Я заметил, как Сандр спрятался за толстым стволом, но тут мое внимание привлек Яр, с невнятным воплем бросившийся спасать Миху, и вовремя перехваченный Маром. Пока брат вопил, вампир с нагом запихали его за второй толстый ствол. Все вроде бы обезопасены, мельком подумал я, и тут же выругался. Потому что гадский соплюнь не нашел ничего лучше, чем прятаться за баррикадой из тел Лисейна и Мията, присыпанных ветками и тонкими стволиками. Неважное укрытие от пары оголодавших манусов. Это с моей точки зрения, а вот манусам понравилось до одури. Гулко топоча, они устремились к добыче, радостно выкашивая хвостами чудом уцелевшие кустики. Дело дрянь. Еще чуть-чуть и мы предстанем перед обвинением в убийстве среднего принца, если конечно отсюда выберемся. Да и оборотня жаль. То-то мой брат подвывает из-за куста.
Я, конечно не герой, и жертвовать жизнью очень не хотелось, но обстоятельства складывались не в нашу пользу. Быстро оглядевшись, я понял, что помощи ждать неоткуда — большая часть отряда принца валялась по кустам без сознания, остальные геройствовать за своего сюзерена почему-то не спешили. Выхода не оставалось, впрочем, как и времени. Все раздумья заняли долю секунды.
Напевая про себя длосский вариант песенки 'выходи-ка Вилли, чтоб тебя убили…', лавируя меж мечущихся хвостов и летящих во все стороны щепок, я попытался пробраться поближе к манусам. От переизбытка восторга при поимке добычи, сложенной кучкой, они никак не могли решить — кто жрет первым. Так как принц и оборотень весьма удачно попали в развилку огромных стволов, то просунуть туда мощные морды одновременно хищники не могли. А уступать друг другу просто не желали. Этим я и воспользовался. В конце концов, крылан я или погулять вышел?
Частично преобразовав руки в острые пики надкрыльев, и проявляя чудеса изворотливости, я подпрыгнул над мечущимися хвостами и вонзил пики прямо в затылочную часть монстров, меж двух заходящих друг на друга нижних рогов. Правая пика вошла успешно, парализовав мануса мгновенно, а вот второй монстр сумел чуть вывернуть морду и я промазал. Падая на спину недвижимого мануса, начал плести сеть, чтоб хоть немного притормозить второго, но тут он свалился в двух волосках от меня, чуть не раздавив при этом. В затылке у него торчало копье с обломанным древком, а позади стояла абсолютно белая статуя Мара с круглыми красными светящимися глазами.
— Спасибо, — одними губами выдохнул я, оскальзываясь на туше и цепляясь за ветки.
Мар похлопал глазами и с недоумением перевел взгляд с обломка копья на свою руку.
— Получилось? — неверяще спросил он.
Из-за стволов уже бежали Кит и Яр с Сандром, потихоньку на поляну выползли и пара-тройка молодых аристократов, утративших лоск и былую удаль. Я оглянулся и стал откапывать из-под веток принца и оборотня. Ребята лежали кучкой, тесно придавленные друг к другу, словно родные, присыпанные листьями, такие тихие, аж сердце защемило от умиления. Но тут до нас добрались братец с нагом и раскопки продолжились. Мигом отделив Лисейна от Мията, и удержав Сандра от попытки попинать принца, оборотня предоставил заботам ребят, а принцем решил заняться сам, тем более, кое-какие мысли только что поразили меня при взгляде на глубокую рану на боку последнего. Ярко-алая кровь буквально притянула мой взгляд. И предшествующая балу поездка вырисовалась совершенно в другом свете.
Отступление 2. Бразильский сериал.
'Проклятье вечное, что исстари гнетет,
Кровопролитьем сокращая древний род.
Из века в век, из уст в уста молва идет,
Что снять проклятье это может только тот,
Кто несоединимое сольет.
Основу жизни взяв из трех различных сил,
Смешав их в равных дОлях и отпив,
От покорителей небес и смерти черной,
И перворОжденных часть силы животворной,
Соединятся только добровольно.'
Истинно! Оракула никто никогда не обвинял в неверных пророчествах и советах. И зачастую именно потому, что истолковать пророчество, изощренно запутанное — практически не возможно вплоть до наступления самого события. А после оного выживали немногие.
Тогда, сразу после заключения соглашения наших с Сандром отцов, я решил на свой страх и риск съездить к Оракулу. И получил сие странное откровение. Первую часть я разгадал еще до дворца, а вот вторую… только сейчас, прямо на поляне в шаге от смерти.
Пока Яр заново знакомился с младшим наследным принцем, я решил поближе к вечеру посетить одно занимательное местечко во дворце. Еще первый раз, при своем совершеннолетии наткнулся на собрание имперских хроник. Там находилась история и нашей семьи, но нечто ускользнуло от моего внимания по молодости и неопытности. Впоследствии, в семейном архиве обнаружил один любопытнейший документ — письмо одного нашего предка своему близкому другу, в котором он поведал прелюбопытную историю. С трудом разбирая почти выцветшие буквы, поначалу усомнился в том, что сумел понять из письма. Но позже, стыкуя все факты на протяжении нескольких поколений нашей семьи и семьи Морнио, пришел к печальному выводу, что большая часть изложенного в письме — истинная правда.
Вкратце, неприглядная история семьи за версту разила некромантией. Судя по всему, брат написавшего письмо, в свое время слыл одним из самых красивых юношей столицы. И имел несчастье полюбить юношу из семьи Морнио. Дело, по-видимому, шло к законному браку, но на балу юный Солюм приглянулся тогдашнему императорскому сыну, потерявшему голову от ревности при известии о предстоящем бракосочетании Солюма и Морнио. Далее в письме весьма туманно шли одни намеки на различные козни, что устроил влюбленным ревнивый принц. Но добиться взаимности он так и не сумел. И тогда перекупил друга юного Солюма, дабы не делиться со счастливым соперником. Уж не знаю, как произошло, но Солюм без сознания очутился в постели принца в съемном поместье, а 'добрый друг' известил Морнио об измене возлюбленного. Глядя на обнаженное тело жениха в объятиях принца, Морнио потерял голову и устроил кровавые разборки с наследником, в результате чего Солюм погиб практически на глазах обоих, не вовремя придя в себя и пытаясь остановить бой. Из письма не совсем ясно было, кто конкретно поспособствовал смерти моего предка, но в итоге у Морнио проснулся дар некроманта.
В результате чего, тело юного Солюма пришлось сжигать, расчленив перед этим. Безутешный Морнио в конце концов узнал, что измена оказалась фальсификацией, и не мог упокоиться. Принц, лишенный своей игрушки, и изнемогая от гнева на Морнио и упрямого Солюма, воспользовался неким заклятием черной магии, причем в сердцах и неудачно, в связи с чем, фамильное проклятие обрушилось на три наших дома, навсегда связав наши семьи.
Уже почти пятьдесят поколений вражда то разгоралась, то стихала. Императорский дом, скорее всего не помнил о проклятии, как и наши семьи, но некромантия в империи после тех событий подвергалась гонениям на протяжении многих веков, вследствие чего некроманты стали большой редкостью. А союзы Морнио и Солюмов не всегда складывались удачно, вплоть до смертельного исхода.
Помимо этой запутанной истории в письме оказалась приписка, что заклятие, которым воспользовался принц, скорее всего, хранится во дворце. Тот самый 'подкупленный' друг, как-то напившись до безобразия, сам плакался брату убиенного, что императорский сынок размахивал в гневе небольшой книгой в черном переплете, украшенном белым знаком смерти.
Вот потому то, и решился на крайнюю меру — попытаться отыскать книгу. Приблизительно представляя, где она может храниться, а именно, в архиве редких книг, к которому я получил доступ через Академию, якобы для своей дипломной диссертации, вечерком я и решил приступить к поискам.
Лавируя по бесконечным коридорам, по вечерней поре полупустым, так как часть приглашенных на императорский бал уже удалилась в свои комнаты, только молодые аристократы еще не угомонились, я осторожно пробирался в архивную часть библиотеки. Даже имея на руках разрешение, все равно не следовало излишне привлекать к этому постороннее внимание. Не к чему.
