«Военному совету 5-й ударной армии, командирам корпусов и командирам дивизий 5-й ударной армии.

На 5-ю ударную армию возложена особо ответственная задача удержать захваченный плацдарм на западном берегу р. Одер и расширить его хотя бы до 20 км по фронту и 10 – 12 км в глубину.

Я всех вас прошу понять историческую ответственность за выполнение порученной вам задачи и, рассказав своим людям об этом, потребовать от войск исключительной стойкости и доблести.

К сожалению, мы вам не можем пока помочь авиацией, так как все аэродромы раскисли, и взлететь самолеты в воздух не могут. Противник летает с берлинских аэродромов, имеющих бетонные полосы. Рекомендую:

1) зарываться глубоко в землю;

2) организовать массовый зенитный огонь;

3) перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью;

4) днем отбивать атаки врага.

Пройдет 2 – 3 дня – противник выдохнется.

Желаю вам и руководимым вами войсками исторически важного успеха, который вы не только можете, но обязаны обеспечить».

К концу дня 3 февраля 5-я ударная армия образовала сплошной плацдарм на левом берегу Одера до 25 километров по фронту и от 2 до 7 километров в глубину. Севернее нее, в районе Ной Блессина, зацепилась за западный берег 82-я стрелковая дивизия 61-й армии Белова. Южнее армия Чуйкова захватила три небольших изолированных друг от друга «пятачка».

Одновременно Жукову приходилось уделять все больше внимания прикрытию своего правого фланга. В результате стремительного выхода войск 1-го Белорусского фронта на Одер и поворота основных сил 2-го Белорусского фронта на север между ними образовался разрыв, который к 25 января достиг 120 километров. Помимо этого, беспокойство вызывало усиление противника в Померании. С 27 января правое крыло 1-го Белорусского фронта обеспечивалось войсками 47-й и 61-й армий (захватившая плацдарм 82-я дивизия была передана в подчинение Берзарину) и соединениями 2-го гвардейского кавалерийского корпуса. Для прикрытия с севера 29 января была введена в сражение 1-я армия Войска Польского, а 31 января – 3-я ударная армия генерала Н.П. Симоняка (12-й гвардейский, 7-й, 79-й стрелковые корпуса).

Ведя наступление на север, войска 47-й и 61-й армий во взаимодействии с 12-м гвардейским танковым корпусом 1 февраля блокировали противника в Шнейдемюле, но город, в котором засел сильный гарнизон, снабжаемый транспортной авиацией, взять не смогли. Соединения 1-й армии Войска Польского, 47-й армии и 2-го гвардейского кавалерийского корпуса завершили прорыв позиций Померанского вала и развернули бои к западу от него. К 3 февраля армии правого крыла фронта вышли на рубеж севернее Быдгощ, Арнсвальде, Цедена.

С выходом советских войск к Одеру возросла угроза контрудара противника с севера. Поэтому 1 февраля для действий в этом направлении командующий фронтом развернул 2-ю гвардейскую, а на следующий день и 1-ю гвардейскую танковые армии. С 3 февраля померанской группировке противника противостояли четыре общевойсковые, две танковые армии и кавалерийский корпус, которые, отражая многочисленные атаки противника, упорно продвигались на север. На берлинском направлении остались четыре общевойсковые армии, два танковых и один кавалерийский корпус.

Казалось, до Берлина рукой подать – час езды на автомобиле. Но близок локоть, да не укусишь.

Во-первых, советские стратеги недооценили способность рейха к сопротивлению. За счет переброски войск немцы сумели восстановить фронт по Одеру и организовать новую линию обороны между Одером и Вислой.

Во-вторых, на 1-м Белорусском фронте внезапно возник кризис снабжения.

Ценой неимоверных усилий буквально за десять суток – к 29 января – советские железнодорожные бригады и мобилизованное польское население восстановили Варшавский железнодорожный мост и 300-километровую двухпутную магистраль до Познани, построили перевалочные базы на станции Варшава-Западная и в районе Демблина. Это была настоящая победа тыловиков. Но именно в этот день ГКО внезапно «передумал» и велел немедленно приступить к перешивке этого направления на союзную колею: дым – в трубу, дрова – в исходное. Все надо было разбирать и начинать сначала. Причем объем работ увеличивался кратно: в Европе рельсы крепились не костылями, а привинчивались шурупами, на ряде участков вообще были приварены к металлическим шпалам. Особенно обрадовались польские крестьяне, на практике постигавшие принципы социалистического планирования: «В иные дни выходило на работу более 10 тысяч польских граждан со своими инструментами и тягловой силой, соблюдая высокую организованность и дисциплину».

В это время на висленских плацдармах лежало почти 30 тысяч тонн сэкономленных боеприпасов, а на подступах к Варшаве скопились сотни прибывших из Союза поездов с горючим, снарядами, тяжелой техникой... Автомобильный транспорт обеспечить потребности фронта не мог, поскольку расстояние от баз снабжения до действующих войск составляло 550 – 650 километров. Тогда генерал Антипенко предложил, используя трофейный подвижной состав, направить эшелоны к Кюстрину кружным маршрутом через Демблин, Лодзь, Кутно, Торунь, Быдгощ, Шнейдемюль, Ландсберг. В авангарде пустили 5-ю железнодорожную бригаду.

3 – 5 февраля на этой 1000-километровой объездной колее растянулось свыше 100 эшелонов (по 30 – 40 вагонов каждый), но ни один из них еще не добрался к месту разгрузки.

Жукову пришлось взять паузу.

Операция, получившая в советской военной науке название Висло-Одерской, по размаху и достигнутым военно-политическим результатам была одной из крупнейших операций Второй мировой войны. В ходе ее Красная Армия разгромила немецкие войска в Польше и захватила плацдармы на западном берегу Одера. Военные действия были перенесены в центральные районы Германии.

Операция показала возросшее искусство советского командования и штабов. Генерал фон Меллентин отметил: «Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий и что Сталин был полон решимости первым войти в Берлин».

Безвозвратные потери Вермахта составили около 220 тысяч человек, в том числе 147 тысяч пленными, около 14 000 орудий и минометов, до 1400 танков и штурмовых орудий, 340 самолетов. Впрочем, к этим цифрам надо подходить с известной долей осторожности, ибо в донесениях и супостата «молотили», и брали в плен полками и дивизиями. В фронтовых штабах эти данные сразу делили на три, прежде чем отправить итоговую сводку в Москву, иначе получалась явная несуразица, о чем поведал генерал Телегин:

«После Варшавско-Лодзинско-Познаньской операции мы стали подсчитывать, сколько же пленных было захвачено и сколько фактически поступило на сборно-пересыльные пункты в лагеря. Получилась поразительная картина. Так, например, с 14 января по 12 марта 8-я гв. армия показала нам в донесении 28 149 чел., а по декадным донесениям армией было взято 40 тыс., на фронтовые пункты – по ее же донесениям – оказалось сданными только 27 953 чел., фактически было принято от 8-й гв. армии – 5221 чел. Из 40 тысяч осталось 5 тысяч. Почему доносили, что на фронтовые пункты сдано 28 тысяч? 47-я армия донесла, что сдано на приемные пункты 61-й армии 4497 чел., а 61-я армия никакими документами не подтверждает это...

В период январских боев 1945 года штабы армий и отдельных корпусов 1-го Белорусского фронта донесли об уничтожении 1749 и о захвате 599 танков и самоходных орудий противника, что соответствовало количеству танков и самоходных орудий 2348, потребному для укомплектования четырнадцати немецких танковых дивизий.

В действительности всего в январе 1945 года перед фронтом действовали две танковые дивизии, три бригады штурмовых орудий, две мотодивизии и отдельные танковые части и подразделения общей численностью не свыше 920 единиц. А мы уже уничтожили и захватили 2348».

Общие потери двух фронтов за 23 дня операции, согласно официальным статистическим исследованиям, – 194 тысячи солдат и офицеров, безвозвратные – 44 тысячи, 1257 танков и САУ, 347 орудий и 343 самолета. Непонятно, как эти цифры стыкуются с утверждением генерал-полковника К.В. Крайнюкова: «Войска (1-го Украинского) фронта нанесли ощутимый урон противнику... Но и сами понесли немалые потери в людях и технике. Военный совет фронта ходатайствовал перед Ставкой о присылке нам 100 000 солдат, сержантов и офицеров для пополнения войск, а также о поставке 1830 танков и САУ (?)».