Фото Александра Сорина

Егор Быковский

Вот уже целое столетие пляж Фенилья притягивает к себе туристов. 400 лет назад на безлюдном тогда побережье близ рыбачьего городка, в 160 километрах от Рима, оборвалась жизнь великого Караваджо… О его смерти узнали из сообщения в информационном листке «аввизи» спустя две недели. Ошеломленные известием друзья художника предприняли собственное расследование. Но никто из местных жителей не знал о трагедии, разыгравшейся здесь 18 июля 1610 года. Микеланджело да Караваджо исчез… 

А вместе с ним исчезло и его величие. Монументальные полотна, перед которыми замирали в восхищении сотни прихожан, незаметно выносили из храмов. Коллекционеры продавали картины, за обладание которыми только что шла ожесточенная борьба. Непроданные творения перекочевывали из парадных залов на чердаки и в подвалы, где большинство из них погибло. Мир пытался жить без Караваджо.

И только ХХ век, словно луч света в камере-обскуре, с помощью которой по заветам Леонардо да Винчи создавал свои шедевры Микеланджело из Караваджо, озарил творчество гения. Но в игре света и тени, между мягкими переходами и резкими гранями, затерялась полная драматизма судьба Караваджо.

Певец римских улиц

Всему виной характер Караваджо — вспыльчивый, неугомонный, яростный. Он жил не так, как подобает художнику. И писал не так, как подобает художнику. Запальчивые споры, часто заканчивающиеся скандалами и ссорами, современники еще могли бы ему простить. Но он убил живопись! Правда, подобное мнение сформировалось спустя четверть века после смерти художника. Даже само понятие «натуралист» стало ругательным.

Очень легко сложился образ демонического художника, воспевающего городские трущобы и чернь. Официальный художник мадридского двора Висенте Кардуччи в книге «Диалоги о живописи» (1633) объявил Караваджо «гениальным чудовищем», а его появление в живописи уподобил ни много ни мало явлению Антихриста. Даже Стендаль, большой знаток итальянского искусства, в «Прогулках по Риму» не преминул заметить, что художник считается «злодеем». А гений и злодейство, как помнится, вещи несовместные.

Но как ни старались церковь и недоброжелатели спрятать кричащее творчество Караваджо от глаз народа, оно пробивалось к нему через своих последователей. Школа Караваджо проглядывает в творчестве Рубенса, Веласкеса, Сурбарана, Рембрандта, Ван Дейка, Давида. Художественное наследие уже невозможно без Караваджо. Теперь, спустя века, остается только констатировать его величие.

Миланский период

Приземистые домики маленького городка Караваджо, что в 40 километрах восточнее Милана, затерялись на просторах Паданской равнины в окружении садов и виноградников. Однажды в этих садах крестьянской девочке, собиравшей цветы, было видение Богоматери, и в этом месте из-под земли внезапно забил родник. В честь такого события горожане решили построить часовню. А одним из подрядчиков строительства стал двоюродный брат отца Микеланджело Меризи, которого позже прозвали Караваджо.

Отец будущего художника, Фермо Меризи, был архитектором и занимал должность управляющего у маркиза Франческо Сфорца да Караваджо — представителя одной из ветвей когда-то могущественного миланского рода. Как известно из истории, Миланское герцогство после ряда проигранных сражений распалось, и с 1535 года началось 170-летнее испанское господство — самые черные годы в истории Милана. Произвол испанцев иной раз переполнял чашу терпения, и тогда стихийно вспыхивали жестоко подавляемые народные восстания.

Когда сочетались браком родители Караваджо, известно доподлинно: 14 января 1571 года в Милане состоялось венчание Фермо Меризи и двадцатилетней Лючии Аратори, дочери состоятельного землевладельца из Караваджо. Но о рождении первенца архивных сведений не сохранилось. Однако в регистре миланской церкви Санта-Мария делла Пассерелла имеется запись от 21 ноября 1572 года о появлении на свет второго сына супругов Меризи — Джована Баттисты. Следовательно, Микеланджело мог родиться в сентябре или октябре 1571 года.

Весной 1576 года, в год смерти великого Тициана, в Ломбардии вспыхнула страшная эпидемия чумы. Она унесла и Фермо Меризи, и его старшего брата, и их отца… Никто не успел написать завещание. И Лючия с детьми на руках оказалась без средств к существованию.

Вскоре скончался и маркиз Сфорца. Его жена — Констанция Колонна, дочь прославленного адмирала, выигравшего сражение при Лепанто в 1571 году, где принимал участие и Мигель Сервантес, — была дружна с матерью будущего художника. Сыновья маркизы и дети Меризи росли вместе. Только благодаря ее поддержке Лючии удалось отсудить несколько земельных наделов с виноградниками.

Маркиза первой заметила талант маленького Микеланджело и покровительствовала ему почти до самой его гибели. Всю свою жизнь Караваджо будет с трепетом и почитанием относиться к этой женщине и ко всему клану Колонна. Однако, отмечая его успехи, в целом она останется равнодушной к его творчеству. Полный благодарности, он предложит написать ее портрет, подобный тому, который когда-то его великий тезка подарил родственнице маркизы, известной поэтессе Виттории Колонна. Маркиза вежливо отказалась.

Лючия хотела определить Микеланджело в духовную семинарию. Но мальчик отказался наотрез. К явному неудовольствию учителя приходской школы сын Меризи не расставался с карандашом, зарисовывая что-то на клочке бумаги. Эта привычка останется у Караваджо навсегда. Каждая линия, каждый мазок на его картинах будут продиктованы самой жизнью.

Решающее слово при выборе обучения Микеланджело произнесла маркиза Колонна, и вопреки традициям рода Меризи его определили на обучение в живописную мастерскую к художнику Симоне Петерцано в Милане.

Это была настоящая удача. И дело не в том, что мастерская Петерцано считалась одной из лучших. Первым учителем будущего Караваджо стал ученик Тициана, человек передовых взглядов, имеющий собственные представления об истории и развитии изобразительного искусства. В историю живописи Симоне Петерцано войдет главным образом как учитель Караваджо. Хотя его кистью написан алтарный образ для Миланского собора — честь, которой удостаивались немногие.

К Микеланджело учитель относился с особым вниманием. Отчасти потому, что мальчику покровительствовала влиятельная маркиза, отчасти из-за его характера — ершистого и драчливого. Но больше всего потому, что наставника поражала потрясающая способность юнца схватывать мысль на лету и тут же запечатлевать ее на бумаге.

Как-то перед Пасхой Петерцано взял его с собой в Венецию. Она свела Микеланджело с ума! И безумство венецианского карнавала оказалось лишь фоном, на котором развернулось основное действо. Они остановились в гостевом доме монастыря Санта-Мария Глориза деи Фрари, где покоился прах Тициана и находились два его творения. Петерцано все рассчитал. День за днем он открывал потрясенному ученику шедевры, которые хранила Венеция. А вечерами Микеланджело бродил по лабиринтам улочек, впитывая магическую красоту этого города.

Именно здесь впервые проявился необузданный нрав художника, который доставит ему потом столько неприятностей. Он стал наведываться в злачные места, бордели, питейные заведения с азартными играми в карты и кости. И если вначале Петерцано смотрел на похождения своего ученика сквозь пальцы, то в скором времени постоянные синяки и ссадины, с которыми под утро возвращался Микеланджело, стали причиной его скорейшего возвращения домой.

Контракт, подписанный с Петерцано на четыре года, заканчивался, но Микеланджело остался завершить несколько заказов. Он оговорил для себя льготные условия и, когда с наступлением сумерек обретал свободу, отправлялся в ночные похождения.

Рассказывая о миланском периоде Караваджо, его друг и биограф Джулио Манчини упоминает о постоянных драках и скандалах, задокументированных полицией. Он вечно нуждался и влезал в долги. В течение трех лет Микеланджело частенько наведывался в родной городок, пока не промотал все, что ему выделялось любящей матерью.