- Теперь мною не залюбуешься, но ты обещал служить мне девять лет и поэтому последуешь за мной в страну эльфов, пока не закончится срок. Садись сзади на коня и в путь.

Видимо королева околдовала юношу, потому что дорога, которой они следовали, казалась приветливой и беззаботной – восхитительно вилась вверх по горному склону среди пышного папоротника. Но вскоре она спустилась в узкое ущелье и спускалась всё ниже и ниже, так что казалось, будто она ведет в недра земли. Воздух сгущался, холодел и становился невероятно тяжелым. Конь пробирался вперед в непроглядной тьме, у Артура побежали мурашки по спине, и страх проник в душу. Но вот мрак рассеялся, и конь вынес седоков из ущелья на яркое солнце. Молодой человек увидел, что они едут по ухоженному фруктовому саду, кругом большие спелые яблоки и груши. Артур выпрямился в седле и взбодрился духом. Он хотел сорвать сочный плод, но Королева остановила его и произнесла очередное заклятье.

- Если ты дотронешься до чего-нибудь здесь, то навсегда останешься в Волшебной стране.

Старуха поднесла к губам свой охотничий рог и пронзительно затрубила. И в этот самый миг она изменилась, превратившись в ту красавицу, какой юноша увидел её впервые. Они проследовали в большой старинный замок. В великолепном зале их ждали эльфы с ломившимися яствами столами, где и начался пир. Прошло немного времени и забытый всеми Артур отошел в сторонку и во все глаза смотрел на разворачивающиеся перед ним чудеса. Смотрел, не отдавая себе отчета, как долго находился в Волшебной стране. Три дня и три ночи продолжался пир, затем Королева поднялась с трона и подошла к Лермонту.

- Пора нам уезжать, Артур, если ты хочешь увидеть свой родной Аберфелди.

- Ты сказала, что я должен служить тебе целых девять лет.

Королева эльфов улыбнулась.

- В стране эльфов время идет быстрее, девять лет пролетели за эти три дня, что ты у нас пробыл.

К ним подвели красивого белого коня. Королева и Артур сели на коня и отправились в обратный путь. На прощанье Артур попросил у Королевы, что-нибудь такое, что он мог бы показать людям. И она наградила его даром прорицания и стихосложения. Королева сказала, что отныне Лермонт сможет предсказывать будущее и сочинять прекрасные стихи. А кроме того, она дала ему арфу, сделанную в Стране Эльфов.

К сожалению, фотограф умер, и меня соседи отвели в зоопарк. Кажется, во время, я так сильно хотела есть. Нас, львов, стали лучше кормить, приходит постоянно какая-то добрая женщина и гладит меня по спине, мне приятно, с её появлением жить стало комфортней. Ещё мне очень нравится тут один лев, он уже не молод, но очень симпатичный.

***

Можете меня поздравить, я окотилась. Я очень берегу своего детёныша, мне его так не хватало. Господи, моя лапа больше, чем новорожденный, я нежно прижму его к себе, пусть поспит, потом ещё покормлю.

ДВА КАЛАША

«На продолжении трех веков,

В моем роду никто не умел читать».

Павсаний (спартанский полководец и царь)

Два, почти новых «калаша*», мы выбросили с моста в Исеть. Артем всегда советовал так делать, избавляться от, хотя бы раз, использованного оружия.

Они сидели втроем в ресторане: Бур, Кабан и Рулеттон. Три босса трех самых сильных группировок: Синие, Центровые и Уралмашевцы. Центровые занимались игровыми автоматами, однорукими бандюгами, казино, развлекательными центрами. Синие, это настоящие бандюги, татуированные до синевы, бывшие заключенные, тюрьмы для них – святое. Синие держали под контролем не только начальников тюрем, они залезли даже в Белый дом и в Кремль на площади пятого года.

Я ждал одного человечка, мы договорились встретиться на улице Либкнехта в видеосалоне. Шел фильм: «Иисус Христос Супер Звезда». Тогда это было в диковинку, в бывшей атеистической стране, в стране диалектического материализма. И вдруг Иисус, да ещё в рок-музыкальном оформлении. В видеосалоне было жарко, но терпимо. Это сейчас кругом кондюги**, а в девяностых, в Екатеринбурге, импортные кондюги стояли только в Меринах-Мерседесах и Бэмухах-БМВ. Но мои мысли уплыли далеко. Вначале художники делали черную краску из костей, которые выкапывали из могил. Только потом краску стали делать из сажи. На лекции профессор по цветоведению сказала, что черный цвет имеет до 200 оттенков. Нет, не 200, а все 256, я вам скажу, дорогой мой читатель. Рембрант, да я думал о нем, о Рембранте из Амстердама, точнее о его картине. На картине изображен купец в русском соболе, но его глаза, они меня потрясли. Глаза купца, карие и нет ощущения упоения роскошью, взгляд проницателен. Да, это лучший в мире портрет бизнесмена. Ну вот, прибежал тот, кого я ждал, я почувствовал, я всегда чувствую, холодеет затылок, внутренний голос говорит мне: там, сзади слева или справа, твой противник, соперник или враг.

- Здорова. Всё пришло твоё время, бери напарника и действуй. Они сидят в ресторане, собрались все трое, и даже Кабан, самый хитрый приехал. – быстро и тяжело дыша сказал толстый курьер, и где набирает заказчик таких, лицо круглое, как хоккейная шайба, да ещё все в шрамах.

- Мое время принадлежит только мне, можешь идти.

Я подумал о том, что родился в Оренбургской области, вспомнил почему-то «Капитанскую дочку» Пушкина, потом Бондарева, Юрия Бондарева написавшего «Горячий снег». Помню, прочитал его книгу за одну ночь. Он родился в городе Орске, недалеко от моей станции. Вспомнил и фильм по этой повести, когда их наградили орденами «Красной Звезды», их, это оставшихся в живых артиллеристов после, очень тяжелого, боя. Осталось их пятеро, а может семеро, от целой батареи. Так вот, они взяли ордена и в котелок, залили спиртом, и пустили по кругу, котелок. Так обмывали ордена, и в Великую Отечественную, и в Афганистане.

Потом я позвонил Артёму и сказал, что всё готово. Угнанный заранее «Мерин» стоял около музыкального училища на улице Первомайской, с перебитыми номерами, но не перекрашенный, тогда работали грубо. В багажнике автомобиля лежали пристрелянные два «калаша», с полными магазинами. По два развернутых магазина, перевязанных изоляционной лентой, как в «Афгане». Так было быстрее перезаряжать автоматы, перевернул магазины, защелкнул, передёрнул затвор, и снова в бой.

План мой был дерзким, ресторан, в котором собирались бандюги, находился рядом с железнодорожным вокзалом. Стена фасада из двойного стекла.

Ещё вспомнил женщину, зимой в лесу, рядом с озером Шарташ, она кричала мне: «Ты выживешь. Ты мужчина, ты сильный». В те тяжелые дни я всё потерял, и любимую девушку, и жилье. Оттуда у меня и пошло это чутьё затылком. В армии не раз меня выручало.

Так вот, я решил на скорости забуриться в ресторан, разбив стену из стекла, въехать в зал, и в упор расстрелять главарей. Главное, больше ни кого не задеть, мне платят только за три головы, вот так-то, дорогой мой «шурави***». Всё произошло молниеносно, Артём отличный водитель. Внезапность – уже полпобеды. Пули впивались в их, вздрагивающие, жирные тела, посуда на столе вместе с едой и выпивкой взрывалась, как ненастоящая, как в кино. Потом я ещё прошёлся очередью по всем трём головам, но на контроль уже пошел второй магазин. И таким же образом, на авто, мы выскочили назад, на дорогу. Я, даже сейчас, уже не могу вспомнить, были ли официанты в зале, помню только, что был занят ещё один столик молодыми людьми, но в другом конце роскошно оборудованного, по европейским меркам, ресторана.

Прошло почти двадцать лет. Я, слава богу, ещё жив, иду по кладбищу, вот они черные каменные изваяния, головы. Могилы с черными головами. А я живой, живой, и солнце светит, и трава зеленеет, и цветочки, и ещё жить хочется.

Увидев, что я расстреливаю этих ублюдков, молодые парни, накаченные, спортивного телосложения, в шикарных, с отливом, костюмах, соскочили со своих мест и побежали мне навстречу, доставая пистолеты и стреляя на ходу. Тут подключился Артём, подряд две наступательные гранаты бросил в ту сторону зала, откуда летел целый град пуль. Меня откинуло в сторону «Мерина», и, аж, прижало взрывной волной к машине.