В заключение Елизавета обещала простить солдатам все долги — личные и служебные. Это заявление, естественно, вызвало бурю энтузиазма.

А Непобедимая армада тем временем встретила на своем пути то истинное бедствие, которое нанесло ей решающий удар. Не английские корабли, а шторм у берегов Шотландии в сентябре 1588 года доконал ее. Часть кораблей отбилась от основной группы и пристала к ирландским берегам. Многие моряки так там и остались. Другие суда попытались нагнать Армаду, третьи предпочли прорываться в родные порты самостоятельно. До отечества добрались 67 кораблей и около 10 000 человек.

Но появились новые поводы для печали и у англичан. На флоте вспыхнули эпидемии тифа и дизентерии — они унесли 7000 жизней за несколько месяцев. Казна подсчитала убытки от страшного напряжения сил перед войной с Армадой. Деньги закончились как раз тогда, когда пришло время награждать солдат. Обещанного монархом прощения долгов также не случилось.

Разрез английского боевого корабля времен Елизаветы I — водоизмещение около 500 тонн при 28 орудиях на борту. Реконструкция 1929 года. Фото: MARY EVANS/VOSTOCK PHOTO

Симметричный ответ

Тем не менее массовые празднества по случаю спасения от смертельной угрозы продолжались. «Пришла, увидела, бежала» — с такими плакатами расхаживали люди, отмечая чудесную победу. Все верили, что только милость Божья («Господь — англичанин», — обмолвился Фрэнсис Бэкон) помогла им справиться с флотом, который, по словам поэта, «было тяжело нести ветру и под  тяжестью его стонал океан». Возможно, это было одно из главных последствий поражений Армады: отныне в протестантской истории появился момент, показавший расположение высших сил.

А при дворе в дни народных гуляний шла напряженная работа — там готовились отправить к Пиренейскому полуострову собственную Армаду! «Симметрично ответить» было поручено Дрейку и сэру Джону Норрису. Но вместо того чтобы уничтожить остатки Армады, стоявшие на ремонте в северных портах Испании, адмиралы отправились к югу полуострова в поисках более крупного денежного куша для себя самих. Историческая несправедливость заключается в том, что поражение английской Армады в этом походе оказалось не менее сокрушительным, чем поражение Армады испанской, но о нем за пределами Испании мало знают. Сначала англичан подкосила болезнь, нападение на Лиссабон натолкнулось на прекрасно организованную оборону и провалилось. В конце концов, с трудом пробившись сквозь штормы на север, флот вернулся домой со значительными потерями.

В целом 90-е годы XVI века прошли под знаком успешной защиты Испанией, казалось бы, пошатнувшихся позиций. Попытки английских полководцев развить успех наталкивались на умелое сопротивление. Причем били англичан они их собственным оружием. Как в прямом, так и в переносном смысле: флот Филиппа II смог очень быстро  перестроиться на новую тактику морского боя — ту, что использовал их враг в битве при Гравелине. Испанцы отказались от массивных пушек и тяжелых, неповоротливых кораблей. Стали строить более легкие суда, оснащенные дальнобойными орудиями, которые позволяли делать в одном бою по нескольку десятков выстрелов. После поражения Армады, как ни парадоксально, испанские эскадры стали значительно сильнее, чем когда-либо до этого. Об этом свидетельствовали неудачи английских экспедиций в Америку в следующее десятилетие. В 1595 году у берегов Панамы потерпел поражение и погиб Дрейк.

Упадок Испании, действительно начавшийся в следующем, XVII столетии, был лишь косвенно связан с поражением Армады. Куда большую роль сыграли внутренние причины. Прежде всего политика преемников Филиппа II, которые, словно в насмешку над ним, отличались расточительностью и несколько раз объявляли правительство банкротом. К тому же огромное количество драгоценных металлов, поступавших из Америки, вызвало гиперинфляцию в экономике.

Да и для Англии победа над Великой армадой стала лишь шагом на пути к статусу владычицы морей. Еще один шаг — покончить с испанским господством в Атлантике в короткий срок — она совершить не смогла. Этой возможности ее отчасти лишил Фрэнсис Дрейк, «проваливший» войну с Испанией в 1590-х. Исправлять его ошибку пришлось 150 следующих лет. 

Дмитрий Карцев

Фото: WOLFGANG FLAMISCH/ZEFA/CORBIS/RPG

Люди всегда хотели заглянуть в будущее. Предсказания с древнейших времен кормили астрологов и прорицателей, но со временем наука заметно потеснила их, и все же развитие цивилизации вплоть до XX века не поддавалось систематическому анализу. Ситуация изменилась с появлением метода форсайта (от английского foresight — «предвидение»), и сегодня ни одна развитая страна не обходится без исследований будущего. Интересно, насколько современные прогнозы совпадут с тем, что в действительности произойдет?

Весной 1991 года в Москве впервые прошла большая международная выставка информационных технологий. Среди множества насыщенных оборудованием стендов была и скромная экспозиция компании Intel. Над пустым столом висел плакат с кривой роста мощности процессоров. Первая половина графика отражала успехи компании за 20 лет: рабочая частота, характеризующая производительность процессоров, выросла в 100 раз с 0,5 до 50 МГц. Многие специалисты тогда считали, что процессоры уже близки к технологическому потолку. Дальнейшему росту препятствовали проблемы тепловыделения, сбои из-за естественной радиоактивности и космических лучей. Наконец, дифракция ставила предел оптической технологии фотошаблонов для микросхем. И все же кривая на плакате Intel уверенно шла вверх и к 2010 году достигала совершенно фантастической цифры 10 ГГц. Бывалые электронщики только посмеивались. Но сейчас, за два года до указанного срока, на рынке уже давно доступны процессоры с частотой около 4 ГГц. Как удалось вопреки здравому смыслу дать такой удивительно точный прогноз? В 1965 году будущий основатель компании Intel Гордон Мур обнаружил, что параметры промышленной электроники удваиваются каждые два года. Он продлил в будущее эту тенденцию, и с тех пор она служит ориентиром для всех компаний, работающих в сфере информационных технологий. Но за кон Мура — редкий случай успешного средне срочного прогноза, построенного методом обычной экстраполяции.

Космические ошибки

В 1953 году Хью Драйден, глава Национального консультативного совета по аэронавтике — NACA, преобразованного впоследствии в NASA , — сделал смелый прогноз: «Полет человека на Луну вполне может состояться через 50 лет». Через 4 года был запущен первый спутник, а через 16 лет Нейл Армстронг ступил на лунный грунт. «Реальность оставляет позади прогнозы самых рьяных оптимистов», — говорил Драйден в 1964 году, когда работы по программе «Аполлон» уже шли полным ходом. Однако бывает и наоборот. В 1966 году в Вашингтоне собрался IV симпозиум Американского астронавтического общества. На нем перед специалистами поставили задачу: дать прогноз развития космической техники на 35 лет вперед — до 2001 года. Вот некоторые из прозвучавших тогда предсказаний (в скобках реально достигнутые показатели). Ежегодный объем космических полетов составит 1—100 миллионов человеко-часов — это 100—10 000 человеко-лет (фактически около 3 человеко-лет в год). На спутнике Сатурна Титане заработает обитаемая космическая станция (один робот проработал там полчаса). На Меркурии начнется добыча и обработка руды (первый искусственный спутник Меркурия появится, вероятно, только в 2011 году). Стоимость доставки груза с Земли на Луну снизится с 11 000 долларов за килограмм в проекте «Аполлон» до нескольких долларов благодаря многоразовым кораблям и ядерными двигателями (стоимость практически не изменилась, разработка ядерных  двигателей прекращена). Суточный полет на 200-местном орбитальном лайнере будет стоить 1250 долларов (полет на 3-местном «Союзе» стоит 20 миллионов долларов, самые большие корабли — 7-местные шаттлы). Недельный тур на Луну на 35-местном корабле обойдется в 10 000 долларов (технология пилотируемых полетов на Луну фактически утрачена и должна создаваться заново). Эти прогнозы вовсе не казались фантастикой в середине 1960-х годов. Их совершенно серьезно делали ответственные чиновники американского правительства и эксперты компаний, работавших по космическим заказам. Все они находились под впечатлением ошибки Драйдена и не хотели ее повторить. Если специалисты в своей узкой области так ошибаются, чего вообще стоят подобные долгосрочные прогнозы?