— Я точно знаю, что делаю, Дэниел. Ты сказал, что я должна вести себя как женщина. — Лорелея робко подошла и остановилась перед ним.

— Ты неверно поняла меня. Ты хочешь заставить меня поверить в то, что ты взрослая? Прекрасно. Вот и начни вести себя по-взрослому. Прежде всего, оденься.

Девушка знала, что она взволновала и возбудила Дэниела против его желания. От осознания превосходства над ним Лорелея почувствовала головокружительную силу и власть. Казалось, что Дэниел страшился даже самой мысли скомпрометировать ее, девушке в голову пришла сумасбродная мысль. А что, если Дэниел сделает это? Тогда ему придется жениться на ней. Замужество спасет ее от изгнания и заточения в монастырь. Лорелея с интересом изучала его суровое и все еще растерянное лицо. Казалось, Дэниел был зол на себя за то, что допустил эту близость между ними. Проклятие. Лорелея поняла, что этот знаменитый соблазнитель женщин никогда добровольно на свяжет себя узами брака. Ну и пусть. В любом случае ей тоже не нужен муж. Она не ставила перед собой цели стать чьей-то женой. Ей нужна была только свобода.

Дэниел собрал одежду и протянул девушке. Она рассмеялась и начала одеваться.

— Ты меня боишься, да?

— Нет, — он коснулся ее подбородка. — Тебя что-то волнует. И это не те слова, которые я наговорил тебе сегодня утром, и даже не письмо Фуше.

Лорелее хотелось отвернуться, но его рука не отпустила ее. Впервые в своей жизни девушка почувствовала, что ей необходимо соблюдать осторожность.

— Отец Джулиан хочет отослать меня отсюда, — произнесла она.

— Я не удивлен, — просто ответил Дэниел, но Лорелея заметила, как заходили желваки на лице под смуглой кожей.

— А почему?

— Настоятель собирается принять в приюте огромную армию. У него будет много проблем и без того, чтобы защищать хорошенькую девушку от стольких солдат.

Лорелея с возмущением оттолкнула его руку.

— Я не хорошенькая девушка!

Дэниел скользнул жадным взглядом по ее груди под тканью рубашки, по обнаженным ногам.

— Ты притворяешься. Ты не можешь не сознавать своей прелести, Лорелея. Но если это так, тогда ты очень мало о себе знаешь. Неужели ты не пыталась никогда посмотреть на себя глазами мужчины?

Девушка поежилась под его взглядом.

— Нет. А зачем? Когда придет армия, я буду исполнять обязанности врача. И ничье общество своим присутствием украшать не собираюсь. Я надеялась, что смогу посоветоваться с хирургами Бонапарта.

— И что, ты ожидаешь, они тебе скажут?

— Не знаю, потому что не встречалась ни с одним из них.

— Зато я знаю. Хирурги Бонапарта смотрят на больных и раненых, как на возмутителей их спокойствия, что-то ненужное и неприятное. Раненые замедляют продвижение войск, устраивают хаос на дорогах, поедают продовольственные запасы. Человек, который уже не может воевать, должен, по крайней мере, иметь возможность умереть, — Дэниел взял Лорелею за руку и погладил ее маленькие пальчики. — У тебя гораздо больше мастерства и сострадания к людям, моя маленькая девочка, чем у целой армии костоломов Бонапарта. Они тебя ничему не научат.

— Даже если все так, как ты сказал, то я просто хочу в этом убедиться. Но отец Джулиан старается, оградить меня от практической работы. Он не доверяет мне после стольких лет моей учебы.

— А я не доверяю тебе после такого поцелуя.

Лорелея лукаво взглянула на него:

— Он был прекрасен. Да, Дэниел? Ты должен сказать мне.

— Лорелея…

— Ответь на вопрос, Дэниел.

Мужчина нахмурился:

— Да. Прекрасный.

— Я знала это. Все было, как положено? Точно так я себе и представляла, только еще лучше. Меня словно подхватила и закружила в воздухе какая-то волшебная сила. Но ты намного выше меня…

— Лорелея!

— …Что мне трудно было держать голову запрокинутой, и…

— Лорелея, прекрати!

— Было бы гораздо удобнее, если бы мы легли.

Дэниел зажал ей рот рукой, и последние слова прозвучали невнятно.

— Ты не возражаешь против такого обращения? — холодно спросил он. — Я считал, что у нас с тобой был серьезный разговор.

Девушка отняла его большую руку от своего лица и принялась своими нежными ручками перебирать его длинные, изящные пальцы.

— Прости. У меня сегодня такое взвинченное состояние. Я сама не успеваю следить за сменой своего настроения.

— А теперь, — сказал он, мягко высвобождая свою руку, — расскажи, куда отец Джулиан хочет отослать тебя?

— В… — она покачала головой. — Все это такая большая глупость. Он хочет отослать меня в монастырь и заставить стать Христовой невестой.

— Как я понимаю, тебе такая перспектива не очень-то по душе?

— Ты правильно понимаешь.

— Это не такая уж глупая идея. Она могла бы сработать.

Разговаривая с ней, Дэниел сделал странный для такого мужчины поступок. Он начал помогать ей одеваться: подержал ее брюки, помог натянуть чулки, завязать ботинки и застегнуть жакет. Изумленная его поведением, девушка не сопротивлялась.

— Она могла бы сработать? — повторила она. — Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Но если отец Джулиан думает, что в твоих интересах уехать отсюда, то, возможно, он прав.

Рассвирепев, она отскочила от Дэниела:

— Ты такой же противный, как и отец Джулиан. А я-то думала, что ты поддерживаешь меня в моих стремлениях стать отличным врачом.

— Так оно и есть, Лорелея. Я действительно в восторге. Но все это оказалось неосуществимой мечтой, неужели ты не понимаешь? Одного желания иметь что-либо, даже очень сильного, мало для того, чтобы это получить.

Лорелея повернулась к нему спиной:

— Уходи, Дэниел. У тебя не больше прав распоряжаться моей судьбой, чем у отца Джулиана.

Сжав кулаки, она стояла и прислушивалась к звуку удаляющихся шагов. Лорелея не оглянулась до тех пор, пока не убедилась, что Дэниел ушел. Минуты растянулись в часы, но девушка так и не пришла ни к какому решению. Она не нашла поддержки у Дэниела. Все остальные, без сомнения, согласятся с решением отца Джулиана. Сознание того, что впервые в жизни у нее нет союзников, угнетало Лорелею.

Сквозь шум падающей воды до нее донесся далекий, странный звук. Крик боли? Вой раненого зверя, попавшего в беду? Лорелея прислушалась, но все стихло.

Девушка встала и в ранних сумерках побрела к приюту. Внезапно она заметила большую пятнистую собаку, мелькнувшую на горе.

— Барри! — позвала она.

Пес подбежал, покрутился возле ног девушки и залаял, словно приглашая следовать за собой.

— Ох, Барри! — недоумевая, воскликнула она. — Какой ты вредный. Иди сейчас же ко мне.

Но что-то в поведении молодого пса насторожило Лорелею. Он бежал, уткнувшись мордой в землю и поскуливая от нетерпения. Барри шел по следу. Девушка побежала за ним, и очень удивилась, когда они вышли к нагромождению огромных каменных глыб. Оглядевшись вокруг, Лорелея поняла, что с этого места хорошо просматривается все далеко вокруг. Барри остановился рядом. Его массивное тело напряглось, а шерсть на спине стала дыбом. Из его пасти вырывались рычания, которые сменились жалобными завываниями. Лорелея пригляделась. В тени огромного валуна лежало тело.

Настоятель за ужином быстро прочитал вечернюю молитву, и монахи набросились на хрустящих и сочных, зажаренных на вертеле, цыплят. Сильвейн вяло ковырял вилкой в тарелке, что было очень непохоже на него. Через несколько минут, сославшись на работу, которую должен был сделать для отца Клайвза, он тихо вышел из трапезной.

Дэниел был обеспокоен долгим отсутствием Лорелеи, но заставлял себя не думать о ней. Отец Джулиан нашел решение проблемы: Лорелея уедет в безопасное место. Если только настоятель… Нет.

Наблюдая за отцом Джулианом поверх своей кружки, Дэниел сделал большой глоток пива, наслаждаясь его терпким вкусом. Настоятель приюта обеспечивал безопасность Лорелеи и сохранность ее сокровищ — если они, конечно, существовали, — в течение двадцати лет.