махнул рукой в угол комнаты. — Если хотите, можете позвонить жениху.

— Нет! — решительно отказалась она. — Не хочу. — Эва проглотила комок в горле, пытаясь совладать с собой. — То есть, — запинаясь, произнесла она, — я хочу сказать, что вовсе не к спеху.

Уолкер пристально смотрел на нее взором, от которого не могло ускользнуть ничего.

— Чего вы так боитесь, Эва?

— Я не боюсь.

То ли от горечи, то ли от усталости голос ее прозвучал глухо.

— У вас дрожат руки, а глаза как у затравленного зверька, — заметил он. — Я бы сказал, что налицо все признаки страха.