В 1903 году Игнатия Кузьмича не стало, и воспитанием сестер занялись дяди — последние гимназические годы Вера провела у них в Курске. А потом, весной 1911-го, приехала в Москву в свой дом на Пречистенке. В столице она сблизилась с семьями Морозовых, Рябушинских и первое время увлеклась светской жизнью. Но это было недолго: танцы сменились занятиями в студии Константина Юона, мастерских Нины Синицыной и Ильи Машкова. У Машкова царил культ объема, большой формы. Он говорил ученикам: «Не смотрите на детали, берите главное». Все это очень привлекало молодую художницу.

Катастрофа, приведшая в Париж

В 22 года Вера Мухина пережила событие, которое сама же назвала катастрофой. Под Рождество 1911 года она поехала к родным в Смоленск, где собиралось много родственников, молодежи, и все с утра до ночи катались на санях с горы. И вот в одну из таких прогулок сани Верочки налетели на дерево, удар пришелся прямо в лицо: «Я провела рукой по лбу и лицу. Рука не нащупала носа. Нос был оторван…» Лечилась Вера долго и думала, что на людях уже показываться никогда не будет. Во время заживания ран ей специально не давали зеркала, но она смотрелась в ножницы и ужасалась… Как только шрамы затянулись и заровнялись, дяди решили, что Вере нужно сменить впечатления — она так настрадалась за последние два месяца — и отпустили ее в Париж.

Пребывание во французской столице, посещение выставок, походы в Лувр — все это придало ей новых сил. Верочка пошла учиться к знаменитому французскому скульптору Эмилю Антуану Бурделю, который тогда работал над циклом декоративных произведений для Театра Елисейских Полей. Учиться у него было нелегко, но постепенно к Вере приходила уверенность. «Развлечений в моей жизни было очень мало, — вспоминала она позднее, — некогда было. Утром лепили. Вечером наброски…» Здесь же состоялся один из этапов ее становления: она постепенно остыла к интересовавшему ее кубизму и выбрала реалистическое направление, истоками которого стало творчество Родена. У Бурделя Верочка сделала свои первые профессиональные этюды: «Сидящий мальчик» (1912) и «Сидящая фигура» (1913). А летом 1914 года вместе с подругами Любовью Поповой и Изой Бурмейстер Мухина отправилась в путешествие по Италии: Рим, Венеция, Капри, Флоренция… Она познакомилась с работами Микеланджело и была полна новых творческих замыслов, но впечатления от поездки оставались яркими недолго — началась Первая мировая война. По возвращении домой Вера устроилась на работу в госпиталь, где трудилась безвозмездно.

С мужем Алексеем Андреевичем и сыном. Начало 1920-х годов. Фото: АРХИВ В.И. МУХИНОЙ (х4)

Избранник

Работа в госпитале закончилась в начале 1918 года. Вере почти тридцать. После всех потрясений 1914—1918 годов она решает вернуться к любимому делу и исполнить портрет своего жениха — доктора Замкова. «С Алексеем Андреевичем я познакомилась в 1914 году, — вспоминала Мухина. — Это был молодой человек небольшого роста, кудрявый. Он тогда только кончил Университет. Потом он уехал на фронт добровольцем. И я его увидела только в 16-м году, когда его привезли умирающим от тифа. Месяца два проработала в госпитале, куда прибывали раненные прямо с фронта… Как откроешь грязные пересохшие бинты, кровь, гной. Промываешь перекисью, вши. Работали бесплатно, брать деньги не хотели. Всю жизнь я не любила платных должностей. Люблю свободу». В первых числах февраля он пришел в мастерскую, где Вера ждала его перед станком с большим куском глины. Она лепила его весь февраль и март, а он смотрел на нее и понимал, что рядом — не медсестра, а совсем другой человек. Он разглядывал ее огромные глаза из-под насупленных бровей, наблюдал за движениями ее пальцев по глине и думал: почему она откладывает день свадьбы? Ведь у них уже было объяснение.

Свадьба скоро состоялась. «В 18-м году мы с ним поженились. В холодной мастерской я лепила его, он похож на Наполеона, победителя. Портрет очень нравился Алексею», — вспоминала Мухина. Времена были нелегкие. Доктор Замков «каждое воскресенье ездил в свое село Борисово и принимал там больных. Приезжал с картофелем и хлебом. Тем мы и питались в 18-й, 19-й годы. В 20-м году родился сын Волик (Всеволод), принял его Алексей Андреевич дома».

В пять лет мальчик заболел костным туберкулезом. В больницах тогда таких больных не спасали, и родители сами стали бороться за его жизнь: Алексей Андреевич прооперировал сына вопреки медицинским предписаниям дома, на обеденном столе. И через два года Всеволод оставил костыли. Об этой истории и Мухина, и Замков предпочитали не распространяться.

Вера продолжала работать, но скульптурой в 1920-е годы зарабатывать на жизнь было сложно. И тогда, объединившись с подругами — театральным декоратором и модельером Александрой Экстер, знатоком национального костюма Евгенией Прибыльской и актрисой Надеждой Ламановой, — Вера придумывала различные женские аксессуары: пояса и шляпы из рогожи. Разрабатывали они и женский костюм, с которым даже побывали на Всероссийской художественно-промышленной выставке. А модели Ламановой отправили на Всемирную выставку в Париже. Талантливые женщины заряжали друг друга оптимизмом и энергией, что, конечно, помогло им не растеряться в то непростое время. И если Экстер в 1924-м покинула Россию, то Мухина, напротив, стала большим художником как раз во время потрясений и перемен, она поверила в новую эпоху, в те социальные изменения, которые происходили вокруг. Хотя попытку уехать за рубеж она предпринимала, правда, по инициативе мужа…

Скульптор и форматор за работой над «Крестьянкой» в Борисове

В 1925 году скульптор начала работу над обнаженной женской фигурой — «Юлией», как назвала потом Мухина свою героиню. Создавала ее с натуры, причем натурщицей была балерина, но для задуманной героини труда скульптор специально утяжеляла формы и выстраивала их по спирали. Сеансы проходили на Тверском бульваре, в доме Ермоловой, который снимала Ламанова.

Другая известная работа, посвященная красоте женского тела, как ни странно это звучит, сформированного трудом, воссоздана Мухиной в «Крестьянке», иначе, «Бабе» — так называла ее сама скульптор. Делалась она к юбилейной выставке, посвященной десятилетию Октября. Ваяла Вера Игнатьевна в Борисове, в мастерской, разбитой прямо на огороде. В итоге — первое место, самая большая премия в 1000 рублей, восторги Луначарского и хорошие отзывы Машкова, который подошел к скульптуре на выставке и сказал, глядя на «Крестьянку»: «Молодец Мухина. Такая родит стоя и не крякнет».

«Что такое крестьянка? — объясняла скульптор. — Это русская богиня плодородия… поза родилась просто, так стоят бабы у колодца и судачат.

В 1926—1927 годах Мухина ведет классы по лепке в Кустарно-художественном техникуме, педагогом, по воспоминаниям, она была уникальным: «Если у студента есть способность горячо чувствовать, надо это всемерно культивировать; если костер чувств ярко горит, нужно его поддержать, если горит слабо, нужно его разжечь, чтобы до конца жизни душа была вечно молода и страстна, как у Микеланджело, и всегда мудра, сурова и ищуща, как у Леонардо, чтобы не дать своему духу обрасти черствой коркой благополучия и самоуспокоения», — слова говорят сами за себя.

Интересна и монументалистика этого периода. Композиция «Пламя революции» отнюдь не является формальной данью времени, это искреннее выражение идеала скульптора, ее вера в нового человека, совершенного и свободного. «У каждого стиля есть свой ритм, и ритм этот рождается из своей эпохи, он рождается от ее социального лица, от культуры того класса, который его создает», — говорила Мухина.

Она, конечно же, знала о так называемых перегибах времени, «красном терроре» — сама побывала под арестом и в ссылке. Но представляла ли Вера Игнатьевна весь масштаб этого?..