Вот потому-то стратеги Ахейского союза, ближайшие соседи Спарты, не имевшие достаточно сил чтобы сломить ее в одиночку, и продали свою веру в свободу эллинов, обменяв ее на помощь сильной Македонии. Македонский царь Антигон Досон, только и ждавший приглашения, чтобы вторгнуться в Пелопоннес, поддержал Ахейцев. Его мощная армия при поддержке ахейцев разбила еще неокрепшую армию Клеомена и восстановила в Спарте старые порядки. Там вновь появились эфоры, и жизнь потекла по-прежнему. Но, брожение в Спарте осталось. Слишком уж мощным был шок от первой революции, да и последователи Клеомена также хотели перемен. В Спарте то и дело происходили восстания илотов, обманутых в своих ожиданиях. Их топили в крови. С тех пор прошло пятнадцать лет и вот к власти вновь пришли приверженцы революционных изменений. Сейчас во главе Спарты стоял тиран Маханид. Шпионы доносили, что он готов вот-вот опять вздыбить страну.

– Ну, что же, – выдохнул Федор, закончив читать очередное донесение и прикидывая расстояние от Этолии до Спарты, – я его, конечно, понимаю. Но, если этот Маханид задумает встать у меня на пути, придется задушить эти революционные настроения. Ганнибал их тоже вряд ли одобрит. Не время сейчас для революций.

Устав читать, Федор отложил папирус и прислушался к звукам, доносившимся снаружи. Там едва затих топот копыт, и громко заржали кони, словно в гавань прибыл большой отряд всадников. Федор озадачился: он никого не ждал. Доблестный Амад, – правая рука Магарбала, тот, что командовал тяжелой конницей в африканском походе Федора и участвовал в захвате Карфагена, оставался в Бруттии. Ганнибал решил, что Чайке в этой экспедиции хватит конницы македонцев, создавших ее впервые на греческих землях, а потому достаточно опытных в этом деле. По данным разведки им предстояло иметь дело только с пехотинцами противника, ну, может быть еще с его флотом. Кроме того, в недалеком будущем ожидался прорыв Иллура со своими всадниками. Поэтому заинтригованный Федор, отложив донесения, вышел из кубрика и по скрипучей лестнице поднялся на палубу квинкеремы.

Пройдя между почтительно расступившимися при его появлении морпехами в синих панцирях и отливавших золотом шлемах, Федор оказался у борта. Оттуда, взявшись за ограждение, Чайка увидел неожиданную картину. Примерно три сотни затянутых в золотую чешую скифских всадников попытались въехать на территорию порта, но были остановлены охраной у ворот. Их никто не ждал и офицер охраны был озадачен не меньше Федора, а потому, выполняя свой долг, остановил эту небольшую армию и собрался доложить командующему о её прибытии. Начальник скифов, – рослый русоволосый боец, – разразился проклятиями и едва не полез в драку с начальником караула, но Федор вовремя вмешался, узнав предводителя конного воинства.

Словесная перепалка уже входила в завершающую стадию. Скиф, спрыгнув с коня, то и дело хватался за рукоять меча, чтобы побыстрее донести свою мысль о том, что ему нужно, во что бы то ни стало проехать в порт, до непонятливого офицера африканских пехотинцев, за спиной которого плотной стеной выстроились солдаты, готовые к драке. Затянутые в чешую всадники тоже напряженно следили за исходом переговоров, сжимая свои длинные копья.

– Спокойнее! – громко произнес Федор, приближайся к месту событий сквозь расступившихся бойцов, – мы же все-таки союзники.

– Они хотят проехать к вашему кораблю, – сообщил офицер охраны, на лице которого отразилось явное облегчение, оттого, что главнокомандующий сам появился в том месте, где больше всего был сейчас нужен, – но у них нет никаких разрешительных бумаг.

– Ничего, – обескуражил его Федор, – за этих бойцов я поручусь сам. Можете пропустить. Пусть проедут на пристань и подождут моих распоряжений.

Пехотинцы, подчиняясь приказу, нехотя расступились, пропуская всадников. А Федор, улыбнувшись, обнял их предводителя.

– Ты, как здесь оказался? – все-таки спросил он, отводя его чуть в сторону, – вот уж не чаял тебя так скоро увидеть.

– Да, понимаешь, – словно извиняясь, ответил Леха, посмотрев на своего боевого друга. – Я уже проскакал почти до самого Истра, но там повстречал запоздавших гонцов от Иллура ко мне. Прочел весточку и сразу назад повернул.

– Да ну, – удивился Федор, подбоченясь, – и что пишет ваш доблестный царь, если не секрет, конечно?

– Не секрет, – с радостью поведал Леха, рассматривая гавань, в которой кипела жизнь. – Иллур пишет, что после падения Рима, я должен еще некоторое время здесь остаться. В вашем распоряжении, так сказать. Мол, грядет новая война с греками, но там он и сам справится без меня. А я чтобы здесь остался, вам помогал и ему сообщал, по мере сил, как дела. Встретимся, мол, уже в Греции.

– Да как же он без тебя управиться? – не удержался от ерничества Федор, разглядывая запыхавшегося от долгой скачки друга.

– Как-нибудь разберется, – на полном серьезе ответил Ларин, – не впервой. А я вот, как получил приказ, разузнал, где ты и сразу сюда.

– Ясно, – ухмыльнулся Федор, – значит, Ганнибал не в курсе.

Он помолчал немного и вновь улыбнулся, скользнув взглядом по бесконечной веренице грузчиков, что словно муравьи втаскивали тюки со снаряжением и провиантом на пришвартованные корабли, от которых было тесно в гавани Брундизия. Корпуса грузовых и военных судов заполнили все обозримое пространство. По пирсам постоянно перемещались колонны солдат. Суматоха стояла страшная.

– Ну, триста скифов, это грозная сила, – пошутил Федор, оглядывая, словно сросшихся с конями бойцов, что стройными рядами маячили сейчас у кромки пирса, мешая нормальному перемещению грузов, – без них, мы никак не справимся.

– Кончай хохмить, сержант, – усмехнулся, наконец, и Леха Ларин, хлопнув его по плечу, – скажи лучше, что мне делать? Назад что ли ехать? Вижу, не особо меня тут и ждали.

Федор призадумался. Дело выходило тонкое, дипломатическое. Он не царь, чтобы такие вопросы решать. Но, ожидать разрешения от Ганнибала тоже времени не было. Леха умудрился появиться буквально накануне отплытия. А Тарент хоть и не далеко, да только Ганнибал уехал из него недавно лично проверять свои прибрежные крепости, что отстраивалась после войны заново вдоль побережья римской Апулии, и вернется только дня через три. Ситуация получалась патовая. «Придется брать ответственность на себя, – пришел к выводу Федор, и, слегка прищурившись, посмотрел на друга, – если что не так, голову с меня снимут. Но, скифы нам союзники. Семь бед, один ответ».

– Пойдешь со мной греков бить? – заявил он, закончив размышления.

– Да хоть к черту на рога, сержант, – улыбнулся Леха, – ты же знаешь. Лишь бы без дела не сидеть.

– Ну, что же, – проговорил Федор, вновь разглядывая свою флотилию, – явился ты, конечно, вовремя. Завтра мы отплываем. Придется поискать еще один свободный корабль. А то и два, коней-то ваших тоже надо куда-то девать.

– Надо, – подтвердил Леха, бросив косой взгляд на начальника караула и его солдат, находившихся поблизости, – мы же не пехота какая-нибудь.

Приняв решение, Федор начал действовать. Он подозвал к себе другого офицера, что командовал погрузкой на квинкеремы и, расспросив его, узнал все необходимое. После чего вернулся к разговорам с Лехой.

– Значит так, тебе крупно повезло, – начал он.

– А я вообще везучий, – перебил его предводитель скифов.

– Короче, – с нажимом в голосе объявил Федор. – Лошадей отведете на грузовой корабль, вон туда,…а сами поднимайтесь вон на ту квинкерему, она еще свободна. Капитана я предупрежу. Кельты что-то запаздывают, так что сначала вас перевезут, а потом за ними вернутся.

– Все понял, – едва не откозырял Леха, – значит, я снова в деле.

– Как выгрузимся на берег, поступаешь в мое распоряжение, – закончил командующий экспедиционным корпусом напутственную речь, – будешь моим…стратегическим резервом.

– Конечно, буду, командир, – просиял Ларин, – базара нет.