Семейство — игуаны (Iguanidae) Игуаны — самая разнообразная группа современных ящериц, объединяющая около 700 видов. Характерное для игуан умение плавать и способность подолгу обходиться без пищи и воды позволяют им успешно осваивать острова. Узкие проливы они преодолевают самостоятельно, широкие пространства дрейфуют на «плотах» из поваленных деревьев или иных «плавучих средствах». Видимо, таким образом они заселили Галапагосские острова, которые расположены более чем в тысяче километров к западу от континента, но прямо к ним выходит одна из ветвей Перуанского течения. В прежние времена мясо и яйца конолофов употреблялись в пищу людьми, живущими на островах. (Морских же игуан они почемуто не ели, на них охотились домашние животные.) С 1936 года, когда на Галапагосах был создан национальный парк, этот промысел закончился. Однако до сих пор оба вида числятся в Красной книге Международного союза охраны природы в разделе «виды, находящиеся под угрозой».

Чтобы добыть пропитание, конолофу достаточно приподняться на задних лапах и оторвать колючую лепешку-опунцию

Принято думать, что для растительноядного существа проблема пропитания не очень остра: его еда не убегает и не защищается. Добыть ее и в самом деле легко, а вот переварить — нет: в ней много плотных, химически устойчивых целлюлозных оболочек и прочих неудобоваримых составляющих, при этом питательных веществ гораздо меньше, чем в животной пище. Переработка столь неудобного сырья требует изощренной внутренней «технологии» и высокого уровня обмена веществ, такого, которым обладают теплокровные. Среди млекопитающих и птиц травоядность — обычное дело, но вот среди современных рептилий вегетарианцев всего лишь две группы. Одна из них — сухопутные черепахи. Вторую группу образуют представители одной из самых многочисленных и совершенных ветвей современных ящериц — игуаны. Наиболее экзотической выглядит диета морских игуан: они поедают не просто растения, а водоросли, хотя в этом есть определенные преимущества — в них нет «жестких» тканей, богатых целлюлозой и затрудняющих переваривание. Правда, до такой еды еще нужно добраться. И хотя большинство игуан неплохо плавают, чтобы освоить подводные пастбища, нужно быть еще и хорошими ныряльщиками. Морские игуаны в этом преуспели. Их тела и мощные хвосты уплощены с боков, а между пальцами наметилась небольшая перепонка. Пальцы при этом остались подвижными и сохранили когти, которыми ящерицы цепляются за камни — морская вода тяжелее их плоти, и игуана, прекратившая двигаться, немедленно начинает всплывать.

У морских игуан телесные контакты не означают симпатии или иерархические отношения, просто так легче согреться 

Проблемы обтекаемости и плавучести — не единственные из числа тех, которые «решают» морские ящерицы. Любовь к морским купаниям постоянно заставляет их плакать в самом буквальном смысле. Дело в том, что во время подводной кормежки в организм игуаны поступает огромное количество соли из морской воды. Почки рептилий вряд ли бы выдержали такие ударные нагрузки, — но тут их подстраховывают слезные железы, выводящие из организма избыток соли.

Такое применение этих желез у пресмыкающихся не редкость (вспомним хотя бы знаменитые крокодиловы слезы), но соленые слезы морских игуан не капают и не текут ручьем, а выстреливаются под напором через ноздри, словно из водяного пистолета. Когда игуаны, выйдя из моря, греются на прибрежных камнях или песке, над сплошной массой темно-серых тел то и дело взлетают белые слезные фонтанчики.

Крабы для игуан и не враги, и не еда, поэтому они относятся к ним абсолютно индифферентно. Судя по всему, игуанам даже не щекотно

Проблема обогрева — еще одна трудность в жизни морских рептилий. Хотя Галапагосы и лежат прямо на экваторе, их омывает холодное Перуанское течение, и вода вокруг островов довольно прохладная, недаром же здесь живут пингвины. В такой воде холоднокровные существа быстро остывают и теряют подвижность. Приспособиться к подобным условиям смогли только морские игуаны. Как известно, чем больше тело, тем медленнее оно теряет тепло. Игуаны — одни из самых крупных представителей своего семейства, их вес достигает 12 килограммов, а длина вместе с хвостом — 140 сантиметров. Правда, и этого слишком мало для автономного плавания: в здешней воде даже у ныряльщиков в гидрокостюмах через час начинают стынуть пальцы. Можно лишь удивляться тому, как рептилиям удается продержаться в ней до двух часов, сохраняя подвижность, и потом еще успешно выбраться на берег, преодолев полосу прибоя. Но после этого они уже не тратят сил: сделав десяток шагов от линии, до которой докатываются волны, игуаны лежат на песке или камнях, пока не согреются. И если в море они могут заплыть на несколько сотен метров от берега (хотя предпочитают держаться в прибрежных водах, куда не заходят акулы), то на суше никогда не покидают прибрежных пляжей и скал.

Тела этих рептилий покрыты броней из чешуй и роговых щитков. Но даже в такой защите паразиты ухитряются найти слабые места 

Здесь они проводят время между кормежками, большую часть года мирно лежа вплотную друг к другу, а нередко и в два яруса. А в январе-феврале, когда океанские течения меняют направление и море становится теплее, начинается сезон размножения, сопровождающийся бурными схватками самцов за территорию. Бойцы принимают угрожающие позы, бодаются шипастыми головами, кусаются. Приз победителю — большой участок, позволяющий привлечь больше самок и оставить более многочисленное потомство. Когда самки оплодотворены, делить становится нечего, и вчерашние враги вновь лежат бок о бок. Зато начинают драться их подруги, ищущие у верхней границы прилива место для гнездовых нор. Хороших мест гораздо меньше, чем претенденток, и схватки за участок возникают нешуточные. Но в течение недели каждая находит хоть какое-то место, чтобы вырыть нору и отложить в нее от одного до трех крупных яиц. На этом забота о потомстве заканчивается — остальное сделают солнце и песок. Через три месяца потомство выберется из своих колыбелей в довольно опасный мир: желающих полакомиться детенышем немало. Впрочем, и сами ящерки не придерживаются строгой вегетарианской диеты родителей, дополняя ее морской живностью: растущему организму нужно усиленное белковое питание.

Цепляясь за камни, чтобы не всплыть, морская игуана соскребает с них водоросли крепкими, острыми зубами 

В этом вопросе морская игуана отличается от своего кузена — сухопутной игуаны-конолофа (он же друзоголов). Конолоф тоже живет только на Галапагосах (причем лишь на некоторых островах), но его вотчина — внутренние земли, куда не долетают брызги прибоя. Он заметно мельче (до 110 сантиметров), его тело в ширину больше, чем в высоту, хвост в сечении почти круглый, а гребень не столь эффектен. Зато он намного ярче: если большинство морских игуан окрашены в темно-серые и темно-оливковые тона, то типичная расцветка конолофов — светло-желтая голова и кирпично-красное тело. Впрочем, у обоих видов окраска сильно варьируется, так что на островах можно найти и красноватых морских игуан, и монотонно-темных конолофов. Конолофы, живущие на острове Санта-Фе, отличаются бледной окраской, за что их обычно выделяют в особый вид, хотя недавние полевые исследования зоологов заставляют думать, что это всего лишь местная цветовая вариация.

На всех этапах жизни конолоф питается исключительно растениями суши. Сухую жесткую траву рептилиям не переварить, но, на их счастье, на островах растут кактусы-опунции. Их сочные внутренние ткани одновременно и еда, и питье. Правда, снаружи они покрыты пучками колючек, размером, острием и прочностью напоминающих швейные иголки. Страшно смотреть, как они попадают в десны конолофов (у игуан зубы мелкие, и пасть кажется беззубой). Но, видимо, иглы не причиняют им вреда, проходя непереваренными через весь пищеварительный тракт. Помет конолофов иногда целиком состоит из таких иголок.