Катастрофа наступила, когда ему исполнилось 19 лет. Приколы друзей становились все сильнее, ему уже напрямую намекали – Кролик, а ты не «голубой»? Он ценил крепкую мужскую дружбу, и прослыть «голубым» боялся больше всего на свете – ведь тогда его друзья от него отвернутся. И он решился – сейчас или никогда. Заведет себе подружку, переспит с ней, даже если придется сделать над собой усилие, и наконец-то станет как все. На дискотеку он пошел с двумя друзьями. Они легко подцепили компанию трех девчонок, пошли с ними в ночной бар, выпили по рюмке текилы, по рюмке коньяка, еще парочку каких-то легких коктейлей… Он пил редко, и теперь голова приятно закружилась. Да плевое дело, вот сейчас он позовет с собой вот эту миленькую блондиночку, которая упорно строит ему глазки. Она уж точно не откажет.

– Девушка, вас как звать, Зоя? – на всякий случай уточнил он. Девочки уже представлялись, но он от волнения не запомнил их имена.

– Да, я Зоя, а ты Кролик… – захихикала уже сильно опьяневшая девчонка.

Его опять затошнило. Но нет, сегодня он не отступится. Да и друзья его не поймут, если он сегодня уйдет из бара один. Парни вовсю клеят девиц и уже явно готовы разбиться по парам. К тому же он сегодня ночует дома в одиночестве, его мать уехала на пару дней к тетушке в Псков. Такой случай может долго не представиться. А он должен доказать себе и всем на свете, что у него все ОК! Он наклонился поближе к хихикающей девице и на ушко выдохнул:

– Ты мне нравишься. Давай сбежим от них!

Девица легко согласилась. Он быстро вскочил и, небрежно кивнув на прощание обалдевшим друзьям, схватил за руку блондинку и выскочил из бара. Недалеко от выхода они поймал такси и через несколько минут были у него дома. Девчонка прошлась по длинному коридору, заглянула по очереди сначала в одну комнату, затем метнулась во вторую, покрутилась там, опять над чем-то похихикала и решительно отправилась в душ. Дверь ванной она оставила приоткрытой. Он, не раздеваясь, прямо в куртке стоял возле двери и слышал шуршание одежды, плеск воды, затем из-за приоткрытой двери донесся кокетливый голосок:

– Давай, Кролик, присоединяйся! Помоемся вместе!

Он зажал рот рукой и опрометью кинулся в кухню. Едва успел добежать, его вытошнило в кухонную раковину. Тошнило долго, темно-зеленой желчью, из глаз текли слезы… Девица все плескалась в душе, когда он наконец опомнился. Быстро ополоснул лицо, выпрямился. Надо срочно прогнать мерзкую девицу. Ничего, что сегодня не удалось довести дело до конца, просто эта шмара такая тошнотворная… да с ней ни один нормальный мужик не смог бы! А он в ближайшие дни познакомится с нормальной девчонкой и уж тогда всем покажет, на что способен!

Он почти успокоился и, когда девочка, обернутая в желтое махровое полотенце, вышла из душа, ласково произнес:

– Зоенька, солнышко, мне сейчас мать звонила. Она через десять минут придет сюда со знакомыми, ты ведь понимаешь, тебя она застать здесь не должна.

– Ты же сказал, мать за границу уехала!

– Ну соврал, извини, хотел тебя заманить. Я был уверен, что она до утра не вернется, а вот ошибся… Но на днях мы встретимся, это точно.

Но пьяной девице было море по колено.

– Я тебя сейчас хочу! Давай трахнемся по-быстрому, и я уйду.

Он с трудом подавил новый приступ тошноты.

– Мы не успеем. Давай завтра.

– Нет, сейчас! Что ты за мужик, если сейчас не можешь!

На сей раз вместе с тошнотой его захлестнула волна гнева. Эта мразь совсем обнаглела!

– Давай одевайся и выметайся отсюда. Я сказал, живо одеться! Иначе выкину на улицу, в чем есть.

– А я всем расскажу, что ты импотент, вот девчонки оборжутся! Сдохнуть можно, Кролик – импотент! – залилась пьяным смехом девица.

У него потемнело в глазах. Эта сволочь, гнида проклятая, хочет разрушить всю его жизнь. В голове как будто что-то замкнуло. Он сделал шаг вперед, протянул руки, схватил податливую тонкую шейку и с силой сжал. Кажется, девица трепыхалась в его руках, пыталась отбиваться, но он сжимал ее шею со всей силой молодого тренированного самца. Опомнился лишь тогда, когда она безвольно повисла в его руках и тяжелым мешком опустилась на пол, утянув его за собой. Он упал сверху, но руки разжались не сразу, их как будто свело судорогой. Наконец он разжал руки и слегка отполз в сторону. Девица в нелепой позе лежала на полу, желтое полотенце, грязное и смятое, валялось рядом.

– Эй, ты что? – еще не веря в случившееся, он осторожно потряс девушку за плечо и тут же отдернул руку. Девочка не шевелилась, и он вдруг понял – все, это полный п…ц. Вот теперь – полный.

Он сел на полу, обхватив плечи руками. Теперь у него одна дорога – в петлю. В тюрьму он не пойдет. Он закачался из стороны в сторону и глухо застонал. Но через несколько минут в голове начало проясняться. То, что он убил девушку, еще надо доказать. Да, они вышли вместе на глазах у его друзей и ее подруг, да, вместе сели в такси. Но дело могло повернуться и по-другому – возле самого дома Зоя могла протрезветь, отказаться к нему подниматься. Предположим, она так и сделала, решила вернуться в бар и тормознула чью-то машину. Если ее тело найдут не у него в квартире, а хотя бы в нескольких кварталах, может быть, у него появится шанс выкрутиться.

Дальше он действовал на автомате. Забрал из душа все вещи девушки, аккуратно сложил их в пластиковый мешок, затем кое-как натянул на девушку ее джинсы, сапожки и надел сверху ее демисезонное пальто. Затем повесил себе на локоть мешок, взял на руки безжизненное тело и вышел на лестницу, молясь про себя, чтобы никто из соседей не выполз из квартиры. Но в три часа ночи никого на лестнице не было.

На лифте он без проблем спустился вниз, вышел из дома и пошел куда глаза глядят, не спуская с рук ставшее удивительно тяжелым тело. Страх придавал ему нечеловеческие силы. Он прошел без остановки почти восемь кварталов, пока не вышел к железной дороге, через которую шел мост для автомашин. Дорога как будто вымерла. Он по ступенькам занес тело на мост, слегка перегнулся через перила и разжал руки. С глухим стуком нечто, бывшее когда-то хорошенькой блондинкой, шмякнулось об асфальт. Дрожащими от страха и усталости руками он вытряхнул вслед содержимое мешка. Сиреневый лифчик, голубая блузочка из какой-то синтетики и белые трусики плавно спланировали вниз, под мост, колготки зацепились за перила и повисли на них. А он без сил опустился на землю.

– Ладно, давай выбирать кавалера, – наконец отмерла я. – Только учти: с педофилами никаких дел иметь не буду, даже не предлагай! Это же относится к некрофилам, зоофилам и прочим нелюдям. Так что давай ограничимся честными гомосексуалистами. А может, по старой дружбе ты вообще импотента мне подберешь? Все же с ним дело иметь поприятнее…

– Ну ты даешь! – искренне удивилась Моника. – Ты что, думаешь, они на исповедь ко мне приходят? И мы часами сидим и выясняем, мальчики им нравятся, или девочки, или, может, пегие кобылы? Они советов у меня не спрашивают, я им тоже в душу не лезу.

– Так ты даже не знаешь, кто они?

– А вот это я как раз знаю, не сомневайся! То есть сразу они только имя говорят, но потом я о них всю информацию собираю – девочки мне фамилию говорят, а потом я журнальчики глянцевые читаю, да и другие источники информации имеются. Но вот с кем они ночами под одеялом балуются, не всегда узнать удается. Да и зачем оно тебе?

– Подожди, а о тебе как клиенты узнают?

– Да в первый раз это как-то случайно вышло – разговорилась с одним «голубочком», который в салон ко мне пришел порчу снимать, он мне и пожаловался на свою беду. Интересуют беднягу только мужчины, а возраст уже немолодой, и старушка-мать беспокоится: ей скоро помирать, а сынок все неженатый ходит… А у меня как раз подруга без мужа осталась, без работы и с двумя детьми на руках. Ей не до секса было, детей бы прокормить. Я и подумала – вот бы им пожениться! И свела их вместе, чисто по доброте душевной, даже денег не взяла.